ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1692-й год…
Глава I
Хрупкость материи
В то утро, а это была суббота, седьмое июня, в Порт-Ройале, как и на всей Ямайке стояла весьма типичная для начала лета погода, что, впрочем, не делало её менее привлекательной. В двенадцатом часу жара была ещё не столь изнуряющей, какой она должна была стать к обеду, чем вовсю пользовались люди на берегу. Несколько мужчин в доках оживлённо спорили, пытаясь определить, насколько надёжно закреплены вверенные им ящики. Молодая леди, застывшая чуть поодаль, засматривалась на величественные силуэты стоящих на рейде кораблей, и, казалось, совсем не слушала того, что пытался донести до неё прыгающий рядом светловолосый джентльмен. Он, в свою очередь, скорее всего считал произносимую им речь невероятно важной, и очень переживал из-за того, что не видел ни малейшего сочувствия в лице своей спутницы.
Губернатор Уайт, которому после нескольких мучительных бессонных ночей наконец удалось выспаться, в момент выхода на балкон своей спальни был чрезвычайно доволен собой, погодой и всем окружающим миром.
Облачённый в бордовый атласный костюм, его превосходительство жадно вдохнул свежий тропический воздух. Спустя мгновение, он широко раскинул руки и закрыл глаза. Утреннее солнце было настолько нежным, что Уайт, на пару секунд, будто вновь очутился внутри своего волшебного сновидения. В нём он мальчишка лет десяти, играющий с куклами на крыльце отцовского дома, что в девяти милях от Портсмута. А вот и белокурая Эмили, дочь мистера Фитча, бывшего соседом Уайтов с незапамятных времён. Девочка улыбается и пристально, с неподдельным интересом наблюдает за действиями мальчугана, а её волосы игриво переливаются в ярком солнечном свете…
Приятные воспоминания губернатора были прерваны внезапно появившимся звуком, напоминавшим быстрый человеческий шаг. Звук угрожающе усиливался, и его превосходительство нехотя приоткрыл глаза. По мощёной дорожке, ведущей к парадному входу в дом, стремительно двигалась высокая фигура. Уайт прищурился, но опознать фигуру не смог. Определённо это был человек, ранее не встречаемый его превосходительством, ведь губернатор отличался поистине выдающейся визуальной памятью.
– Джон!
Этот голос был хорошо знаком Уайту, что несказанно обрадовало губернатора. В конце концов, кто бы ни был незваный гость, общение с ним на пару с сэром Уильямом Хоули было куда менее пугающей перспективой, чем если бы это пришлось делать в одиночку.
Джон Уайт ещё раз глубоко вдохнул, а затем резко развернулся и вошёл в комнату. Хоули уже ждал его, и на лице Уайта проявилась едва заметная улыбка. Спустя мгновение, Джон неожиданно для себя заметил, что лицо его старого друга, всегда сияющее и излучающее безмерную любовь к жизни, на этот раз выглядело довольно хмурым.
– Что это за человек? – нервно спросил Хоули.
– Доброе утро, Уильям. Как вижу, вы, с каждым днём, навещаете меня всё раньше и раньше.
– Оказывается, что не я один. Так кто этот человек? – сэр Уильям повторил свой вопрос.
– О ком вы говорите?
– Бросьте валять дурака, Джон. Если вы стояли на балконе, вы должны были увидеть его первым, ещё раньше меня.
– А, вы про того… Я не знаю, Уильям. Откуда мне знать? – вопрос Уайта прозвучал несколько риторически и вряд ли пришёлся по душе даже самому губернатору.
– И часто вас навещают неизвестные, о визите которых вас даже не предупредили? Похоже, вы стали слишком халатно относиться к своей жизни, Джон.
– Перестаньте, друг мой… Я представляю королевскую власть, а вы говорите так, словно мы находимся где-нибудь в тёмном притоне.
– В том-то и дело. Вы представляете власть, и вам ли не знать, что за проходимцы шляются по Порт-Ройалу. И каждый из них, будь его воля, счёл бы за честь лично познакомиться с вами.
В тот же миг, как только Хоули закончил говорить, в дверях появился негр, гладко выбритый и одетый в европейский костюм.
– Благородный господин прибыл. Он ожидает вас в гостиной, – объявил слуга на грамматически правильном английском, хотя и с сильным африканским акцентом.
***
Высокий мужчина одиноко сидел в большом прохладном зале, где обычно принимал своих посетителей губернатор Порт-Ройала. Из одежды он снял лишь широкополую шляпу с красным пером, которую теперь и перебирал в руках. Последние, будучи покрытыми чёрными перчатками, не совсем подходили к серому плащу и бриджам, и будто являлись частью другого наряда. Под расстёгнутым плащом виднелись жилет и рубашка. Качество ткани и общая элегантность внешнего вида позволяли предположить, что незнакомец был отнюдь не рядовым колонистом. Скорее всего, он принадлежал к некому высшему обществу, причём не тому, что считалось таковым в Новом Свете, видные представители которого были хорошо известны на Ямайке, а высшему обществу настоящему, европейскому – благородному сословию старой Англии.
Расположившийся аккурат напротив крупный лиловый попугай, по всей видимости, разделял всеобщее недовольство в отношении нежданного визита. Птица беспокойно металась внутри клетки, периодически неистово крича и бранясь, словно требуя немедленно избавить её от общества разодетого франта.
Когда Джон Уайт и сопровождавший его сэр Уильям наконец появились в комнате, загадочный гость попытался встать со своего места, но губернатор жестом остановил его. Мужчина покорно вернулся в исходное положение, и Уайту на секунду показалось, что сделал он это с чуть большим трудом, чем потребовалось бы обычному человеку.
Его превосходительство и сэр Уильям расположились напротив гостя, и губернатор сделал жест застывшему на лестнице негру. Слуга понимающе кивнул и поспешно удалился. Тогда Уайт повернулся лицом к посетителю и заговорил:
– Итак, раз уж вы пришли ко мне в такой час, полагаю, в представлениях с моей стороны нет нужды. Но я, к сожалению, пока ничего не знаю о вас.
Гость выдержал паузу, будто всматриваясь в лицо собеседника. Это заставило губернатора поёжиться. Он переглянулся с сэром Уильямом, но призвать старого товарища на выручку не успел – незнакомец прервал молчание:
– Меня зовут Томас Нэш. Рад познакомиться с вашим превосходительством.
– Что ж… Ну а это мой близкий друг и, в некотором роде сослуживец, сэр Уильям Хоули, – Уайт указал на сидящего рядом грузного мужчину.
– Приветствую вас, – холодно отозвался Хоули.
Посетитель едва заметно кивнул и вновь обратился к губернатору:
– Ваше превосходительство, я могу поговорить с вами наедине? Дело, порученное мне, стоит особняком от всех прочих и должно храниться в тайне.
Джон Уайт рассмеялся:
– Мистер Нэш, послушайте, такие как вы приходят ко мне на каждой неделе и каждый раз их дело – самое важное дело на всей земле. Так что если…
– …Тем не менее, в данном случае речь идёт кое о чём особенном, – оборвал его Томас. – Смею сообщить, что я действую по личному распоряжению его светлости герцога Бофорта.
Сэр Уильям изменился в лице. Его физиономия теперь выражала нечто среднее между страхом и гневом. Губернатор Уайт перестал улыбаться. Тон, с которым он продолжил свою речь, стал куда более вежливым:
– Что ж, мистер Нэш, в этом случае вы должны немедленно приступить к изложению сути дела. Если вы доверяете эту информацию мне, то я ручаюсь, что вы можете без опасений доверить её и светлейшему сэру Уильяму.
Нэш с недоверием посмотрел на Хоули, который всем видом попытался показать, что он – человек, достойный хранить секреты любой степени важности. Надо сказать, что в этом стремлении он немного перестарался, и оттого незнакомому человеку показался бы куда более подозрительным, чем был на самом деле.
– Хорошо, если вы настаиваете, – вздохнул Нэш, – потому что времени у нас мало. Вы, конечно, слышали об испанском «Платоне»?
– Платон, если мне не изменяет память, был греком, а не испанцем, – вставил Хоули.
Нэш зловеще ухмыльнулся, и сэр Уильям быстро понял, что ему не стоило говорить этого.
– Я говорю не о философе, а об испанской секретной экспедиции. Хотя, если взглянуть с другой стороны, Платон тоже может иметь к ней отношение.
– Экспедиция испанцев… Полагаю, я знаю, о чём вы. По слухам, они вкладывают в неё сотни тысяч, пытаясь найти мифические сокровища. Ха! Эти католические болваны, верно, думают, что в итоге их затраты окупятся, – произнёс Уайт.
– Более чем сотни тысяч, ваше превосходительство, – поправил его Нэш. – Затея с их стороны действительно безумная, но видимо при дворе короля Карла2 считают, что успех может вернуть Испании былую мощь и остановить падение.
– Католики умом никогда не отличались, – буркнул сэр Уильям.
– Вам также должно быть известно, – продолжал Нэш, – что исследования в этой области ведут не только испанцы. Людовик3 тоже организовал подобную операцию.
