— Нет. — Холли садится; сложенная газета ложится на ее аккуратно сведенные колени. — Я ее в прошлом году в ноябре обменяла на «приус», как у Билла. Он бензина много ел и вообще экологически вреден. Да и мне моя психолог посоветовала. Сказала, что если уже полтора года прошло, то меня он не настолько крепко держит и его терапевтическая ценность иссякла. А почему вас это интересует?
Пит наклоняется вперед и складывает руки, упершись локтями в расставленные колени.
— Хартсфилд залез в тот «мерседес», отперев дверь электрической штуковиной. Ее запасной ключ лежал в бардачке. Возможно, он знал, где ключ, а может, бойня у Городского Центра произошла просто потому, что ему повезло. Мы никогда наверняка не узнаем.
А Оливия Трелони, думает Ходжес, очень похожа была на свою двоюродную сестру — как и Холли, нервная, все время обороняется, наверное, не любительница тусовок. Совсем не дура, но любить такую непросто. Мы считали, что она вышла из «мерседеса», не закрыв его и оставив ключ в замке зажигания. Ну и потому что, на каком-то первобытном уровне мышления, где не действует никакая логика, хотели, чтобы именно так все объяснялось. Она достала всех. Мы слышали её постоянные возражения, высокомерный отказ взять на себя ответственность за собственную легкомысленность. Ключ в сумочке, который она нам показывала? Мы решили, что это запасной. Мы ее преследовали, а когда ее имя узнала пресса, то и они начали ее травить. Наконец женщина поверила в то, что виновата во всем именно она: вооружила безумного монстра, который задумал убийство. Никто из нас не рассматривал вероятность, что умелый компьютерщик мог сам собрать устройство, которое отпирает электронные замки. Даже Оливия Трелони об этом не подумала.
— Но травили ее не только мы.
Ходжес не понимал, что сказал это вслух, пока все на него не оглянулись. Холли слегка ему кивает, как будто они вместе думают о том же. Что не так уж удивительно, в конце концов.
Ходжес продолжает:
— То, что мы ей так и не поверили, — правда, сколько бы она ни показывала нам свой ключ и не говорила, что закрывала машину, поэтому частично мы ответственны за то, что она совершила, но Хартсфилд следил за ней, заранее задумав преступление. Ты же об этом, не так ли?
— Да, — говорит Пит. — Он не удовлетворился только угоном машины и использованием ее в качестве орудия убийства. Он залез ей в голову, даже подпустил ей в компьютер аудиопрограмму с криками, стонами и обвинениями. Да и с тобой тоже, Кермит.
Да. И с ним тоже.
Ходжес получил ядовитое анонимное письмо от Хартсфилда, находясь практически на дне, — жил один в доме, плохо спал и не видел практически никого, кроме Джерома Робинсона — парня, который приходил косить газон и делать мелкий домашний ремонт. На Ходжеса тогда напала распространенная болезнь профессиональных полицейских — пенсионная депрессия.
«У вышедших на пенсию полицейских невероятно высокий процент самоубийств!!, — Писал Брейди Хартсфилд. Это произошло до того, как он начал пользоваться распространенным в двадцать первом веке способом общения — Интернетом. — Я бы не хотел, чтобы Вы начали думать о Вашем табельном оружии. Но Вы думаете, ведь так?» Складывалось впечатление, что Хартсфилд уловил мысли Ходжеса о самоубийстве и пытался толкнуть его за грань. С Оливией Трелони сработало, и ему понравилось.
— Когда я начинал с тобой работать, — вспоминает Пит, — ты мне сказал, что рецидивисты подобны турецким коврам. Помнишь?
— Конечно. — Эту теорию Ходжес изложил многим полицейским. Его мало кто слушал, и, судя по заскучавшему взгляду Изабель Джейнс, она принадлежала к большинству. А вот Пит — нет. Он его услышал и понял.
— Они раз за разом воспроизводят тот же орнамент. Не обращай внимания на мелкие различия, говорил ты, — а ищи сходства. Ведь даже у самых хитрых — типа того Дорожного Джо, который убивал женщин на придорожных зонах для отдыха, — в голове словно переключатель заел на повторе. Брейди Хартсфилд был знатоком самоубийств...
— Он был архитектором самоубийств, — говорит Холли. Она не поднимает глаз от газеты, по ее лбу пролегла морщина, лицо еще бледнее, чем всегда. Распрощаться с Хартсфилдом для Ходжеса было непросто (в конце концов, он таки смог — прекратил навещать сукиного сына в Клинике травматических повреждений головного мозга), а для Холли — еще труднее. Он надеется, что она не сорвется и не начнет снова курить, хотя не удивительно было бы, если бы начала.
— Хоть как называйте, а орнамент есть. Боже, да он родную мать довел до самоубийства.
Ходжес ничего на это не сказал, хотя всегда сомневался в убежденности Пита, что Дебора Хартсфилд покончила с жизнью, когда узнала — возможно, случайно, — что ее сын — тот самый Мерседес-убийца. С одной стороны, у них нет доказательств, что миссис Хартсфилд в принципе об этом узнала. С другой: яд для сусликов, который был найден в желудке этой женщины, — довольно мерзкий способ уйти из жизни. Возможно, Брейди убил свою мать, но и в это Ходжес не очень верит. Если уж он кого-то и любил, так это была она. Ходжес считает, что отрава предназначалась для кого-то другого... может, вообще не для человека. Вскрытие показало, что ее подмешали в котлету для гамбургера — а если собаки что-то любят, так это хороший кусок сырого фарша.
У Робинсонов была собака — славный ушастый песик. Брейди, наверное, не раз видел его, следя за домом Ходжеса, потому что Джером обычно приходил косить траву вместе с собакой. Яд, возможно, хотели подсунуть Оделлу. Этими мыслями Ходжес так и не поделился с Робинсонами. Да и с Холли тоже. Может, это и глупость, но, по мнению Ходжеса, не больше, чем идея Пита, что мать Брейди покончила с собой.
Иззи открывает рот, потом закрывает, когда Пит поднимает руку, чтобы ее остановить, — все же он в их паре главный, и не один год.
— Иззи хочет сказать, что в случае с Мартиной Стоувер — это не самоубийство, а убийство, но, мне кажется, вполне может быть, что это идея Мартины или, что они с матерью вместе разработали этот план и договорились. Что в моей записной книжке дает двойное самоубийство, хотя в официальном отчете так написать будет нельзя.
— Полагаю, вы проверили, как обстоят дела у других пострадавших у Городского Центра? — спрашивает Ходжес.
— Все живы, кроме Джералда Стенсбери, который умер в прошлом году сразу после Дня благодарения, — говорит Пит. — Сердечный приступ. Его жена рассказала, что у него в семье сердечные заболевания - это наследственное, а прожил он дольше своего отца и брата. Иззи права: это, наверное, ничего не значит, но я считал, что вам с Холли необходимо это знать. — Он поочередно смотрит на обоих. — А у вас не было каких-то плохих мыслей о том, что всему конец, а?
— Нет, — отвечает Ходжес. — В последнее время не было.
Холли просто качает головой, не поднимая глаз от газеты.
Ходжес спрашивает:
— Думаю, никому не случалось найти загадочную Z в спальне юного мистера Фриаса после того, как они с мисс Кантримен совершили самоубийство?
— Нет, конечно, — отвечает Иззи.
— Насколько вам известно, — исправляет Ходжес. — Вы это имеете в виду? Учитывая, что это вы нашли только сегодня?
— Господи, — говорит Иззи. — Ну это же глупости какие-то.
Она бросает многозначительный взгляд на часы и встает.
Пит также поднимается. Холли остается на месте, рассматривая «Инсайд Вью». Ходжес также остается там, где сидел.
— А вы покажете нам фото Фриаса и Кантримен — ну просто, чтобы проверить, для уверенности?
— Да, — отвечает Пит. — И, видимо, Иззи была права: глупо было вас сюда звать...
— А я рад, что ты позвал.
— И... мне до сих пор стыдно, что мы так плохо вели себя с миссис Трелони, понимаешь... — Пит смотрит на Ходжеса, но тот думает, что на самом деле коллега обращается к тощей бледной женщине с желтой прессой на коленях. — Я ни на миг не усомнился, что она оставила ключ в зажигании. Для других возможностей я был просто закрыт. Я пообещал себе, что никогда больше не сделаю ничего подобного...
— Понимаю, — говорит Ходжес.
— Есть еще одна вещь, по которой мы можем прийти к согласию, — заключает Иззи, — у Хартсфилда уже позади сбивание людей машиной, взрывы, архитектура самоубийств. Поэтому если мы все не попали в фильм «Сын Брейди», то предлагаю оставить дом покойной миссис Эллертон и жить своей жизнью. Есть возражения?
Возражений нет.
7
Ходжес и Холли, пропустив мимо себя порыв январского ветра, на мгновение останавливаются на подъездной дорожке, прежде чем сесть в машину. Дует он с севера, прямо из самой Канады, так что его свежее дыхание не приносит того постоянного запаха большого грязного озера, расположенного на востоке. В этой части Хиллтоп-курт стоит всего несколько домиков, а на ближайшем висит табличка «ПРОДАЕТСЯ». Ходжес замечает, что агентом выступает Том Зауберс, и улыбается. Том также был тяжело ранен тем «мерседесом», но он почти полностью восстановился. Ходжеса всегда поражала стойкость некоторых людей. Она не давала ему надежду относительно судьбы человечества, но все же...
