— Что здесь творится? Кто-нибудь, скажите, что здесь происходит?!
От толпы отделился человек с одышкой и пунцовым лицом:
— Там машина! Проехала сквозь толпу, как газонокосилка. Этот маньяк ёбнутый чуть меня не сбил. Не знаю, скольких он переехал. Мы все были в загоне, как свиньи, — там столбики понаставили, чтобы очередь ровнять. Он специально... И они там лежат, как... как, не знаю, окровавленные куклы... Видел — четверо точно мертвы. Наверное, их там больше...
Мужчина двинулся дальше. Уже не побежал — поковылял, словно исчерпав свой адреналин. Джейсон отстегнулся, высунулся в окно и крикнул ему вслед:
— А цвет вы заметили? Какая машина была?
Мужчина, бледный и измученный, оглянулся:
— Серая. Здоровая и серая.
Джейсон опустился на сиденье и посмотрел на Роба. Ни один из них не произнес вслух того, что подумал: именно с ней они едва не столкнулись на выезде из «Макдональдса». И на решетке у нее была совсем не ржавчина...
— Давай, Робби. О бардаке позади потом подумаем. Вези нас на место, только не сбей никого, хорошо?
— Ладно.
Когда Роб приехал на паркинг, паника уже понемногу утихала. Кое-кто покидал место происшествия обычным шагом, кто-то пытался помочь пострадавшим от серой машины; несколько идиотов, которые бывают в каждой толпе, фотографировали и снимали все вокруг на телефоны. Видимо, хотят прославиться на весь ЮТьюб, подумал Роб. Хромированные столбики вместе с натянутой на них лентой с желтой надписью «Прохода нет» валялись на тротуаре.
Полицейская машина, которая их обогнала, стояла близко к зданию, рядом со спальным мешком, из которого торчала тонкая бледная рука. Поперек мешка лежал человек, а вокруг образовалась большая кровавая лужа. Полицейский махнул «скорой» рукой: мол, проезжайте вперед, — и рука в движении, в свете синей мигалки, тоже вроде мелькала и дрожала.
Роб схватил мобильный информационный терминал и вышел из машины, а Джейсон тем временем обежал машину и распахнул задние двери. Вынес оттуда аптечку первой помощи и внешний дефибриллятор. Светало, и Роб смог прочитать надпись на плакате, который болтался над главными воротами зрительного зала: «1000 РАБОЧИХ МЕСТ ГАРАНТИРОВАНА! Мы поддерживаем жителей нашего города! МЭР РАЛЬФ КИНСЛЕР». О, так вот почему здесь собралась такая толпа в такую раннюю пору. Ярмарка вакансий. Всюду времена сейчас нелегкие — экономику в прошлом году хватил громоподобный инфаркт, — но в этом маленьком районе города на берегу озера было особенно трудно: число рабочих мест хронически уменьшалось еще с начала нового века.
Роб и Джейсон побежали к спальнику, но полицейский только головой покачал. Лицо у офицера было землистого цвета.
— Этот мужчина и двое в мешке — уже мертвы. Видимо, его жена и маленький ребенок. Он пытался их защитить...
Из его горла вырвался отрывистый звук — то ли отрыжка, то ли рвотный позыв, — офицер прикрыл рот рукой, убрал ее и показал на другую пострадавшую:
— А эта дама, возможно, еще на этом свете...
Упомянутая дама лежала навзничь, и ее ноги были отброшены от тела под таким углом, который свидетельствовал о серьезной травме. Верх ее парадных бежевых широких брюк потемнел от мочи. Лицо — то, что от него осталось, — было перепачкано грязью. У женщины была оторвана часть носа и почти вся верхняя губа. Зубы в красивых коронках обнажились в бессознательный оскал. Пальто и половина свитера с высоким воротником тоже были сорваны. На шее и плече виднелись большие темные синяки.
Машина, блядь, ее переехала, подумал Роб. Раздавила, как бурундука. Он и Джейсон склонились над несчастной, натянули голубые перчатки. Рядом с женщиной лежала сумочка, на которой остался след от шины. Роб подобрал ее и положил в заднюю часть «скорой»: может, след окажется вещественным доказательством. Да и хозяйка, конечно, не захочет с ней расставаться.
То есть — если будет жить.
— Дыхания нет, но пульс прощупывается, — сообщил Джейсон. — Слабый, нитевидный. Стяни с нее свитер.
Роб выполнил распоряжение, и вместе со свитером отвалилась половина лифчика: бретельки были разорваны. Остальное он отодвинул вниз, чтобы не мешало, и стал делать непрямой массаж сердца, а Джейсон занялся искусственным дыханием.
— Что с ней, она выживет? — волновался полицейский.
— Не знаю... — сказал Роб. — Мы ей занимаемся. У вас же есть еще и другие заботы. Если сюда примчатся спасательные машины с такой скоростью, с которой чуть не приехали мы, то погибнет еще кто-нибудь.
— Ох ты ж, слушайте, здесь повсюду раненые лежат. Словно на поле боя...
— Помогайте, кому можете.
— Она снова дышит, — сообщил Джейсон. — Иди со мной, Робби, давай спасем ей жизнь. Включай свой терминал и сообщай в больницу: сейчас привезем вероятную травму шеи и позвоночника, внутренние повреждения, травмы лица и еще бог знает что. Состояние критическое. Цифры сейчас даю.
Роб вышел на связь, а Джейсон и дальше работал с мешком для искусственного дыхания. Дежурный ответил моментально: голос на том конце был бодрый и спокойный. Больница Кайнера имела травмпункт первого уровня — который также называли президентским классом — и все необходимое на такие случаи. Пять раз в год в больнице проводились соответствующие учения.
Пока шел диалог с диспетчером, Джейсон проверил уровень кислорода (как и следовало ожидать, скверный), после чего быстро вытащил из машины шейный корсет и оранжевый спинодержатель. Теперь подъезжали уже и другие спасательные машины, туман развеивался, открывая глазу масштабы бедствия.
«И это все — одна машина?! — У Роба эта мысль просто в голове не укладывалась. — Как в это поверить?»
— О'кей, — сказал Джейсон. — Если она не в стабильном состоянии, то ничего лучшего мы для нее сделать не можем. Заносим ее на борт!
Осторожно, стараясь удерживать щит в идеально горизонтальном положении, мужчины перенесли пострадавшую в машину, положили ее на носилки-каталку и зафиксировали. Бледное искаженное лицо, обрамленное хомутом шейного корсета, — женщина похожа на ритуальную жертву из фильма ужасов... только там они всегда молоденькие и аппетитные, а этой несчастной было сорок с чем-то, может, чуть за пятьдесят. Можно подумать, что она слишком старая для поиска работы; и одного взгляда для Роба было достаточно, чтобы понять: больше она искать работу не пойдет. Да и, судя по всему, вообще не пойдет. Если фантастически повезет, то, может, паралича всех конечностей она избежит — в случае, если выживет, — но, по догадкам Роба, жизнь ниже пояса для этой несчастной уже закончилась.
Джейсон опустился на колени, нацепил пострадавшей на нос и рот пластиковую маску, включил подачу кислорода из баллона в головах каталки. Маска запотела — это хороший знак.
— Дальше? — проговорил Роб, имея в виду: чем еще можно помочь?
— Найди среди этой хрени, которая поразлеталась, эпи — или из моей сумки возьми. Там, на улице я какое-то время чувствовал хороший пульс, а сейчас он снова становится нитевидным. И заводись на фиг. С такими травмами просто чудо, что она вообще жива.
Роб нашел под перевернутой коробкой с бинтами ампулу эпинефрина и дал Джейсону. После чего захлопнул заднюю дверь, бухнулся на водительское сидение и начал заводить мотор. Кто первый прибыл на место — тот первый будет в больнице. Поэтому слабенькие шансы для этой женщины немного возрастали. Но впереди все-таки пятнадцать минут езды по утренней дороге; Роб думал, что она вряд ли доживет до Мемориальной больницы Ральфа М. Кайнера. Учитывая такие страшные повреждения, может, ей так будет лучше...
Но она дожила.
В три часа на следующий день — их смена уже давно закончилась, но оба были слишком возбуждены, чтобы даже думать о возвращении домой, Роб и Джейсон сидели в комнате персонала и смотрели «И-Эс-Пи-Эн» с выключенным звуком. Всего они сделали восемь ходок, но та женщина была в худшем состоянии.
— Её зовут Мартина Стоувер... — наконец произнес Джейсон. — Она до сих пор в операционной. Я им звонил, пока ты в сортир ходил.
— И что говорят — есть у нее шансы?
— Нет, но они продолжают ей заниматься, а это кое-что значит. Наверное, она туда ходила за должностью исполнительного секретаря. Я заглянул в ее сумку, документы искал, чтобы группу крови в водительских правах посмотреть, а там такой ворох характеристик. Похоже, хорошая была секретарша. Последнее место работы — в «Банк оф Америка». Сократили.
— А если жива будет, как ты думаешь — что? Только ноги?
Джейсон уставился в экран: баскетболисты резво бегали по площадке — и долго молчал. После чего проговорил:
— Если выживет, будет парализована на все четыре.
— Точно?
— Девяносто пять процентов.
Началась реклама пива. Молодые люди безумно танцуют в каком-то баре. Все весело гуляют. А Мартине Стоувер теперь будет не до гулек. Роб попытался представить, что ждет эту женщину, если она выживет. Жизнь в моторизованном кресле, которое движется от дыхания в трубочку. Кормление перетертыми пюре — или через внутривенную систему. Дыхание через респиратор. Оправление надобностей в пакетик. Жизнь в медицинской сумеречной зоне...
