— Мы собирались недельки три отдохнуть в Сан Мигеле, это совсем недалеко отсюда. Поймите, нас четверо…
— Невозможно! — оборвал его офицер.
— В Сан Мигеле он сразу же напишет родителям, и они пришлют новое разрешение. Мы вам обещаем….
— Невозможно! — повторил полицейский. — Да и испанские пограничники в Хунквера его не пропустят.
— Как же нам быть? — спросил Сапожник. — Не можем же мы бросить нашего товарища?
— Постарайтесь найти разрешение… или ждите пока ваш друг получит новое.
К пограничному посту уже подъезжали две машины, и полицейский добавил:
— Здесь стоять нельзя. Освободите дорогу.
ЭХ, НЕ ВЕЗЕТ!
Назревала катастрофа. Всегда спокойный Тиду готов был рвать и метать.
— Слушай, Гий, куда ты мог засунуть эту бумагу? Ты везде искал? Не могла же она улететь из твоего бумажника!
— Я… я ничего не понимаю, — бормотал Гий, в двадцатый раз выворачивая карманы и дрожащими руками копаясь в документах.
Поскольку полицейский велел не мешать движению, они сложили мопеды на обочине, и Гий вновь вытряхнул рюкзак, Для очистки совести остальные сделали то же самое, Поиски никаких результатов не принесли.
Несчастный Гий плаксиво повторял:
— Все это из-за меня! Вечно я попадаю в какой-нибудь переплет! Слушайте, не надо меня ждать, поезжайте одни!
— Ну уж нет! — отрезал Тиду. — Об этом не может быть и речи. Если тебя не пропустят через границу, мы тоже останемся во Франции. Ты позвонишь родителям из первого же кафе, Завтра они сходят в комиссариат и заверят бумагу, которую ты получишь, возможно, уже через день. Нужно только назвать им адрес кафе.
— Ничего не выйдет, — уныло промолвил Гий. — Мои родители сегодня утром уехали в горы, и я не знаю, где они остановятся. У отца отпуск еще не кончился.
Положительно в этой поездке компании не везло! Правда, бесстрашный и изобретательный Сапожник предложил выход.
— Это проще простого! Давайте перейдем границу тайком, по горной тропе… не здесь, конечно, а подальше. В конце концов, что тут плохого? Мы же не какие-то контрабандисты!
— Нет, — возразил Тиду, — это слишком рискованно. Мы не знаем этих мест. И все тропы, конечно, охраняются.
— Ну, хоть взглянем на карту!
Они склонились над захваченной из дома картой. Некоторые горные тропы, ведущие через границу, были отмечены, но можно ли там проехать на мопедах и с коляской для Кафи?
— В любом случае, — сказал Тиду, — мы не должны пускаться в такую авантюру ночью. На пост заступят другие полицейские… возможно, нам удастся как-то с ними поладить.
— Отличная мысль, — одобрительно кивнул Бифштекс. — Но что нам делать сейчас?
— Мы не можем ночевать здесь. Когда мы поднимались, я заметил небольшую рощицу возле каменного мосточка. Там наверняка и ручей должен быть.
Сложив вещи, они сели на мопеды и медленно покатили вниз, высматривая рощу. Примерно километра через три Тиду, возглавлявший отряд, притормозил.
— Вот она!
Ребята спешились. Под каменным мостиком действительно журчал ручей, а справа виднелся сосновый лесок. Туда вела тропинка, по которой пришлось идти пешком, поскольку проехать было невозможно. В двухстах метрах от дороги они обнаружили полянку, идеально подходившую для ночлега.
— Лучшего места не найти, — сказал Тиду. — Вода совсем близко. Остановимся здесь.
Включив фонарик, они быстро натянули палатку.
— Все это из-за меня! — повторял безутешный Гий.
Пытаясь загладить свою вину, он старался больше всех, но практической жилки у него никогда не было, а сейчас он так нервничал, что постоянно спотыкался о колышки и мешал работать другим. Кончилось все это тем, что он зацепился за веревку и растянулся во весь рост на земле, усеянной сосновыми иголками.
Друзья улеглись спать только около одиннадцати, Кафи, как всегда, занял место под боком у Тиду. Пес чувствовал, что происходит нечто необычное. Его хозяин вспылил, что случалось крайне редко. Неужели дела так плохи? И овчарка, подняв умную морду, словно бы спрашивала: «Что произошло? Почему ты так расстроился?»
Но вот Бифштекс глубоко вздохнул и первым погрузился в сон. Потом задремали и Сапожник с Тиду — жара и пережитое волнение все-таки сморили их. Лишь бедняга Гий никак не мог заснуть. Он ворочался в своем спальном мешке, пытаясь вспомнить, куда же он сунул злополучную бумагу. Наконец, мысли стали путаться у него в голове, и вскоре тишину палатки нарушало лишь дыхание спящих: размеренное и ровное у четверых мальчишек, быстрое и частое — у Кафи, которому было очень жарко в своей густой шкуре.
Тиду снилось, как он, следуя плану Сапожника, тайно переходит границу и пытается удрать от пустившихся в погоню таможенников. Вдруг кто-то крепко ухватил его за рукав. Толком не проснувшись, он решил, что это в самом деле таможенник — надо было вырваться во что бы то ни стало! Однако таможенник держал его мертвой хваткой, и он рывком сел в своем спальном мешке. Оказалось, что за руку тянул пес.
— Слушай, Кафи, дай мне поспать! Он снова лег, но овчарка не унималась, упорно теребя хозяина и тихонько рыча.
— Что с тобой? Почуял белку? Оставь ее в покое, ложись и спи.
В ответ Кафи зарычал чуть громче. Тиду пришлось встать и выйти с ним из палатки. Пес навострил уши, а затем повернулся к мальчику — как будто спрашивал: «Неужели ты ничего не слышишь?»
Не дожидаясь разрешения, Кафи устремился в лес. Нрава он был не злобного и никогда не бросался на людей по собственной воле — только по команде, чтобы защитить своих хозяев. Однако Тиду на всякий случай позвал его.
— Ко мне, Кафи! Ко мне!
Через несколько секунд пес вернулся к палатке — но не один. За ним следовали две почти не различимые во мраке тени. Вскинув фонарик, Тиду увидел таможенников в форме.
— Не пытайтесь ослепить нас! — резко крикнул один из них. — Что вы здесь делаете с собакой?
Тиду опустил фонарик, а таможенники включили свой. Увидев перед собой мальчика лет четырнадцати-пятнадцати, они повторили свой вопрос:
— Ты что здесь делаешь ночью? Контрабандой балуешься?
Тиду показал им палатку и сложенные рядышком мопеды.
— Нас четверо. Мы тут заночевали, потому что сегодня вечером нам не удалось пересечь границу,
— Что, документов нет?
— Документы в порядке, вот только один из нас потерял разрешение от родителей, и его не захотели пропустить.
Судя по всему, ответ не слишком удовлетворил таможенников. Заметив их враждебность, Кафи с рычаньем обнажил клыки. Из палатки вылезли остальные члены компании, разбуженные громкими голосами.
— Что случилось? — спросил Сапожник, протирая глаза,
Кажется, спросонья он не вполне понимал, где находится, потому что воскликнул:
— Неужели мы оказались на границе?
— Нет, — сухо ответил один из таможенников. — Но это запретная зона.
— Что еще за зона?
— Мы не обязаны давать вам объяснение. Предъявите документы!
Это было сказано очень властным тоном, и друзья повиновались — каждый показал свою метрику.
— Мы из Лиона, — сообщил Тиду, — из квартала Круа-Русс. Учимся в одном лицее… У нас каникулы, и мы…
— Достаточно! Снимайте палатку, и чтобы духу вашего здесь не было!
— Послушайте, — запротестовал Бифштекс, — почему нам нельзя здесь ночевать? Мы ничего плохого не делаем.
— Это запретная зона… Радуйтесь, что так дешево отделались.
Друзья поняли, что настаивать бесполезно. Под внимательным взором таможенников они неохотно свернули палатку и двинулись к автостраде, ведя мопеды за руль. Сапожник был вне себя от ярости.
— Запретная зона! — бурчал он. — Запретная зона! Что это означает? Мы во Франции или нет? И зачем документы потребовали? Это дело пограничников, а не таможенников! Зато в рюкзаки даже не заглянули…
И он добавил злобно:
— Что, до Перпиньяна будем тащиться? К черту всех таможенников с их запретными зонами! Давайте остановимся в ближайшей рощице, и пусть они только попробуют нас прогнать!
Тиду также негодовал. И был вполне согласен с Сапожником: нужно разбить палатку в любом удобном месте, чтобы хоть немного поспать. Уж больно неудачная выдалась ночь!
Сев на мопеды, они проехали около километра, когда у дороги показался другой сосновый лесок.
— Пожалуй, можно лечь прямо в спальных мешках… Ночь теплая, так что не будем тратить время на палатку.
Через несколько минут они уже лежали рядом. Было около часа, но спать никому не хотелось.
— Запретная зона! — продолжал брюзжать Сапожник. — На швейцарской границе есть свободная зона… не знаю, для чего она, но кемпингов там до черта… Вам не кажется, что эти таможенники какие-то странные?
— В любом случае, не слишком симпатичные, — отозвался Тиду. — Кафи редко ошибается. У него шерсть на загривке вздыбилась, а это о чем-то говорит!
