— Нет, я не глухой, — огрызаюсь в ответ, подражая ее ехидному тону. — Чего ты хочешь?
— Мое место, — парирует она с ледяным взглядом.
— Тогда иди и найди свое место, — приподняв бровь, сухо отвечаю я.
Наклонившись, она выпаливает сквозь стиснутые зубы:
— Ты сидишь на нем.
2
Эйдан
Ебать-колотить. Не припомню, чтобы кто-то в эконом-классе был в такой ярости, как эта крошечная штучка.
Я достаю свой билет из кармана и смотрю номер места.
— У меня место у окна, — говорит она мне, защищаясь. — Даже не спорь с этим. Я действительно сегодня не в настроении для подобной херни.
— Ага, ну тогда нас таких уже двое, — бормочу я.
— Если бы это было так, ты бы уже встал.
Маленькая мисс Ярость права. Мое место соседнее.
— Не нужно откусывать мне голову, дорогая… — глядя на нее снизу вверх, произношу я.
— Не называй меня дорогой. Просто подвинься уже наконец.
— Ты говоришь таким тоном, что можно подумать, что эту проблему так чертовски трудно решить.
— Проблема в том, что я повторила уже три раза, а ты все еще не сдвинулся с места.
Должно быть, я сломался, потому что мой презрительный взгляд ни капли ее не пугает. Ну, черт возьми, она дерзкая маленькая штучка, не так ли? И, судя по ее ничего не скрывающей одежде, я бы сказал, что она также не из застенчивых. Ее белый топ подчеркивает декольте, а короткие шорты скорее могут сойти за нижнее белье, едва прикрывая пышную задницу. Она совсем не такая, к каким я привык. И хотя ее одежда оставляет мало места для воображения, больше всего выделяется ее лицо. Гладкое и безупречное, в форме сердечка, с легким макияжем, который заставляет ее голубые глаза выделяться на фоне загорелой кожи. Темные прямые волосы спадают чуть ниже плеч, и я замечаю беспорядочные красные пряди.
Хм.
Большую часть последнего десятилетия я командовал людьми, так что не уверен, что чувствую, когда она командует мной, но все равно встаю. Я признал поражение несколько часов назад, теперь уже нет смысла бороться с чем-либо еще.
Когда пересаживаюсь на свое место, она садится на свое, задевая своими гладкими ногами мои брюки. Меня поражает фруктовый аромат, приятный, но не подавляющий, как у большинства женщин ее возраста, которые, похоже, думают, что духи — альтернативный способ принятия душа.
Усевшись рядом со мной и не моргнув и глазом, она открывает свою сумку размером с гигантского слона и роется в куче барахла. Я в замешательстве наблюдаю, как та достает жевательную резинку и засовывает ее в рот. Затем бесцеремонно бросает обертку на сиденье и скрещивает ноги. Она такая маленькая, что ее колени даже не касаются меня, но шорты задираются еще выше. Эта девушка заставила бы и монахиню покраснеть от вида, который та беззаботно демонстрирует.
— У тебя проблемы с тем, чтобы не пялиться? — шипит она, даже не глядя на меня.
— Трудно не пялиться на такое зрелище, — скривив губы, отвечаю я.
Она поворачивается в мою сторону.
— О, да? Что ж, тогда я тоже могу пялиться на тебя, умник.
— Да? Почему это?
— Когда я вижу мужчину, одетого в костюм от «Армани» и с «Ролексами» за двадцать тысяч долларов, сидящего в эконом-классе, мне, наверное, тоже стоит уставиться на него.
Я не могу сдержать ухмылку, которая появляется на моем лице.
— Ой, да ладно, «Армани» можно купить в обычном магазине, и думаю, что «Ролекс» не выглядят впечатляюще.
Она выгибает темную бровь.
— Ты хочешь сказать, что «Армани» и «Ролекс» не такое уж большое дело?
— Я говорю, что их чертовски много.
Она снова смотрит на меня, разглядывая мои часы и костюм.
— Итак, что же на тебе надето, большая шишка? Что-то достойное короля?
— Прикинь, часы «Ланге унд Зёне» и костюм за семизначную сумму.
Я звучу, как высокомерный засранец. Этого не было в моих намерениях, но я человек со вкусом. И потратил много времени, оттачивая свой внешний вид, что имеет большое значение в таком мире, как мой.
Девушка безразлично усмехается.
— Ну, для меня все выглядят одинаково, как и все мужчины, подобные тебе.
— Такие мужчины, как я?
— Меркантильные мудаки, думающие, что вы лучше всех остальных со своими часами «Ланге Санни или как-там-ты-черт-возьми-их называешь».
— Ты бы предпочла, чтобы я был в майке-алкоголичке и с пивом в руке?
— Я бы предпочла, чтобы ты воткнул вилку себе в глотку и заткнулся нахрен.
Происходит что-то странное. Мои губы растягиваются, и я чувствую, что это не сердитый хмурый оскал, а… улыбка.
Я… улыбаюсь.
Ну что ж.
И как, черт возьми, мне на это реагировать? На этот раз у меня нет ничего остроумного, чем я мог бы возразить. Маленькая мисс Ярость выиграла битву, и мой разум все еще пытается переварить шок от всего этого, пока я внимательно наблюдаю, как она отворачивается от меня и надевает гигантские наушники. Ее совсем не смутил наш красочный обмен репликами. Совершенно ни о чем не беспокоится. Она ругается, будто это ее вторая натура, будто, черт возьми, не имеет значения, что следующие шесть часов ей придется сидеть рядом с человеком, которого та оскорбила.
Хм.
Вскоре все пассажиры не спеша поднялись на борт, и стюардесса начала подготовку к взлету, а я все еще не могу перестать смотреть на девушку рядом со мной. И улыбка на моем лице никак не пропадает. Я неохотно отворачиваюсь и заставляю себя слушать инструкцию по безопасности, в то время как кричит какой-то ребенок, а толстяк через проход от меня пускает газы. Мне хочется умереть.
Соберись, Эйдан.
Чем скорее мы взлетим, тем скорее я уберусь из этой переполненной дыры.
***
Двадцать минут спустя…
Удар.
Удар.
Удар. Удар. Удар.
Удар.
Удар.
— Наша Даша! Наша Даша! Наша Даша! Даша следопы-ы-ыт!
Удар.
Удар.
Удар. Удар. Удар.
— Жулик, не воруй!
Удар.
— Ты выглядишь так, будто вот-вот взорвешься, — замечает мисс Ярость с веселой улыбкой на лице.
Мое лицо напряжено от гнева, а ребенок позади меня продолжает пинать мое сиденье, напевая эту чертову песенку про маленькую девочку Дашу гребаного Следопыта.
— Совсем чуть-чуть, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.
Ее улыбка становится еще шире, и она надувает огромный пузырь из жвачки. Затем убирает свой iPod в свою огромную сумку вместе с огромными наушниками.
— Забыла зарядить. Глупая штука мертва, — говорит мне девушка. — Итак, я буду страдать вместе с тобой.
— Я бы предпочел страдать одному.
— Звучит ужасно удушающе страдать одному, не говоря уже об одиночестве. Лучше всего наслаждаться с такой классной девушкой, как я. — Она нарочито наигранно подмигивает мне и надувает еще один пузырь из жвачки.
— Разве не ты чуть не оторвала мне голову всего полчаса назад?
— А разве не ты занял мое место полчаса назад? Давай считать, что мы квиты, особенно сейчас, когда нам до смерти скучно и абсолютно нечего делать. — Она ухмыляется мне, и я моргаю, не зная, что сказать.
Я изо всех сил стараюсь не обращать внимание на ее комментарий, потому что не собираюсь показывать ей, что она смешная. Мне бы хотелось спокойно сидеть и придаваться ярости. Но когда она снова начинает рыться в своей сумке, я не могу не добавить немного юмора.
— У тебя случайно нет в этой сумке ничего острого?
Она издает смешок, и я не могу удержаться от еще одной улыбки, когда девушка краснеет.
— О боже. Нет, думаю нет. Ну, может, если только зубочистка?
— Можно ли зубочисткой заставить кого-нибудь замолчать?
Она снова смеется.
— Если ты хочешь отправиться отбывать длительный срок, уверена, ты сможешь проявить творческий подход.
