— Тебе нужно поесть, — подала голос Ванадис. — Иди сюда. Я поджарила мясо.
— Я не голоден.
Я продолжил сосредоточенно орудовать ножом, параллельно прикидывая свои шансы пройти через пустыню пешком, не попавшись песчаникам или банально не умерев от жажды. Выходило не очень — даже с семью осколками «Светоча» я пока не научился летать или хотя бы бегать со скоростью скакуна. Но как тогда Ванадис…
— Думаешь, как перебраться через пески?
Вот ведь…
— Именно, — буркнул я.
— Я могу помочь, Видящий. — Ванадис улыбнулась и склонила голову набок. — Но ты так упрям, что скорее изрежешь свой посох до опилок, чем попросишь… Или я ошибаюсь?
Удивительная женщина. Мы сидим на скалах в паре сотен шагов от Муспельхейма, но она все еще не утратила желания… флиртовать?
— У нас нет времени для игр. — Я неосторожно дернул рукой, и снял втрое больше стружки, чем собирался. — Огненные твари скоро доберутся и сюда.
— Не так уж скоро. Им пришлось потратить немало сил — даже огонь нуждается в отдыхе… И для той игры, что мужчина и женщина ведут от самого сотворения мира, всегда найдется время, — отозвалась Ванадис. — Но я не стану играть, Видящий. Что-то защищает тебя даже от моих чар… Или кто-то.
Действительно — на этот раз Система не выдала ни одного оповещение. Не то, чтобы нечеловеческая привлекательность Ванадис совсем перестала на меня действовать — но теперь уже не сопровождалась попытками пробить мой ментальный щит.
Как это вообще работает?
— Но я все равно помогу тебе, Видящий. — Ванадис шагнула вперед, и протянула мне что-то в ладонях. — Возьми. Больше мне нечего тебе отдать.
Получен новый предмет!
Соколиное оперение
Тип: плащ
Класс: божественный
Особые свойства: дает владельцу принимать облик сокола и летать
В ваши руки попало волшебное соколиное оперение, о котором смертным приходилось слышать лишь в древних легендах о богах Асгарда. Стоит надеть его на плечи — и даже небо покориться быстрым крыльям сокола, чей облик вы примете. Но не стоит шутить со столь могущественной магией — если слишком часто превращаться в птицу, однажды можно забыть свою истинную сущность и уже навсегда сменить удел человека, которому суждено ходить по земле, на беззаботную высь.
— Это… — Я осторожно пригладил кончиками пальцев мягкие перья. — Я не могу принять такой дар, Ванадис. Без него ты погибнешь в песках!
— Обо мне не беспокойся, Видящий. У таких, как я, свои пути.
— Нет! — Я схватил ее за плечи. — И не думай! Мы вместе уйдем отсюда, и я…
— Поспеши. — Ванадис осторожно взяла мое лицо ладонями. — Хотела бы я просить тебя остаться чуть дольше — но твой путь уже зовет. Лети как ветер, Видящий.
Вот так просто? Без каких-то условий и даже без причины?.. Почему?
Впрочем, я, похоже, уже догадался.
— Доброго пути, Видящий. — Ванадис отступила на шаг. — И да хранят тебя боги.
— Постой! — Я поймал ее за руку. — Не в моем праве спорить и отказываться от твоей милости… Но скажи — почему ты ходишь среди смертных, Ванадис… дочь ванов?
Она молчала так долго, что я уже и не надеялся услышать ответ — но все-таки услышал.
— Пока среди смертных есть такие, как ты, Видящий, еще не все потеряно. — Ванадис склонила голову. — А теперь — ступай. Ты и так оставил мне слишком много печали.
ГЛАВА 2
Это оказалось куда быстрее поездки верхом. И куда круче — хоть и поначалу… странно. Когда я активировал артефакт, тело сразу начало изменяться. Его будто приподняло над землей, а потом начало комкать, превращая во что-то маленькое и горячее. Я стремительно обрастал перьями, руки и ноги укорачивались, а пальцы — наоборот — вытягивались, с хрустом превращаясь в крылья. Боли я не почувствовал — но само ощущение испугало настолько, что я захотел выругаться… и не смог. Вместо человеческого голоса из моей груди вырвался клекот.
А потом меня подкинуло вверх — сразу на пару десятков шагов. И когда я понял, что сейчас рухну обратно, мне осталось только одно — лететь. Я сделал небольшой круг над скалами, и заметил внизу крохотную фигурку в темной одежде.
Ванадис. Женщина. Машет… крылом?
Сознание тоже изменилось — видимо, крохотный мозг птицы в принципе оказался неспособен работать так же, как человеческий — и принялся стремительно все упрощать, заменяя слова привычными образами. На мгновение пришел страх забыть себя настоящего и окончательно превратиться в сокола — но тут же исчез. Пернатый хищник не боялся грозных предостережений в описании к артефакту класса «божественный»… он даже не знал что такое «артефакт».
В голове не осталось ничего лишнего — только древнее, как сам этот мир, мастерство.
Летать.
Я мчался на север. Отчаянно работая короткими могучими крыльями и набирая высоту, чтобы тут же сорваться в пике, разгоняясь до запредельных скоростей. Новое тело оказалось меньше — но куда сильнее старого, человеческого. И куда удачнее.
Разве жалкий двуногий способен на подобное? Горы внизу уже давно сменились пустыней — за какие-то несколько минут я преодолел путь, на который человеком потратил бы полдня. Мне пришлось бы карабкаться через валуны, шагать по скалам, каждое мгновение рискуя оступиться на тропе и свернуть себе шею — а потом тащиться через пески, увязая тяжелыми и неповоротливыми конечностями и теряя силы.
А здесь, наверху, мне мог помешать только ветер — но и он вдруг из врага превратился в союзника. Подхватывал огромными теплыми ладонями под крылья, заботливо поднимая — и отпускал, когда я вновь камнем мчался к земле, выискивая взглядом добычу.
Солнце уже взошло и загнало в норы всех грызунов и змей, которых еще не прикончил жар пустыни — но в воздухе еще попадались насекомые. Пусть не такие вкусные и сытные, как какой-нибудь тушканчик — но все-таки пища. Я вяло пытался возражать собственному телу, напоминая, что следует поспешить, что у нас еще слишком много незаконченных дел на севере — но сокол меня не слушал.
Он хотел есть. В человеческом облике я загнал себя до предела, стремясь поскорее добраться до Тенгри-Хан, и теперь организм отчаянно требовал хоть немного пищи и влаги. Приходилось уступать и позволять соколу охотиться по дороге.
А иначе он, чего доброго, повернет назад, чтобы выковырять что-нибудь вкусненькое из-под камней гор…
Ладно, будь по-твоему.
Я расслабился и полностью передал «штурвал» птице, довольствуясь лишь корректировкой курса. В конце концов, пернатый куда лучше меня знает, как поскорее добраться туда, где трава еще не погибла под песком. Через непродолжительное время мы, кажется, привыкли друг к другу и научились неплохо разделять сознание. Он рулил и кормился на ходу, а я — просто слушал свист ветра в ушах и прокручивал в голове ускользающие образы.
Далекий город. Молодого воина с круглым щитом. И еще одного — высокого и худого, с луком за плечами. Девушку с волосами, похожими на пламя. И вторую — маленькую, с толстой русой косой. Она ждет меня — но еще больше ждет другая. Совсем далекая, скрытая от этого мира… Туда мне не добраться — даже в сильном и быстром теле сокола.
Я мог бы поспешить к ней… но еще не время.
Я вспомнил смуглого мужчину с бородкой и усталыми глазами. И сразу — так похожего на него мальчишку с лицом взрослого человека. Худого, измученного, но несгибаемо-упрямого, будто где-то глубоко внутри его горело пламя, подобное тому, что сгубило отца…
Он ждет меня.
И я летел дальше, подгоняемый горячим южным ветром. Даже когда начало уставать соколиное тело. Даже когда песок далеко внизу сменился травой. Сначала сухой и пожухлой, а потом зеленой от затянувшегося последнего лета. И только когда вдалеке показались островерхие шатры и юрты, я позволил измученным крыльям отдохнуть и уже не спеша парил над стойбищем. Оно стало куда меньше — похоже, не все здесь верили, что великий хан вернется, чтобы отвести свой народ туда, где не придется страдать от голода и жажды и вздрагивать по ночам, услышав шелест песка за тонкой стенкой из лошадиной кожи.
