ветерок, пахло весной.
— Ну, что пора, — решил я, — надо идти, получать очередную порцию зуботычин.
Однако ноги не слушались, а я сидел, вспоминал и думал, как дошел до такой жизни.
Первые три класса прошли у меня в другой школе, и никаких проблем там не возникало, были друзья, были враги, стычки, но все, как у всех. И тут, как снег на голову, неожиданный перевод отца в другой город и пришлось идти в четвертый класс в новую школу.
Как сейчас помню свой первый день. Было немного страшновато, но я спокойно добрался до школы, сам разыскал свой новый класс, учительница показала мне место, и начался урок. В первую перемену ко мне никто особо не приставал. А вот во вторую соседа по парте начали бить прямо в классе. Мой отец всегда говорил, что надо заступаться за слабых, и я попытался это сделать. Как ни странно, мое заступничество было успешным, и темноволосый крепыш, который был главным в избиении с кривой усмешкой отошел в сторону.
К моему удивлению, сосед даже не сказал спасибо, а только поглядывал в мою сторону с непонятным выражением лица.
Почему он так смотрел, я понял потом, когда шел домой и навстречу вышли шесть мальчишек, и один из них без разговоров дал мне в ухо. Мои неуклюжие попытки дать сдачи не удались.
Двое парней заломили руки, а Борька Аккуратов улыбаясь прокуренными зубами, сообщил:
— Ты гнида, понял на кого прыгнул? Сейчас узнаешь.
Потом начал молотить меня кулаками.
После пары ударов по голове, я «поплыл» и после третьего упал. Меня слегка побили ногами и оставили лежать на траве рядом со школьной теплицей.
Когда я пришел домой, бабушка нашла бодягу, прибинтовала ее к самым выдающимся синякам. И сказала:
— Удалый баран не бывает без ран.
Отец, когда вечером пришел домой спросил только одно:
— Дрался?
Я в ответ кивнул головой.
Ну, и кто кого?
Мне ничего не оставалось делать, как признаться, что меня побили.
— Печально, — вздохнул отец, — хотелось бы, чтобы в следующий раз было наоборот.
Но, увы, наоборот не получилось. На следующий день, когда Борька Аккуратов зашел в класс, я сразу подбежал к нему и ударил в челюсть. Он неверящим взглядом посмотрел на меня и кинулся в драку. И тут я понял, что он сильнее. Как только это до меня дошло, я испугался, испугался так, что не мог дальше драться. По его злорадному виду было понятно, что он заметил этот испуг. Короче, я сдался и позволил себя вновь избить.
Вечером мне уже ничего не надо было объяснять отцу, по моему поникшему виду было все ясно.
Батя сел напротив меня за стол и сказал:
— Саша, понимаешь, эту проблему никто за тебя не решит, ни мама, ни я, ни директор школы. Только ты сам можешь все исправить.
И я попытался исправить.
В скором времени все Борькины шестерки испытали мои кулаки, и в одиночку больше не попадались. Но с Борькой все было по-другому. Я никак не мог преодолеть свой страх. И он почти полностью парализовал меня, не давая драться так, как я это делал с другими ребятами. Весь четвертый класс я, как все остальные выполнял его требования. Но видимо он чувствовал, что я внутренне не смирился с его превосходством и периодически пытался унизить меня. Кое-как четвертый класс подошел к концу. А в пятом классе к нам пришла новая девочка Лена Гордеева. Когда она в сопровождении директора в первый раз появилась в классе, все парни открыли рот, а девчонки зашушукались. В нашем классе таких красивых девочек еще не было. Может, это показалось еще и потому, что все они ходили с косами, а у Лены была модная стрижка, и капроновые чулки, на которые наши девицы глядели не дыша.
В первое время Борьке Аккуратову эта Лена была до фонаря, у него были совсем другие интересы, он с увлечением рассказывал о ворах, о том, что скоро из колонии придет его старший брат и тогда они ограбят сберкассу, а девчонки не интересовали его совсем.
Но равнодушно смотреть, как я пытаюсь с ней подружиться, он не мог, и в один прекрасный день, когда я шел с Леной в сторону дома и нес ее портфель, на нашем пути встал Борька. Он оттолкнул меня плечом и пошел рядом с Леной, а я шел сзади, как слуга. Надо было драться, но я не мог себя заставить, было страшно. Когда мы дошли до дома, где жила Лена, она молча, забрала портфель, и кинув в мою сторону презрительный взгляд, ушла в дом.
Борька, хихикнул, подмигнул мне и тоже ушел.
Я стоял, как оплеванный, от стыда горели уши, в ушах звенело от психа.
Я боялся, боялся до ужаса вновь подраться с Борькой.
Так, что весь пятый класс Ленка меня не замечала. Наступила весна, и так случилось, что я встретил одного из Борькиных приятелей, Сережку Бизюкина. Все уже привыкли к тому, что меня и не видно не слышно, поэтому он ничего не боясь, начал ко мне приставать.
И тут я взбесился, и отметелил его так, как никого еще не бил. Только, когда он упал и начал стонать, я остановился.
Вот после этого начались мои беды. Борькина компания ловила меня почти месяц, и сегодня, наконец, подловила.
Солнце уже начало светить в окна класса, где я сидел, видимо время было ближе к четырем часам.
Я начал соображать.
— Скорее всего, меня уже не ждут, думают, что я удрал. А может, и ждут, что же делать?
Тут мой взгляд остановился на пожарной лестнице, проходившей рядом с крайним окном.
— Черт, а может, спуститься по лестнице? С этой стороны меня точно никто не ждет, — подумалось мне.
Я
