Я вздохнула от желания получить то, чего у меня никогда не было, как раз в тот момент, когда камера снова переключилась. Дальше всех от передней части сцены, но все равно каким-то образом служивший неустанным маяком, сидел Джерико Нобл. Истинное сердце «Связанных». Он задавал ритм и темп, которые заставляли толпу стоять на ногах и поднимать руки в воздух, пока он бил по ударной установке и отбивал такт. Он всегда выглядел так, словно попал под дождь, его иссиня-черные волосы падали ему на глаза и завивались вокруг ушей, когда он крутил и качал головой в идеальном ритме. Я знала, что когда он неизбежно поднимет взгляд, чтобы подразнить толпу, я увижу серебристые глаза с золотыми крапинками и черный спиральный пирсинг в уголке его нижней губы.
Наконец камера остановилась на растрепанной бороде и светлых волосах до плеч Кэлвина Эверилла, когда он обеспечивал бэк-вокал Хьюстону. Я почувствовала, как жар, согревающий мои веснушчатые щеки, исчезает, когда мной овладевала печаль. Несмотря на его сомнительную личную жизнь, у него был дар, который никто не мог повторить, хотя я была его ученицей в течение многих лет. В конце концов, я научилась доверять себе как гитаристу и даже предпочла свой собственный стиль.
Тем не менее, у меня внутри что-то шевельнулось, что началось в тот момент, когда я узнала о его смерти, и оно не утихало. Почему-то мне казалось, что вся тяжесть мира легла на мои плечи. Я была поймана в ловушку в колодце замешательства, задаваясь вопросом, почему я не могла избавиться от ощущения, что я — все, что осталось от наследия Кэлвина Эверилла.
Как и во все предыдущие разы, я отмахнулась от того, что, несомненно, было скорее фантазией, чем предупреждением судьбы. Я была почти уверена, что каждый гитарист, считавший себя учеником Кэлвина, чувствовал то же самое. Кроме того, в Эверилле не было ничего достойного восхищения или боготворения, кроме его умения играть на гитаре — или в ком-либо из выживших участников «Связанных».
Было ли это совпадением или дерзкой судьбой, что Морроу, Джеймс и Нобл были теми, кто основал «Связанных» и теперь остались единственными?
— Вот вы где!
Я наконец оторвала взгляд от телевизора как раз в тот момент, когда в зал ожидания ворвалась какая-то девушка с каштановыми косичками и в свитере в яркую полоску. В глазах у нее были звездочки, и мне стало интересно, кто их туда вложил. Я уставилась на нее, убеждаясь, что я та, кого она искала, хотя никого, кроме администратора и меня, поблизости не было.
— Извините, я опоздала, — поздоровалась я, вставая и протягивая руку. — Брэкстон.
— Кейси. Я ассистент Они. Следуйте за мной. Все уже ждут в конференц-зале. Боюсь, встреча началась без вас.
Я внутренне съежилась.
Это означало, что все взгляды будут устремлены на меня, когда я войду в комнату, и я не смогу скрыть или обыграть свое опоздание.
Кейси умчалась вперед, а я старалась не отставать, придумывая предлог для Они. Как представитель артистов и репертуара, она не была известна своей приветливостью. Она была немного упрямой, но меня воспитывали худшие из них, поэтому я сказала себе, что смогу справиться со всем, что она в меня бросит.
Я лишь надеялась, что это будет не дверь.
Я не была похожа на других музыкантов, которые цеплялись за этот момент, за возможность, которая выпадает раз в жизни. Заслужила ли я это? Да. Но это никогда не входило в мои намерения. Теперь я не могла его упустить, и это было не потому, что Они ясно дала понять, что это будет мой единственный шанс.
Я чуть не застонала вслух, когда в моей голове заиграла песня «Lose Yourself» Эминема.
Здорово.
Я не обращала особого внимания на то, что меня окружало, когда Кейси вела меня в конференц-зал, но я не могла игнорировать резкое изменение атмосферы, когда вошла в большую комнату.
Сначала мой взгляд упал на Они Шридхар.
Смуглая кожа, черные волосы и еще более мрачное выражение лица — представитель «A&Р» выглядела по понятным причинам разозленной, когда сидела за длинным столом для совещаний. Извинения, которые я отрепетировала, вертелись у меня на кончике языка, когда мой нервный взгляд переместился на других обитателей комнаты.
Неподдельный сюрприз был терпким на вкус, как спелые зеленые яблоки — хрустящим, кисловатым, иногда сладким, и хотя в основном освежающим, это был не тот случай.
Сила, управляющая моим мозгом, бесконтрольно мерцала, пока не погасла окончательно — полное гребаное отключение. Когда резервный генератор наконец заработал, моей первой мыслью было, что Кейси совершила огромную ошибку. Это была не та комната, не то собрание.
Это должно было быть так.
И на это была не одна причина.
Их было три.
Первый прислонился к окнам от пола до потолка. Закутанный в белую толстовку со скрещенными на груди длинными руками, его серые глаза сияли, как серебро, а золото в них соперничало с центром нашей солнечной системы, сияющим сквозь окна позади него. Когда солнце коснулось его черных волос, у меня возникло искушение запустить пальцы в растрепанные пряди. Его волосы были такими темными, что белый хлопок толстовки казался ярче свежевыпавшего снега, а проколотые губы были соблазнительно розовыми, как клубничная глазурь на кексе.
Боже, я хотела ее попробовать.
Второй небрежно развалился в кресле с высокой спинкой, его светлые волосы, намазанные гелем, были откинуты со лба и заправлены за уши. Пока он лениво жевал жвачку, я пробежалась взглядом по его торсу, не удивившись, что рубашка, которую он носил, была расстегнута, несмотря на то, что он был в процессе деловой встречи. Он выставлял себя напоказ и соблазнял так, словно это было его второй натурой. На его мощной шее даже красовался медальон, с которым он, казалось, никогда не расставался. Я никогда не была достаточно близко, чтобы разглядеть, что на нем написано, но мне сказали, что это герб его семьи. Он был единственным из троих, у кого были деньги.
Последняя потрясающая причина стояла во главе стола для совещаний. Его серая футболка была достаточно облегающей, чтобы демонстрировать его впечатляющую грудь, но делая очевидным то, что он хотел, чтобы все остальные тоже это заметили.
Знаете ведь этот тип людей.
Я восхищалась его руками и рельефными венами, пока мой взгляд не остановился на его больших ладонях, лежащих на поверхности стола. Когда его палец нетерпеливо постучал по дереву, мой взгляд метнулся к его уложенным каштановым волосам, хотя и не так тщательно, как у его басиста, прежде чем, наконец, встретиться с ним взглядом. В тот же миг я утонула в зеленом лесу. Он же мгновенно возненавидел меня.
Эстер, дай мне силы.
Должно быть, мои глаза обманывали меня.
То, что происходило… просто не могло быть на самом деле.
Единственным изъяном в моей логике было то, что никто никогда не смог бы спутать с кем-то Хьюстона Морроу, Лорена Джеймса и Джерико Нобла.
Это были они.
«Связанные».
ДВА
Время остановилось, когда она вошла в дверь.
Одетая в какой-то мешок, с рыжими волосами, похожими на живой огонь, ее карие глаза, казалось, расширились большепроверяю, чем это вообще возможно для человека, когда она поняла, кто находится в комнате. Я был искренне удивлен, что она узнала нас. Я бы даже был польщен, если бы не был так зол. Она выглядела так, словно явилась прямо из прерий. Это отвратительное платье, которое она носила, закрывало ее от шеи до щиколоток. Из-за ее слишком больших глаз и губ она выглядела чертовски странно. И непредсказуемо ошеломляюще.
Я не мог отвести взгляд от этого прекрасного парадокса, и на то было несколько причин.
Для начала, потому что она грубо прервала меня. Я как раз рассказывал Карлу Коулу и его лакеям, как именно мне нравится, чтобы сосали мой член, когда она ворвалась. Теперь я не мог думать ни о чем другом, кроме как просветить ее в это. Ее губы идеально подходили для этой работы, даже если все остальное в ней было не на высоте. Не может быть, чтобы она не была девственницей — не то чтобы она сказала «нет».
