— Судно какое было?
— «Беломорский-60».
— Ага. Там капитан Климов… А почему, собственно, на акте нет его подписи, Павлюченко? И вашей?
— Ну, Василий Фомич сказал, что…
— При чем здесь Василий Фомич?! — Тон Папы был зловещ. — Я вас спрашиваю, Павлюченко.
— Знобишин же сам подписался. И обеих приемосдатчиц подписать заставил. Они что — девчонки…
— Девчонки, — повторил Папа. — Знобишин, насколько я знаю, тоже студент-практикант. Как же это получается, товарищи, что студенты лучше вас знают, где есть коммерческий брак, а где нет?
— Знобишин позвал капитана, — произнес Сошников, — и ткнул пальцем в пломбу. Капитан заявил, что ничего страшного, и к тому же, Аркадий Палыч, то же сказала и Серикова, эта смежница с железной дороги. Ну, и перегрузили, а Знобишин расшумелся, позвал приемосдатчиц, и они тут же составили акт…
— Действительно, странная история… — Папа казался озадаченным. — Василий Фомич, мне уже доложили, что фактура составлена на нестандартном бланке. Кто отправитель?
— Сургутский ОРС, — неохотно ответил Сошников.
— Чушь какая… Неужто у них бланков нет… А что по накладной?
— Тара возвратная, — еще более неохотно ответил Сошников.
— Получатель?
— Кисловодск, завод безалкогольных напитков.
— Аркадий Палыч, — подал голос Молодцов. — Это, конечно, не столько наше дело, сколько смежников из МПС, но я хочу сказать, что подобные странности происходят уже не в первый раз.
— А что? — насторожился Папа.
— Уже три или четыре раза, — продолжал начальник грузового района, — из Сургутского ОРСа отправляют тару в Кисловодск по фактурам на каких попало бланках. Потом, мои приемосдатчики не раз замечали исправления в дорожных ведомостях. И, что самое интересное, все контейнеры с возвратной тарой оттуда шли именно в шестидесятой «Беломорке».
— Вот как? Сошников! Почему я об этом слышу не от вас?
Сошников засунул пальцы за воротник и не очень ласково взглянул в сторону Молодцова.
— Мне об этом его приемосдатчики не докладывали, — подавив вздох, сказал мой патрон.
— Сочувствую, Сошников… Ладно. Сургут, значит, вот оно что… Жаль, что там сейчас все начальство сменилось, никого пока еще не знаю… Так… — Папа собрал на лбу пять прямых морщин; это означало, что начальник принимает решение. — Вот что, товарищи. Придется сделать так. Дело мне это нисколько не нравится, с коммерческим браком шутки плохи, кто бы там чего ни говорил. В общем, надо провести служебное расследование. Отправить человека в Сургут, пусть проследит, как там у них в порту происходит погрузка и отправление груза. Если что, пусть под любым предлогом вскроет контейнер… Отчет — лично мне. Если все будет нормально, акт можно будет уничтожить… Василий Фомич, возьмите его себе… Кого отправим? Я думаю, возражений не будет, если поедет Маскаев? Человек он молодой, наблюдательный и работу знает прекрасно… Согласны, товарищи?
Товарищи были согласны. Я тоже, в общем, не имел ничего против, но был слегка удивлен, потому что инженер Маскаев — это я.
Я сбросил тапки и повалился на диван. Придвинув табурет со стоящей на нем пепельницей, закурил. Вообще-то, Танька не разрешала мне дымить в комнате, но до ее прихода времени было еще порядочно, и я особенно не беспокоился.
Вытащив из кармана билет на самолет, я покрутил его так и сяк — вечно мне кажется, что в кассе что-нибудь да напутали — и начал прикидывать, сколько времени придется проторчать в Сургуте.
По-видимому, послезавтра вечером я уже буду на месте, а «Беломорка» придет в порт… Так, до Сургута километров тысячи две с гаком… Кажется, две двести. За сутки «Беломорка» проходит километров четыреста, значит, всего ей шлепать… Суток пять… Пусть даже чуть больше, учитывая всякие непредвиденные задержки. В общем, тридцать первого мая, к вечеру, думаю, все и выяснится…
Я посмотрел в сторону работающей аппаратуры. Через пару дней припрутся заказчики, а у меня еще восемь бобин не записанных… Сказать Таньке, чтоб следила повнимательнее. Бабки пусть возьмет и не тратит… Хотя все равно ведь купит что-нибудь, не удержится. Знаю я ее… И чтоб ничего там не перепутала. Оригиналы вернуть дяде Геворгу, «Летний сад» — Генке из вокзального киоска, Аллегрову — Володе, Мадонну — Ларисе Ивановне… Не перепутать, только не перепутать… Танька, вообще-то, не должна перепутать, это только я никакой разницы в этих псевдомузыкальных «творениях» не нахожу…
Докурив сигарету, я отправился в кухню и, пока обедал, подумал, что перед выездом обязательно нужно повидаться с этим мастером-студентом, как его… Знобишиным. Надо узнать, как все происходило на самом деле…
Я решил, что Знобишин живет в нашей портовской общаге, и не ошибся. Войдя в подъезд мрачного кирпичного сооружения, я поздоровался с вахтершей, которая, как всегда, мне не ответила, и начал спрашивать про Знобишина. Тетка поначалу проговорилась было, что живет такой в семьдесят шестой комнате, а потом сразу же начала уверять, что этот Знобишин-де сейчас на работе. Я посоветовал ей придумать что-нибудь другое, так как отлично знаю, что он сегодня работал в ночь, и тетка тут же заявила, что нужный мне человек вышел, а куда — неизвестно.
Поняв, что эта старая карга меня наверх не пропустит, я сел ждать на один из стоявших в вестибюле стульев.
Вскоре мимо меня к выходу пробежал какой-то паренек.
— Эй, земляк! — позвал я.
Тот остановился и вопросительно взглянул на меня.
— Слушай, — сказал я, — мне бы увидеть студента Знобишина. Не поможешь?
— Знобишин — это я, — был ответ.
Демонстративно не глядя в сторону вахты, я продолжил:
— Прекрасно. Меня зовут Андрей. — И протянул руку.
— Женя.
Мы обменялись рукопожатием.
— Ты не торопишься? — спросил я.
Он глянул на часы.
— В общем, нет. А что?
— Да поговорить бы кое о чем… Но только не здесь. Здесь есть посторонние, — сказал я достаточно громко.
— Добро. Зайдем ко мне. Сосед умотал куда-то.
— Хорошо.
Мы направились к лестнице, и тут вахтерша завопила:
— Документ, документ оставьте!
Я положил на стойку пропуск.
— Только чтоб не до ночи, — зло шипела тетка. — Опять, наверное, водку жрать, да? Телевизор кто ночью с вахты уволок? Дружки твои, да?
— Ага, дружки, — желчно ответил Знобишин. — Не надо спать на дежурстве.
Оставив бабку пыхтеть и клокотать, мы поднялись в комнату.
Комната номер семьдесят шесть была мне знакома. Когда— то я пару раз переночевал здесь после того, как списался с толкача. С тех пор комната эта, предназначенная, как и раньше, для всяких временно проживающих, практически не изменилась, только стала еще более грязной и ободранной.
— Чай будешь? — спросил Женя.
Я не большой любитель чайных церемоний, поэтому заверил, что не испытываю никакого желания и, угостив студента сигаретой, закурил и сам. А потом завел разговор, начав сразу с дела:
— Я работаю у Сошникова. Мне поручили разобраться с этим дурацким контейнером и с этим актом. Так что, Женя, расскажи-ка мне, как было дело.
Женя затянулся сигаретой и произнес:
— Ночью, в обед, пришла «Беломорка». Я поставил ее к причалу, после двух пришли Клавка с Ленкой, двое мужиков Генченковских, и начали перегружать. Кэп там уже на мостик вылез.
— Это точно капитан был?
— Точно.
Странно, подумал я. Обычно кэпы, особенно по ночам, грузом не занимаются. Может, штурманок неопытный у него? Или еще что-нибудь?..
— Тут подняли контейнер, — продолжал Женя, — поставили его на стенку, и Клавка как завопит: «Пломба сорвана» Я, значит, туда. Смотрю, пломба не то чтобы сорвана, а просто проволочка дрянь была, оборвалась, и все дела. Я и говорю кэпу и смежнице: контейнер вскрывать придется, по фактуре проверку делать. А они посмотрели и потом в один голос: ничего не нужно, грузите как есть. Вообще-то видно было, что проволочка случайно сломалась, внутрь никто не лазил, бирка на месте. Я прикидываю: а вдруг что будет? Ясно, что при случае влетит-то кэпу, а вдруг и мне достанется?.. Ну, Андрей, я же еще ничего пока тут не знаю… Короче, пока они меня убеждали, Клавка уже акт накорябала. И подписала вместе с Ленкой. И им тоже сует — давайте подписывайте тоже. Они — ни в какую. Кэпу-то вроде пофиг, а эта стерва, как ее… Серикова, вообще разъярилась, девок облаяла. Ну, они тоже не промах, выдали ей такое, что у той уши в трубочку свернулись. Я тогда сам подписался, крикнул крановому — грузи, пес с ним, и все. Погрузили. К утру состав ушел, посудина отчалила. Я девчонкам говорю — зря связались, а они тут уже собрались Молодцову идти докладывать. Ну, думаю, беда. Я акт забрал, пообещал, что поговорю с Сошниковым, а им посоветовал держать язык за зубами, если не хотят неприятностей.
— А чего сменного не позвал?
