– Ах, Лена. Спасибо за чай. – Клеопатра Петровна взяла чашку уверенной, несмотря на свой возраст, рукой и предложила Марине сделать то же самое. – За чаем мы сможем вести диалог более свободно. Неформально, как теперь принято говорить. – Она довольно улыбнулась.
Лена кивнула и попыталась поймать кота, который вслед за ней бесшумно вошел в комнату, но он легко увернулся и ловко запрыгнул на самую верхнюю полку книжного стеллажа.
– Да оставь его, пусть сидит, ― махнула рукой Клеопатра. Кот покрутился на своем пьедестале, удобно устроился и уставился на Марину немигающим взглядом желтых глаз.
Пока Клеопатра Петровна, отвернувшись, любовно наблюдала за своим питомцем, у Марины наконец появилась возможность хорошенько рассмотреть женщину. Седые коротко стриженные волосы обрамляли вытянутое морщинистое лицо и едва прикрывали большой лоб. Аккуратные неширокие брови странно смотрелись на таком пространстве. Как будто их хозяйка однажды удивилась, ее брови взмыли вверх и там и остались. Губы плотно сжаты, кожа бледная и тонкая, словно пергамент. Женщину можно было легко спутать с восковой фигурой или куклой, если бы не темно-карие, живые и блестящие глаза. Одета она была просто – темные брюки, цветастая блузка и серый вязаный жилет. Единственным ее украшением были очки в темной оправе с золоченой цепочкой, которые она носила, водрузив на голову. Движения Клеопатры Петровны были сдержанными и точно выверенными. «Старая грымза» ― успела окрестить ее Марина, прежде чем ее наблюдения были прерваны вопросом.
– Любите котов?
– Да, ― сказала Марина, сделав глоток из красивой чашки тонкого фарфора.
– Чудесно, ― расплылась в улыбке хозяйка и поманила кота. ― Дигби, иди сюда.
Дигби даже бровью не повел, он был занят наблюдением за девушкой, которая опять зачем-то начала листать блокнот.
– Итак, вы переехали в Америку, ваша мечта сбылась, ― бормотала она, ― зачем же вы вернулись?
– Захотелось вернуться. Мне спокойней здесь работается.
– Захотелось вернуться… ― повторила Марина и недоверчиво пожала плечами. ― Бросить все? На пике карьеры?
– Такое бывает, ― терпеливо ответила Клеопатра Петровна, ― психологические теории жизненного пути. Но я не хочу сейчас в это углубляться. И потом, кто знает, что управляет вами, когда вы принимаете решение – сознание, бессознательное или ваше Альтер эго, которое сидит глубоко в вас и не раскрывает себя до особого случая в вашей жизни.
Марина, откровенно скучая, опять пошелестела блокнотом, чтобы занять себя. Альтер эго Дигби подсказало ему, что нужно действовать, и он прыгнул прямо на девушку.
– Ах! – Марина подскочила, задев локтем коробку, стоявшую на самом краю стола. Коробка опрокинулась, из нее посыпались старые фотокарточки, открытки, программки спектаклей и концертов. Марина смотрела на рассыпавшуюся историю чьей-то жизни…
– Невероятно! ― воскликнула она и присела, чтобы собрать содержимое обратно в коробку. ― Настоящие музейные реликвии.
Клеопатра Петровна побагровела, но более свои эмоции ничем не выдала, ее лицо осталось недвижимым, и она ровно произнесла:
– Какая вы неловкая. Нужно быть аккуратней.
Марина, перебирая старинные программки, ответила, пожав плечами:
– Так это же кот на меня прыгнул, я тут не причем. ― А затем восторженно добавила. ― Сколько у вас всего. И на концерты есть и на балет… Фотографии такие наивные и трогательные… ― она добралась до черно-белых выцветших фотографий. – А здесь есть вы?
– Едва ли там есть мои карточки. В основном, моих пациентов.
Девушка взглянула на обратную сторону фотографии с улыбчивым мужчиной. Широким размашистым почерком по-английски было написано: «Моей Клео, талантливой от Бога».
И тут Марину посетила интересная мысль.
– Клеопатра Петровна, давайте мы разбавим вашу историю с бесконечными приставками «психо-», ― при этих словах женщина поморщилась, ― историей с чудесным исцелением вашего пациента, напечатаем его фото и благодарственную надпись. Это хорошо разбавит статью, и людям будет интересней читать.
– Что ж, ― медленно произнесла женщина, ― возможно, вы правы. Большинство людей мыслят ассоциативно, и пример моей работы будет интересен для них и прост для восприятия.
Девушка уже не слушала, она перебирала фотокарточки:
– Хотелось бы найти такую, чтобы и человек был колоритный, и надпись на обороте была чувственная. Должно же быть хоть что-то интригующее в моей статье.
– Что вы сказали? ― не расслышала женщина, покачиваясь в кресле и снисходительно посматривая на девушку.
– Ничего особенного, ― тихо ответила Марина, не поднимая глаз от стопки с фотографиями, а потом громко вскрикнула. ― Нашла! То, что надо! А на обороте ничего не написано. Жалко!
Клеопатра Петровна одела на нос очки и произнесла:
– Покажите фотографию. Кто вам приглянулся?
Марина протянула карточку с изображением молодой девушки, немного печально всматривающейся вдаль. Подобные позы были популярны раньше в фотосалонах. Девушка была худа, угловата и немного нескладна. Длинные рыжеватые волосы обрамляли бледное, нервное лицо, на выступающих скулах горел неестественный румянец. Все казалось в ней ненастоящим ― от полуулыбки до тонких рук. Казалось, что можно подуть на фотографию, и эта девушка исчезнет, растворится, как эфир.
– Выглядит, как эльф из сказки, ― сказала Марина.
Клеопатра Петровна медленно взяла фотографию. Ее лицо, и без того непроницаемое, теперь стало похоже на маску.
– Интересный выбор, ― бесстрастно произнесла она. ― Из всех фотографий вы выбрали именно эту.
Она замолчала, долго всматриваясь в фото, а потом медленно перевела взгляд на Марину.
– Любопытно, что за проблемы были у такой девушки? С виду и не скажешь… ― журналистка откинулась на диван и в нетерпении стала притоптывать ногой.
Дигби опять проявил интерес к девушке, лениво подошел и улегся рядом с ее бедром, свернувшись клубочком. Марина хотела отодвинуться, но под взглядом женщины не решилась, наоборот улыбнулась и погладила кота. Взгляд Клеопатры немного смягчился.
– Хорошо, я расскажу. Только у меня к вам один вопрос. Вы располагаете временем?
– А сколько это займет? – задала встречный вопрос девушка.
– Не знаю, история непростая, – протянула Клеопатра Петровна, потом встряхнулась и живо произнесла, ― Над этим случаем я до сих пор размышляю. Пожалуй, пришло время вспомнить о ней, оживить ее. Может и появится свет в конце тоннеля? – Клеопатра Петровна говорила, явно обращаясь к самой себе, а не к журналистке, ее глаза загорелись, и выражение лица вместо холодного и чудаковатого постепенно стало задумчиво-мечтательным.
– Так сколько нужно времени? – спросила обескураженная такой переменой девушка.
– Не знаю, но обещаю вам, что вы сами не захотите, чтобы я останавливалась, ― загадочно произнесла пожилая дама и качнулась в кресле.
Глава 2
Марина тоскливо посмотрела на изящные часики на тонкой руке – подарок ее молодого человека.
– Хорошо, давайте вашу историю, – девушка даже попыталась улыбнуться. ― Я только позвоню и отменю встречу на вечер. Она поднялась, взяв в руки телефон, и вышла в коридор.
– Дигби, крошка, иди сюда, ― позвала женщина потревоженного кота. Он смотрел в сторону двери и недовольно фыркал. – Дигби! – опять позвала его Клеопатра, и кот лениво и неторопливо прыгнул ей на руки, милостиво позволив себя тискать и ласкать.
Выйдя из комнаты, Марина набрала номер Алика:
– Привет, дорогой, вечером не получится встретиться, застряла на встрече с одной старой каргой, ― понизив голос, проговорила она. ― Похоже, что надолго. Ты даже не представляешь, как трудно брать интервью у столетних старух с наполеоновскими замашками, ― она рассмеялась, ― пока что-нибудь достойное для статьи выудишь, уйдет не один час. – Марина с нежной улыбкой выслушала, что ей ответил Алик, положила трубку и, бросив на себя оценивающий взгляд в потемневшее от времени зеркало, вернулась в комнату.
– Так, ну и что там с этой девушкой? Можно еще раз взглянуть на фото? – И не дожидаясь согласия, она взяла фотографию со стола и села на диван.
Клеопатра Петровна убийственно посмотрела на нее, прижала вырывающегося кота покрепче и начала скрипучим старческим голосом:
– Эта девушка пришла ко мне однажды в замечательный летний день. (Теперь настала очередь Марины морщиться. С таким вступлением рассказ можно не закончить и до следующего утра.) ― Ее звали… Ах, я не могу назвать вам ее настоящего имени. Врачебная этика. Назовем ее Александра. Александра Суворова. ― Марина кивнула и поторопила рассказчицу:
– Пусть будет Александра. Вы продолжайте.
– Я просматривала книгу, кажется Курта Левина «Теория поля в социальных науках» или «Разрешение социальных конфликтов», не помню теперь, когда в дверь постучала девушка. Та, что запечатлена на фотографии.
