Она может сбежать.
Пожалуйста, беги.
— Мне понравился наш разговор, — тихо признается она.
— Мне тоже понравился наш разговор, — честно отвечаю я.
Она поворачивается ко мне, и мои глаза будто действуют сами по себе, несколько раз оглядывая ее тело с головы до ног. Я ничего не могу с этим поделать. Малышка слишком красива, чтобы не оценить ее по достоинству.
— Я хочу знать твое имя, — говорит она мне.
— Оно не имеет значения.
— Нет, это не так.
— Да, — непреклонно говорю ей, не желая обсуждать это, — это неважно.
Айви бросает на меня странный взгляд, вероятно, удивляясь, почему я так отчаянно пытаюсь скрыть от нее свое имя. Я не какой-то там преступник в бегах и не стыжусь того, кто я есть. Но мой имидж не так уж невинен. Таблоиды могут быть злейшим врагом — когда-то я сам был своим злейшим врагом — и рад, что она ничего об этом не знает.
По правде говоря, я привык к тому, что меня ненавидят. Ведь я — технологический бог, поэтому являюсь воплощением самого дьявола для публики, которая видит, какое я зарабатываю состояние в год, и думает, что я просто сижу, сложа руки, и наблюдаю, как деньги растут сами по себе, ничего не делая для этого. Я беспощаден, и владение одной из самых популярных платежных платформ в мире означает, что мне приходится упорно бороться, чтобы быть на вершине. Они не видят, что я работаю по двадцать часов в день, или не знают о бесконечных конференциях, на которых мне нужно присутствовать, или сколько приходиться разъезжать.
Они ни хрена не видят. И я измучен этим имиджем, слишком измучен, чтобы каждый раз исправлять его. Но я живу так, потому что это лучше, чем то, кем я был раньше. Поэтому увеличиваю дистанцию до этой тени, убегаю от нее, потому, если этого не сделаю, она может догнать меня.
Мы еще немного смотрим друг на друга. От нее все еще исходит желание, чтобы я был рядом. Я сокращаю расстояние между нами и опускаю ладонь ей на лицо. Айви замирает от моего прикосновения, встречаясь со мной взглядом. Там больше нет конфликта, как раньше. Она в состоянии «мне пофиг», и я бы мог воспользоваться этим, если бы захотел.
Придвигаюсь немного ближе и провожу большим пальцем по ее мягким губам. Ее веки трепещут и закрываются, и я так близко к ней, что прижимаюсь телом. Потом подталкиваю ее назад, пока она не прижимается к стеклянной двери, и провожу носом по ее щеке, закрывая глаза и вдыхая аромат. Господи, я никогда не был так близок с женщиной и до сих пор не добился своего.
Искушение стянуть с нее шорты и расстегнуть молнию на своих брюках сильно, как гребаная приливная волна. Мой член изголодался, и меня притягивает очарование этой девушки. Я мог бы трахнуть ее прямо здесь. Поднять ее, обернуть ее ноги вокруг моей талии, пока бы погружался в нее так глубоко, что мог бы чувствовать пульсацию ее стеночек вокруг моего члена.
Резко выдыхаю и вместо этого отстраняюсь. Она открывает глаза, когда я останавливаюсь в полуметре от нее. Я чувствую, как мое тело сотрясается от желания настолько сильного, что это ослабляет мои чувства. Мне нужно уйти от нее.
— Скажи мне одну вещь, — говорю, проглатывая боль в моем существе, — что он с тобой сделал?
Ее глаза наполняются болью, когда ее губы приоткрываются.
— Он… он мне изменил.
Я киваю и пытаюсь сдержать клокочущий во мне гнев.
— Ты когда-нибудь думала, чтобы сделать это в ответ.
— Только один раз.
По тому, как она смотрит на меня, знаю, что она говорит о нас. Я — ее искушение. Я — тот, кого она могла бы использовать, чтобы отомстить мудаку, который изменил этой красивой женщине. Она бы даже не изменила ему, если бы мы это сделали, и эта мысль заманчива.
Но… Айви никогда бы не смогла смириться с собой, если бы сделала это по этой причине.
— Почему ты возвращаешься сюда? — Ловлю себя на том, что задаю этот вопрос. «Он тебя не заслуживает», — хочется сказать мне, но это прозвучит так банально, и она, должно быть, уже знает это.
— Я… — Айви замолкает и смотрит себе под ноги. — Есть не только белое и черное, Эйдан.
— Помоги мне понять.
— Мы через многое прошли. Я с ним уже много лет. Мы пережили очень трудные времена.
— Это его не оправдывает.
— Я знаю.
— Он никогда не вернет твое доверие.
Ее лицо темнеет.
— Я знаю.
— Ты любишь его? Вот почему ты вернулась сюда?
Она поджимает губы, ничего не говоря.
Хочу провести пальцем по ее несчастному лицу, хочу сказать ей, чтобы она бросила изменяющего мужа и убиралась восвояси, чтобы я мог отвезти ее к себе и трахать до беспамятства. Это эгоистичные мысли, которые я должен проглотить.
— Часть меня не хочет проходить через эти двери, — признается она, обращая на них свое внимание. — Я не хочу, чтобы это было правдой, Эйдан. Потому что знаю, что должно произойти. Порочный круг возобновится, и он медленно поглотит меня. Если бы у меня был выбор… если бы у меня действительно был выбор… — Айви замолкает, задумываясь.
Я пристально наблюдаю за ней.
— У тебя нет выбора, Айви?
Она застряла?
— Это нечто большее, — в конце концов отвечает она. — Это говорит мне попробовать в последний раз. Это… — она судорожно вздыхает. — Я не просто возвращаюсь к этому, Эйдан. И не собираюсь снова притворяться, что все в порядке. Мы не вместе, и это не изменится…
— Тогда почему ты вернулась? — повторяю я.
— Потому что… — ее голос затихает.
Потому что ей некуда идти? Или это что-то другое?
Я должен сражаться с благородным рыцарем внутри себя, о существовании которого даже не подозревал. Чувствую, что мог бы предложить ей помощь, но… блядь, я не могу заставить себя сделать это. В Айви есть что-то такое, что подсказывает мне — я не уйду от нее невредимым.
Как сказала Рут: «Я должна защитить себя».
— Что произойдет, если ты войдешь в эти двери и покончишь с ним навсегда? — Мой голос низкий, нуждающийся. Я отчаянно хочу это выяснить. — Что тогда будет с тобой?
Она смотрит на меня, и я тону в ее голубых глазах.
— Я не знаю.
Она. Не. Знает?
Это не тот ответ, которого я хочу. Вообще не тот.
— Было приятно познакомиться с тобой, Айви, — выдыхаю я, и эти слова горькие на вкус.
Лицо Айви вытягивается. В ее глазах мелькает разочарование, но она знала, что до этого дойдет. И до сих пор она не знала иного.
— Ну, теперь, когда ты знаешь мое имя, тебе стоит как-нибудь найти меня, — говорит она без энтузиазма. — Ну, знаешь, чтобы пообщаться и все такое.
Я неопределенно киваю. Потому что не собираюсь этого делать. Кроме того, где она ожидает, что я с ней пообщаюсь? Социальные сети? Я не занимаюсь подобным дерьмом.
И, опять же, я ни за кем не гоняюсь.
— Береги себя, — говорю я. — Ни принимай дерьмо ни от кого. — От него.
Айви удивлена моими словами, но я знаю, что они попали в цель. Я не новичок в том, как выглядят трудности. Она кивает, но ничего не говорит.
Я пристально смотрю на нее, оставляя в памяти эту встречу, мягкие изгибы ее тела, прекрасное лицо, которое выглядит таким же раздираемым ситуацией, как и мое. Запоминаю это, делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и ухожу.
Дыши, Эйдан. Что, черт возьми, с тобой не так? Это всего лишь гребаная женщина. Две ноги, одна киска, красивые сиськи и… глаза, глубокие, как океан. Черт возьми, это просто смешно. Я стряхиваю с себя это чувство и усмехаюсь про себя, удаляясь все дальше, не обращая внимания на то, как во мне угасает жар. Она просто женщина. Хорошенькая маленькая штучка, которая была способна достучаться до меня только потому, что я устал, разозлился и оказался в самой уязвимой точке после адского дня. В ней нет ничего интересного. В ней нет ничего такого, что она могла бы заставить меня делать то, что я пообещал себе никогда больше не делать. Я не такой мужчина.
Я также не хочу снова быть таким мужчиной.
Я становлюсь все холоднее и холоднее, повторяя слова, которые в конечном итоге должны удержать меня от нее.
