– Пусть будет Александра. Вы продолжайте.
– Я просматривала книгу, кажется Курта Левина «Теория поля в социальных науках» или «Разрешение социальных конфликтов», не помню теперь, когда в дверь постучала девушка. Та, что запечатлена на фотографии.
Марина снова прервала пожилую женщину:
– Можно и без таких подробностей.
Но Клеопатра Петровна не обратила на ее реплику никакого внимания и продолжала свой рассказ:
– Добрый день, я ищу доктора Васильеву, – сказала девушка.
– Вам повезло, вы ее нашли – это я. – Я отложила книгу и взглянула на вошедшую. На вид ей было чуть больше двадцати, худенькая девочка в милом голубом платьице.
– Я нашла объявление в «Желтых страницах», ― она подняла к глазам мятый, вырванный лист бумаги, который держала в руках, и тихо прочитала: «Доктор Васильева, практикующий врач-психотерапевт: бессоница, депрессии, галлюцинации и т.д.»
– Все верно. Вы пришли туда, куда хотели. ― Я ей ободряюще улыбнулась.
– Так вот, ― она замялась, ― похоже, что мне нужна ваша помощь.
– Присаживайтесь, пожалуйста, ― и я указала ей на удобное кресло, которое стояло напротив моего на некотором комфортном расстоянии.
Поколебавшись с секунду, она села на самый краешек с прямой, как струна, спиной и нервно смяла лист с объявлением.
– Я же говорила вам о том, что работала психотерапевтом? – Клеопатра резко сменила тему и посмотрела на Марину, та быстро кивнула. ― Меня привлекало получение практического опыта, которого у меня на тот момент почти не было. Так вот… ― она слегка нахмурила брови, будто вспоминая тот день. ― Девушка сидела передо мной и молчала. Она страшно нервничала и все время теребила бумажку с объявлением. Я дала ей немного прийти в себя:
– Простите, я не знаю вашего имени, ― как можно ласковей сказала я, стараясь не напугать возможную пациентку. Ее щеки окрасил легкий румянец, и она торопливо произнесла.
– Ах, я так невежлива, ― она снова вскочила и представилась, ― Александра Суворова.
– Приятно познакомиться, ― произнесла я по-русски и спросила, ― Вы говорите по-русски?
Она улыбнулась. Сначала робко, будто решала, стою ли я ее улыбки, а потом все шире и шире. И, наконец, искренняя и лучезарная улыбка засветилась на ее лице, глаза засияли, а на щеках появились маленькие ямочки.
– Говорю, ― произнесла она с сильным американским акцентом, ― но не очень хорошо.
– Александра, вы присаживайтесь, не нужно стоять. – Я снова перешла на английский, но она взмахнула изящной ручкой и попросила:
– Пожалуйста, давайте по-русски. Я, как в колледж уехала, совсем не говорю на русском. А мне очень приятно слышать родную речь.
– Что ж, это самое простое, что я могу для вас сделать. – Я улыбнулась и еще раз взглянула на нее: грусть в глазах, нервные движения руками, покусывание нижней губы. И я приняла решение начать эту беседу с адаптационной тактики, над которой в тот момент работала. Я назвала ее «нокаут». Основная задача ― это отвлечь нервного пациента от проблемы, с которой он пришел, направить его мысли в другую сторону и позитивно ошеломить его.
– Скажите, что вы думаете о ситуации в Конго?
Пауза.
– Что? Простите, наверное, я не поняла вашего вопроса, ― Александра выглядела сбитой с толку.
– Я спросила, что вы думаете о ситуации в Конго? – повторила я, не моргнув и глазом.
Девушка растерялась еще больше:
– Я не знаю. Дело в том, что я почти не читаю газет. А что там случилось? – добавила она после секундной паузы и быстро обвела взглядом комнату.
– Ну хорошо. Если вас Конго не интересует, расскажите, что думаете об азалиях?
Александра замерла и в немом изумлении смотрела на меня. Вероятно, она думала, что из нас двоих лечить нужно меня, ― хмыкнула Клеопатра Петровна.
– Азалии? Не знаю, мне ирисы нравятся больше, ― проговорила она, изумленно глядя на меня.
– Прекрасно, ― воодушевленно вскричала я, ― мне тоже. Вот и договорились! Хотите что-нибудь выпить? ― спросила я. ― Я, пожалуй, налью себе воды.
– Мне тоже, будьте добры, ― попросила девушка.
Я протянула ей наполненный стакан, она обхватила его пальцами и потянула на себя. Я, не отпуская стакан, наклонилась вперед, так, что наши лица оказались очень близко, и тихо спросила:
– Вам кажется, что за вами кто-то следует?
Бам! Нокаут! Она вздрогнула и прошептала, продолжая держать стакан:
– Нет, у меня другое. Мне кажется, что я схожу с ума.
Я увидела страх и одновременно облегчение в ее прозрачных аквамариновых глазах. Признание сделано, я наконец отпустила стакан и откинулась на спинку кресла. Александра судорожно сделала глоток воды.
– Давайте остановимся подробней на этом, ― предложила я. ― Расскажите все, что вас беспокоит. По ходу я могу уточнять детали, записывать и задавать вопросы. И только после того, как услышу вашу историю, я скажу вам, сходите вы с ума или нет. – И я ей ободряюще улыбнулась.
Александра склонила голову чуть набок, вздохнула и сказала:
– Удивительно, но я даже не знаю, с чего начать, – она помялась. – Видите ли, я путешествую… во сне.
Признаться, я была готова к более фееричному началу.
– Подобное встречается у многих людей.
– Верно. Но у меня… как бы сказать… У меня другое. Первый раз это со мной случилось пару недель назад. Я была дома, готовилась к занятиям. Внезапно у меня начался приступ мигрени, глаза стали слипаться, тело налилось свинцовой усталостью и я, еле успев добраться до кровати, крепко уснула.
Она посмотрела на меня, ища поддержки.
– Понимаю, продолжайте, пожалуйста, ― проговорила я нейтральным тоном, чтобы не нарушить эмоционального состояния пациентки.
– А проснулась я в Лондоне.
Она напрасно вглядывалась в мое лицо, надеясь прочитать удивление, сомнение или еще что-то. Я – профессионал, мое лицо осталось бесстрастным.
– Когда я открыла глаза, я поняла, что нахожусь в незнакомой мне комнате. Я испугалась, но потом решила, что это просто сон. А чтобы вы подумали на моем месте? – и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжила, ― Я осмотрелась, комната была довольно большой… точно немаленькой, – добавила она со смехом. – Я помню, что на стенах были желтоватые обои, они замечательно светились от солнечных лучей, которые играли в то утро на стене. Комната была обставлена красивой массивной мебелью. Я выбралась из кровати и обнаружила, что на мне была та же одежда, в которой я уснула, что еще раз подтвердило мою догадку о том, что я вижу сон. Я воспользовалась ванной комнатой, которая поразила меня своей роскошью, переоделась в свежую одежду, которую нашла в шкафу и покинула комнату. Помещение, в которое я попала, напоминало холл довольно большого дома, снизу доносились голоса людей и позвякивание посуды, а прямо передо мной была широкая лестница, ведущая вниз. Я спустилась и оказалась в столовой, где за отдельным столиком завершали поздний завтрак две леди.
– Вы сказали «поздний завтрак». Из чего вы сделали такой вывод? ― я пометила себе кое-что.
– Я взглянула на часы, они как раз располагались напротив двери в столовую. Было начало одиннадцатого, а в окна светило солнце, и я сделала вывод, что сейчас утро, ― пояснила Александра.
– Хорошо. Вы упомянули о двух леди, которые также находились в той комнате.
– Да, они поздоровались со мной, извинились за то, что не могут составить мне компанию, так как опаздывали на розовый фестиваль, и ушли. А я осталась одна, позавтракала и вышла на улицу. Больше никто в доме мне не встретился. С наружной стороны двери я прочла табличку «Пансион миссис Лофман. Блумсберри. Лондон».
Она опять посмотрела на меня, ожидая реакции, но я сидела, спокойная, как Будда, и записывала себе в блокнот: «Постоянно теребит бумажку. Ложь или нервы? Лицо покрывается румянцем – волнение!».
– Прошу вас, продолжайте, – сказала я и внимательно посмотрела на нее ― если она все придумывает, сейчас она себя выдаст – может быть поднесет руку к шее или ко рту, как большинство лгунов. Но Александра только быстро моргнула, ее руки остались недвижимы.
– Я была в Лондоне! Меня это невероятно изумило. Почему мне снится Лондон? Если бы Москва или Петербург, я бы поняла, потому что я русская эмигрантка, как вы догадались. Но Лондон? Я там никогда не была, и честно говоря, особенно и не знаю про него ничего. Но то, что я увидела, меня потрясло. Все как наяву, Лондон обрушился на меня своей мощью.
Он гудел и шумел, как огромный улей. Мимо меня сновали автомобили, пыхтели красные даблдейкеры, и то и дело раздавались возгласы «Поберегись!» – это громогласные велосипедисты напоминали о себе. Я чувствовала нежный аромат роз, доносящийся из парка через дорогу. Он смешивался с запахом утренней выпечки, корицы и прозрачным, звенящим воздухом.
