class="p1">— Это будет знак уже не Ученика, но Человека глубин. Человека нашей касты. Но!… — Наставник вновь воздел «перст указующий». — Только когда вы принесёте свою первую слезу богини Атарапы, вам сделают ещё один знак — ещё один проход пальцами по татушкам-жабрам, — знак, что вы стали полноценными ныряльщиками!
Ага, одна «сопля» — курсант, две… ну хэ-зе, может, выпустившийся, но ещё не на должности, а три — это, считай уже, в штате, даже первую зарплату обмывший… Потом, наверное, ещё за выслугу наколют, потом памятные ко дню ВМФ… в смысле ко дню ныряльщика за жемчугом… Ладно-ладно, что-то меня понесло.
Кстати, Кай отнёсся к этой информации как-то спокойно, словно к должному. Да какая-то пренебрежительная искорка мелькнула в глазах Айхи, что сидела с ним рядышком, зеркально нам с Ру́йхой.
— Это долгий путь, Ученики, — продолжал упиваться монологом дед, — и вы в самом его начале…
Ну ок. А то, что я две жемчужинки всё-таки нарыл? Незачёт? Эх, если бы Ата их всё-таки нашёл…
Но видимо тот, кто почистил мой тайник, оказался умнее и не попался. А так было бы прикольно в полноценные ныряльщики экстерном!
—…вот поэтому надо слушать меня, вашего Наставника, а не заниматься непонятной чепухой! — расслышал я конец фразы деда.
— Конечно, мы все слушаем тебя, Наставник! Все внимаем твоей мудрости! — лицо Кая, сидящего как раз напротив меня, на самом правом фланге нашей ученической подковы, было серьёзно и даже торжественно.
Эдакий, блин… «комсомольский вожак» в подразделении. Я мысленно ухмыльнулся: слишком уж серьёзно и слишком торжественно, меня-то не проведёшь.
— По крайней мере, — лёгкая улыбка тронула самые кончики губ наследничка нынешнего отца глубин, и его взгляд скользнул с Наставника на меня, — большинство из нас.
Ах ты ж скунс! Я как можно шире улыбнулся Каю.
Ответом мне была точно такая же улыбка.
* * *
С Каем я хотел «решить вопрос» ещё в первый же день ученичества. Иметь за спиной такого недруга? Ну уж нет! То, что с ним будут проблемы, я не сомневался.
Пересекался до рифа я с ним не много, но и этого было достаточно, чтоб понять, — Каю второе место не нужно. Только первый! Уж чего стоила его как-то оброненная фраза про «будущего Отца глубин»!
А вот мне, честно говоря, было абсолютно похер на место лидера: отца глубин, отца войны… Можно подумать, я в войнушку не наигрался! По самые жабры! Вы мне дайте пляж, шезлонг, хороший стейк и подружку симпатичную. Короче, жизнь сытую, спокойную, я её ещё в прошлой по праву заслужил. А сами — идите лесом, бодайтесь меж собой за роль малькового альфача, короля песочницы.
Но в том то и проблема, что Каю, да и его дружкам, этого, похоже, не объяснишь. Сказать вот так впрямую? Решат — зассал. Да и не поверят. Это ж молодняк! Мозгов понять, что порой не в альфачестве счастье, — нет от слова совсем.
Тем более я всё-таки несколько раз уже уделал Кая. Самый первый как-раз при моём появлении здесь. Потом на Испытаниях, когда я, такой же претендент, как все остальные, да только занырнул в лагуне так, что у Наставника челюсть отвалилась! Ну и потом ещё было, по мелочи.
Так что в то, что наследничек нынешнего отца глубин не захочет взять реванш, я не верил. Обязательно попробует.
И что делать? Опыт прожитых лет подсказывал, казалось, очевидное решение — не оставлять живых противников за спиной: нет человека, нет проблемы. Ведь сколько не вдалбливай в башку малолетнему мажорчику мысль: не надо меня трогать! Во-первых, не получится, а во-вторых самим хуже будет! — всё одно не успокоится.
Но… убивать сына главы касты, к которой рассчитываю принадлежать в будущем? Я из ума ещё не выжил. Только конченый дебил будет мочить направо и налево тех, с кем ему дальше жить. Думая, что, дескать, ежели покажет, какой он отморозок, то все окружающие прям испугаются, задрожат и начнут изо всех сил уважать… Ага, прям так сразу и начнут.
Сказочки для малолетних умственно-отсталых, не сумевших даже свою школу коррекции закончить. На моей оставленной родине такая отморозь закончилась ещё в середине девяностых, отчасти закопанная своими же. Отморозок — это не тот, кого уважают и боятся трогать; это тот, с кем невозможно выстраивать долгосрочные отношения. Те же берсерки у викингов: как в битву, так милости просим. А как дело до мирной жизни доходило… иди-ка ты, мил человек, куда-нить в чащобу, а ещё лучше — прямиком в Вальхаллу, тебя там заждались. Тут нормальные, вменяемые и договороспособные люди живут… И каким бы ты ни был безбашенно-крутым, если ты одиночка, прибить тебя не составляет труда — тебе же надо есть и спать.
Что делать, я так и не придумал. Не успел. Наследничек сделал свой ход. Да ещё какой!
* * *
— Конечно мы внимаем тебе, Наставник! — повторил Кай, — Хотя некоторые, не скрою, сомневаются в твоих методах.
И посмотрел на меня. Гад.
А чего не сомневаться? С самого первого дня ученичества все наши так называемые занятия состояли лишь в том, чтоб собраться на том же мелководье, где до этого проходили испытания, и… просто сидеть под водой!
Мы брали уже знакомые каменные грузы, заходили на глубину по грудь, зажимали камни меж коленями и опускались на дно. Всё!
Сто капель клепсидры — капельницы, сделанной из выдолбленного кокосового ореха, — чуть меньше двух минут, потом минуты три-четыре отдыха, снова под воду до гонга, и так десять раз. Вышли на сушу, погрелись на солнышке полчасика, и по-новой.
Статика, статика, статика, статика! Статическое апноэ — задержка дыхания на месте, без движения — штука полезная, но… И всё? Вся учёба?
Хотя, конечно, вру, не все двадцать дней. После первых четырёх дней нам дали денёк отдохнуть. Потом ещё четыре дня, уже часов по восемь-девять в воде, увеличив время на задержке раза в полтора. Ещё отдых, потом десять дней подряд без перерыва, постепенно увеличивая время под водой до трёх минут с небольшим хвостиком — так сказать, два «малых гонга».
Вчера мы опять отдыхали, и я пол дня проспал… Тупо — проспал! Выматывала эта нудятина больше, чем все мои силовые по кругу и марафонские заплывы, хотя с виду ничего сложного: продышался, поджал ножки, опустился на коленки, меж которыми зажат груз, и расслабляйся —абстрагируйся от мира, чтоб кислород жечь меньше…
Короче, я уже откровенно злился. Нет, понимаю — надо. Надо воспитывать в будущих людях глубин самодисциплину, приучать к тому, что беззаботное детство кончилось… Но блин! Я же не пацан зелёный, меня-то не надо ломать через коленку! Я-то отлично понимаю необходимость ежедневных упражнений!
Вернее — понимал бы, если… Если бы не та тупизна, с которой нас тренируют! Мы ныряльщики, или где?
— Ты сомневаешься в моих методах, Ученик? — повернулся ко мне дед.
Ну Кай… Я сжал зубы и качнул головой, глядя мимо Наставника на наследничка. В ответ — ещё одна лучезарная улыбка.
Можно было бы промолчать или отмазаться, типа да ты что, Наставник, поклёп всё это, ничего я подобного не говорил! Но ведь сказал! Вчера, уже ближе к вечеру, когда сидели у костра за ужином. И пусть слышали не все, но отмазываться сейчас — это не по-мужски.
— Не то, что б сомневался, но… — потянул я, потом всё же решился. — Вот смотри, Наставник, когда мы пришли на Испытание, ты сказал, что сделаешь из нас ныряльщиков.
— Да, — важно кивнул дед, — так и было.
— И вот прошло уже сколько? Двадцать дней? А мы же за это время ни разу не ныряли! Только сидим на мелководье, и всё!
Дед довольно заулыбался.
— Тебе не терпится поскорее перейти к тренировкам на глубине?
— Конечно! — я даже руками развёл. — Я же… Мы все сюда за этим пришли!
Одобрительный ропот пробежался по народу. Каю ничего не оставалось, как присоединиться.
— Что ж… — покивал дед, — я тоже когда-то был таким же нетерпеливым, как ты. Но у меня был Наставник. И он определял, когда нам можно было переходить к глубине. И я за это ему благодарен!
Дед чуть склонил голову, словно в поклоне.
— Но, Наставник! — не выдержал я. — Я же уже нырял. В глубину. На Испытаниях. Ты сам тому свидетель.
— Да-а-а, — протянул дед, — я был тому свидетелем.… Свидетелем твоего позора!
Что-о-о⁈ Я почувствовал, как у меня непроизвольно открывается рот. Кай с дружками откровенно и издевательски заулыбались. Мака так вообще заржал. Остальные — сидящий по центру упитанный Семис, болтушка-Алеки, ставший всё же чуть менее многословным,
