– Это здесь.
Джек «Питбуль» выпрыгнул из машины.
Вокруг тянулись болота. Было слышно, как тихо завывают вдали алые зомби. Серые, неприветливые скалы поднимались на горизонте.
– У нас мало времени, – отрывисто сказал Джек.
Солнце играло на бритом черепе негра. Рука наемника лежала на прикладе М-16.
– Ночью мертвецы осмелеют, и придут за нами.
Его люди занимали позиции.
Их было шестеро, – все опытные наемники. Они прошли Ирак, Афганистан.
Чужим среди них был сталкер, – угрюмый, небольшой человек с глазами мрачного волка. Его называли Старый Матрос; никто не знал, откуда пошло это прозвище.
– Обломки лежат вон там, – глухо произнес сталкер. – Я покажу.
Питбуль кивнул.
Один из наемников направил автомат на проводника.
– Ты посидишь здесь, приятель, – бросил негр.
Старый Матрос поднял руки. Он не возражал.
Ему не сказали, зачем эти люди пришли в Зону. Что им нужно в обломках частного самолета.
Сталкер не спрашивал.
– Что скажете, профессор? – негромко спросил Питбуль.
Игорь Перельман подошел к нему.
Худой, сгорбленный, – он носил узкие очки в тонкой оправе, а седые волосы, казалось, никогда не знали расчески.
– Возможно, – негромко ответил Игорь. – Вихрь турбулентности мог захватить самолет, и отнести сюда. Это редкая аномалия, но очень опасная.
Перельман сверкнул очками.
– Вот почему нельзя было лететь сюда на вертолете.
Джек «Питбуль» ухмыльнулся.
Негру был по душе седой очкарик-профессор, и его забавные попытки командовать.
– Хорошо, – отрывисто сказал Питбуль. – Вы останетесь здесь. Вацлав! Бойер! Пойдете со мной к обломкам.
– Я тут не останусь.
В руке профессора темнел чемоданчик для образцов.
– Никто еще не забирался в Зону так далеко.
Питбуль усмехнулся чуть шире.
Он знал, что не сможет остановить профессора, – даже если захочет. Чтобы убедить Перельмана, придется его убить.
А на это еще будет время.
Но главное – негр хорошо понимал, что Игоря совсем не интересуют обломки упавшего самолета.
Ладно, пусть очкарик идет.
– За мной, – приказал Питбуль.
Вацлав и Бойер зашагали следом. Четверо других наемников остались возле машин.
Старый Матрос закурил помятую сигарету.
Перед тем, как выйти в поход, – он всегда прятал косячок за отворотом фуражки. И не трогал его до тех пор, пока не дойдет до цели.
Примета.
– Ренье, ты тоже идешь, – сказал Перельман.
Помощник профессора сгорбился на заднем сиденье. Он изо всех сил молил бога, чтобы про него забыли, – но, видно, не повезло.
Аномальная Зона пугала и мучила Ренье, заставляла проснуться все потаенные страхи, – он уже много раз пожалел, что согласился поехать с Перельманом.
Эх, если бы не та нелепая история со студенткой… Он до сих пор преподавал бы в Сорбонне, – вдали от зомби, гребаных аномалий и сталкеров.
– Хорошо, – сказал Жак, с явной неохотой.
Пятеро зашагали прочь по узкой тропе.
Старый Матрос затянулся сигаретой.
– Что там, в этих обломках? – спросил он. – Почему мы не подъехали ближе?
– Тебе щедро платят, болотная крыса, – рыкнул один из наемников. – Так что не задавай вопросов.
Питбуль шел вторым.
Слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто осмелится шагать впереди. И не только в болотах Зоны.
– Сколько у нас времени, профессор? – отрывисто спросил он.
– Немного, – ответил Перельман. – Алые зомби просыпаются в сумерках. Зервольфов отпугнет это.
Ученый взглянул на пылающий камень, – каждый в экспедиции носил такой артефакт, кожаный браслет на запястье.
– И если повезет, мы не встретим Проклятого Кардинала…
– А если встретим? – спросил Бойер.
– Значит, нам не повезет, – флегматично ответил Перельман.
Бойер шагал первым.
Вся самая опасная, и самая грязная работа доставалась ему. Бойер гадал, – то ли Джек «Питбуль» с первого взгляда невзлюбил его. То ли считал самым бесполезным в отряде, – тем, кем можно пожертвовать.
Опытный наемник, – Бойер умел выполнять приказы.
А с негром посчитаемся и потом.
– Стоп, – приказал Питбуль.
Погнутый, искореженный обломок блеснул под его ногами. На обгоревшем металле, Джек без труда узнал знакомый символ, – слова «Дэрринг Корпорейшен», на фоне земного шара.
– Никуда не уходите, профессор, – негромко велел Питбуль.
Он шагнул вперед, и почти сразу же увидел обломки. Самолет упал в узкую расщелину, – ветви кустов плотно закрывали его. Вот почему со спутника ничего не удалось различить.
– Спускайся, Бойер, – бросил негр.
Наемник мрачно оглянулся.
Все понимали, – он может погибнуть там, внизу. Только небеса знали, какие твари таятся в обломках, – привлеченные запахом мертвых тел.
На краткий миг, Питбулю показалось, что Бойер его ослушается.
Но тот лишь перехватил удобнее автомат, и осторожно зашагал вниз.
– Вацлав, готовь взрывчатку, – приказал негр.
Отсюда, с края ущелья, – он мог видеть ветровое стекло разбитого самолета. Сгнивший, оскаленный череп прислонился к окну.
На плечах скелета еще остались капитанские нашивки.
«Здравствуй, Пьер, – усмехнулся про себя Питбуль. – Вот мы и встретились, старый сукин сын. А ты до сих пор должен мне двадцать долларов».
2
– Командир сказал, не сходить с тропы.
Жак Ренье испуганно обернулся.
Заросли казалось живыми. Ассистент помнил, – как пару дней назад, на тропе, обычная ветка дерева внезапно рванулась к ним, оскалилась острыми зубами, и отгрызла руку у сталкера.
В начале пути, проводников было трое.
Сейчас остался только Старый Матрос.
– Не бойся, – Перельман похлопал помощника по плечу. – Это просто Дыхание Мертвецов. Кусты-мутанты, нам они не опасны. Ты ведь не дрожал, когда ту студентку трахал?
Жака передернуло.
В Игоре Перельмане его раздражало все.
Это высокомерие, презрительная усмешка, – он обращался с Ренье, словно тот был аспирантом-молокососом. Жак почти двадцать лет работал в Сорбонне, – пока еврей шлепал по вонючим болотам, и целовался с зомби.
Так почему же теперь он, доктор Ренье, – кого называли новым светилом генетики, – стал мальчишкой на побегушках у русского ашкенази?
– Сюда, – велел Перельман.
Он зашагал сквозь заросли, – спокойно и невозмутимо, словно гулял по Монмартру.
Ренье ненавидел его за это, – казалось, профессора ничто не пугает. А еще Жак злился потому, что не мог дать Перельману отпор. Было в старике что-то, и даже этот черный наемник, Питбуль, не пытался с ним спорить.
– Иду, иду, – пробормотал Жак.
С каждым шагом, они все дальше углублялись в болота.
«Ну почему я с Питбулем не остался? – страдал Ренье. – Ну что, этот еврей бы мне голову откусил? Глаза выгрыз? Нет, он просто велел «иди», а я побежал, словно собачонка. Ты мямля, Жак…»
Он уныло задумался, – вспомнив свою уютную квартирку в Париже, и доску, в лекционном зале Сорбонны, на которой он привык писать формулы.
Минутная слабость, одна ошибка, – и вот ты потерял все.
Как же глупо, Жак.
«А мог бы сидеть в машине, – думал Ренье. – Слушать байки Матроса. Он всегда так интересно рассказывает… Или просто остался бы дома, не поехав сюда».
Но деньги, что предложила ему «Дэрринг Корпорейшен», – заставили доктора забыть осторожность. И вот теперь он был здесь, – шагал через гнилые болота, вслед за безумным русским евреем.
– Слышал историю о Багряной Сфере? – спросил Перельман.
«Нет, и не очень жажду», – подумал Ренье с досадой, но промолчал.
– О, это одна из самых ранних легенд!
Профессор усмехнулся.
– Первые сталкеры могли часами о ней рассказывать. Ее называли Бьющимся Сердцем Зоны. Одним она спасла жизнь, других погубила…
«Ах ты дурак старый, – бессильно злился Ренье, спотыкаясь о кочки. – Как же те могли байки свои толкать, коль Сфера их уничтожила?»
Он порывался вернуться, – но боялся, что не найдет путь назад.
И с каждой волной сомнения приходила уверенность, – что в тот, прошлый раз, еще не было поздно, и зря он тогда струсил, а вот сейчас уже точно не стоит рисковать.
– Многие пытались ее найти, – рассказывал Перельман. – И лишь двум или трем это удалось. Я был на могиле такого сталкера…
«Вот уж чудный финал, и правда», – подумал Ренье.
– Но вскоре Сфера исчезла; много лет никто не видел ее. И теперь все думают, это была просто легенда.
– Так вы ее ищете? – спросил ассистент досадливо. – Почему Питбулю не сказали?
Перельман тихо засмеялся.
– Могущество Сферы не должно попасть в дурные руки, Жак. Нет, мы найдем ее и привезем тайно; а наш черномазый друг так увлечен своими обломками, что даже ничего не заметит.
Обмануть Питбуля?
Эта мысль напугала Жака еще сильнее, чем Болота Отчаяния.
«Вернемся в лагерь, все ему расскажу, – злорадно хмыкнул Ренье. – А еще шепну, что русский жид назвал его черномазым».
