Хар видел все, он понимал, что это вызов ему как лидеру. И это был далеко не первый его поединок. Бывало и раньше, что молодые и сильные волки пытались оспорить его первенство, но Хар был силен, он всегда побеждал противника еще до драки. Его оружием являлся страх. Он проникал в кровь врагов в тот момент, когда они заглядывали в глаза старому волку. Там было только одно – ничем непоколебимая и непогрешимая уверенность в своих силах. Уверенность, которая высасывала из противника все соки, заставляя кровь холодеть и почти полностью останавливаться во всем теле. И когда наступал этот момент, Хар бросался и уничтожал оппонента без жалости и смятения. Но сегодня все было иначе. Этот юнец не боялся Хара, как остальные. Страх не студил кровь врага, а наоборот, как будто подталкивал его, разгонял все сильней и сильней.
Остальные охотники стояли полукольцом, застыв, словно статуи. Они почувствовали, они поняли, что старый волк начал слабеть, что победитель в поединке не ясен. Эта неопределенность страшила и одновременно подогревала их интерес.
Вожак бросился на молодого волкодлака, метя ему в шею, но острые, как ножи, зубы не нашли цели. Грака увернулся и вцепился в бок Хару. Разрывая плоть и разбрызгивая кровь по земле, два волкодлака слились в единый ком грязи и шерсти, который катался по траве из стороны в сторону. Это продолжалось не больше минуты. Кто-то должен был победить, оставив второго не у дел. И если для молодого волкодлака это была первая настоящая проба сил, то для вожака охотников эта схватка стала настоящим боем с самим собой за право выцарапать у старости и немощности хотя бы еще немного времени. И у Хара получилось в последний раз то, что раньше давалось ему всегда легко и непринужденно: он повалил противника на лопатки и зажал его шею между зубов. Грака понял, что проиграл, ведь если дернуться, то вожак перекусит ему горло, и молодой волк сдался. Раздались одобрительные выкрики охотников, поддерживающих своего вожака. Поединок был окончен.
Оба волкодлака, тяжело дыша, скинули шкуры и отползли перевести дух. В голове у Хара была пустота. Только одна мысль осталась, невыносимо звеня в тишине. Он давно понимал, что его время близко, но теперь это знали и другие охотники.
Поодаль за поединком наблюдал Рогдар. Жила на его виске напряглась, когда Грака произносил свою речь. Перед Рогдаром еще раз пронеслась картина минувшего дня. Обезумевший от боли и страха безликий в облике коня топчет тело Солуха, чьи кости ломаются, издавая хруст, от которого Рогдар впадает в оцепенение. Ему было очень страшно, и он не мог побороть это ощущение, которое сковало каждую мышцу на его теле. В животе что-то опустилось, в голове остался лишь шум, нараставший с каждой секундой, и не было от него спасения. «Только бы пронесло», – думал в этот момент Рогдар. Он был готов деться в этот момент куда угодно, пожертвовать кем угодно, лишь бы от него отстали, лишь бы беда обошла стороной.
И безликий, словно почувствовав, что он победил противника без боя, пронесся мимо него. Беда отступила, страх исчез, наступило облегчение, пронесло. И с этого момента Рогдар больше не хотел быть охотником. Он мог стать кем угодно, только бы не сталкиваться больше с этим ужасом лицом к лицу. Рогдар был готов на любое наказание, он даже ждал его. Вот бы его отстранили от охоты и сделали смотрителем стада овец или даже чернорабочим. Волкодлак посмаковал эту идею в голове. Больше бы не пришлось гоняться за добычей, не спать, не есть подолгу. Можно было бы сидеть в тепле и довольстве в поселке вместе с женой и сыном.
Смертной казни Рогдар не боялся. Волки были живы, раны не смертельны, хотя и серьезны, а это значит, что наказания, которого требовал этот жестокий мальчишка Грака, он избежит. Во всяком случае, так должно было произойти, но стоило все же расспросить Хара. Вожак охотников уж точно разбирался в таких вещах. Только вот нужно было верно выбрать время.
Вскоре после поединка волкодлаки начали в спешке собираться домой. Путь предстоял неблизкий. Обсудить вопрос с вожаком времени не было совсем. Кроме того, Хар был явно не в лучшем настроении для такого разговора, ему только закончили зашивать и перевязывать бок, пострадавший в схватке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Что ж, подходящее время еще будет», – подумал Рогдар и вместе с другими волкодлаками отправился в обратный путь.
Глава 2
Волкодлаки выдвинулись домой, когда солнце было уже в зените. Им предстояло преодолеть густой хвойный лес, который заканчивался у небольшого горного кряжа. За ним было озеро, где можно переночевать, а дальше унылая степь, тянущаяся до горизонта, и сопки, за которыми прятались стайки коз, в изобилии водившихся здесь. Волкодлаки соорудили носилки из сучьев деревьев и травы, на них погрузили раненых. По степи ползти дня два с такой поклажей, не меньше. Если повезет, то отряд сможет подойти к Заброшенному Городу в обед третьего дня и немного передохнуть перед самым опасным участком пути. Город – вотчина людей, и, хотя по договору волкодлаки имели право прохода, полагаться на старых врагов – не слишком хорошая мысль. Можно было обойти его с севера, но на это бы ушло пару лишних дней, а охотники и так уже сильно задержались и с трудом успевали к назначенной дате. Кроме того, у них были раненые, о состоянии которых стоило позаботиться. Именно поэтому Хар принял решение сократить путь и перейти Снежную реку по Ржавому мосту, а значит, им нужно было в Город.
С ранеными отряду пришлось двигаться по лесу в обличии людей. Да и все равно нельзя долго находиться в шкуре волка, часов двенадцать максимум. Потом можно потерять концентрацию и упустить тот момент, когда зверь возьмет верх и захватит разум человека. Тогда волкодлак рисковал не обратиться обратно и до конца своих дней блуждать по темным закоулкам разума. Охотники довольно легко и без приключений преодолели поросший мхом хвойный лес. Лишь птицы да пара белок сопровождали их по пути. Солнце клонилось к закату, когда они перемахнули небольшой горный перевал и вышли к озеру, залитому солнечным светом. Расположившись у ближней сопки, волкодлаки наконец разбили лагерь и погрузились в бытовые хлопоты. На этот раз Грака вел себя спокойно, не приближаясь к Хару и не заговаривая с Рогдаром. Повозившись немного с костром, он ушел в лес за дровами. Все были заняты делом, и у Рогдара никак не получалось остаться с вожаком наедине, как бы он ни пытался. Неожиданно Хар сам окликнул его по имени и кивнул в сторону холмов.
– Пойдем, сходишь со мной в дозор! – и, не дав ему опомниться, добавил: – А то слоняешься тут, как тень, хоть польза какая будет, – и с этими словами вожак стал удаляться от лагеря.
Зеленая трава, едва доходящая до щиколоток, легко приминалась под сапогами волкодлаков, которые шагали от холма до холма, казалось, без особой цели блуждая вокруг озера. Близился вечер, и воздух наполнился кровососущими насекомыми, почуявшими первую прохладу после жаркого дня. Хар по-прежнему шел молча. Он даже не смотрел на своего попутчика, который держался на небольшом расстоянии от вожака охотников. Так они дошли до березовой рощи, стоящей в отдалении от леса. Хар впервые остановился и заговорил:
– Неплохое местечко для засады на лагерь. Если бы я хотел на нас напасть, то спрятался бы именно здесь.
– Но откуда тут враги? Это наши охотничьи земли.
– За этим озером начинаются владения клана Белой Длани, – махнул в сторону вождь. – Они вполне могут оказаться где-то поблизости. Кроме того, уже вечер, а в этих местах обитают твари похуже плешивых волкодлаков, размалеванных краской.
– Ты о ком это?
– Например, о веспах. Мелкие твари выглядят почти как обычные кошки, только с одним глазом.
– Их уж лет тридцать никто не видел.
– Но это не значит, что их больше не существует. В прошлый раз, когда я с ними встретился, мы потеряли половину охотников. В один миг нас окружили враги, люди из Заброшенного Города. Но это, конечно, были не они: веспа изменила облик наших охотников, но только поняли мы это после того, как бой был окончен и мертвые вновь превратились в волкодлаков. Все это время она сидела на пеньке и смотрела на то, как мы грызем друг другу глотки. Мы убили эту тварь, но вряд ли она была последней.
