– Стой!
Джейк недоуменно убрал руку.
– Ты чего это? Это обычная плата, ничего такого! Нам в Гаванях хорошо платят, так что я не разорюсь.
– Я… не могу… ведь…
Голос его прозвучал нелепо и слишком растеряно.
Джейк порылся в кошеле и сунул Амадузию в руки деньги
– Сегодня, вечером, приходи в «Еловую ветвь». Я буду на втором этаже, – Джейк развернулся и, что-то насвистывая, ушел.
Амадузий проводил его взглядом и посмотрел себе на ладонь. Сердце его забилось сильнее. Целая золотая монета!
– Мама! – и Амадузий подошел к ней. Та сидела на лавочке и щурилась от солнца.
– Что он хотел? – спросила она. Амадузий улыбался во все зубы, какие у него имелись. Он разжал руку, и Марика округлила глаза.
– Золотая монета? – спросила она, не веря собственным глазам. Амадузий торжественно кивнул, – а… зачем?
Сын, все также улыбаясь, рассказал матери об их договоре.
– Дикий кабан? А это не опасно? – обеспокоенно спросила Марика. Амадузий заволновался.
– Если быть осторожным и не дразнить его, то все будет хорошо.
Марика скептически поджала губы.
– Да? Посмотрим, что скажет отец. Вон он, идет с мельницы.
Амадузий радостно обернулся. Делвин действительно закончил работу и теперь возвращался домой.
– Я пойду. Вода уже кипит, – и Марика зашла в дом. Амадузий вышел за ворота.
– Привет, Амадузий, – подойдя, сказал Делвин и обнял сына. Амадузий что-то заворчал, и объятия прекратились. Он осмотрел отца. Тот был еще молод. Пара морщин на лбу, не тронутые сединой волосы, цвета песка. Не случайно Амадузий вышел светловолосым! Голубые глаза с едва заметными темными кругами.
– Идем, мама есть приготовила.
– Да, да, – и Делвин заспешил домой, – умираю с голоду.
Отец и сын вошли в небольшую кухню. Очаг из речного камня горел ярко и достаточно жарко. К счастью, окно было открыто, и прохладный ветер уносил лишнее тепло. Напротив очага стояли стол и три стула. Приборы уже лежали. Марика в это время склонилась у очага.
– Амадузий, будь добр, порежь хлеб. Только осторожнее, я его вытащила из печи, – стала командовать она и повернулась к мужу, – два корыта с горячей водой уже ждут.
Делвин подошел и поцеловал жену. Амадузий закатил глаза и отвернулся, осторожно нарезая мягкий, горячий пшеничный хлеб.
Через десять минут Делвин вышел свежим и бодрым. Свою пропыленную одежду он сменил на чистую. Волосы были мокрыми и не расчесанными. Он всегда любил так ходить. Делвин сел на стул у окна и подставил ветерку грудь. Марика как раз закончила возиться у очага.
– Все готово. Садитесь.
Амадузий и Делвин мигом уселись за стол и стали ждать. Оба была довольно голодны. Марика взяла тарелку мужа и отошла к очагу. Спустя секунду, перед Делвином, истекая паром и приятным запахом, стояла наваристая картофельная похлебка с приличными кусками курицы. Марика разлила ее всем, после чего достала зелень и соль. Делвин молча взял укроп, хлеб и накинулся на еду. Амадузий последовал его примеру. Марика отошла к стене и открыла крышку погреба в полу. Быстро спустившись, она взяла, что нужно, и поднялась обратно. В ее руках была бутыль со светлой жидкостью. Она достала деревянную кружку и налила напиток мужу. Тот поблагодарил жену и глотнул. Глаза его расширились.
– Не зря пришлось ждать так долго, – и Делвин глотнул еще, – твой яблочный сидр просто великолепен!
Марика провела рукой по волосам мужа и убрала бутыль обратно в погреб.
Когда все поели, Амадузий решился.
– Отец, – начал он. Делвин откинулся на спинку стула и смотрел на него, – сегодня я встретился с солдатом из Гаваней. Его зовут Джейк. Он предложил мне застрелить кабана, за плату. Дело нужно сделать сегодня. Я согласился.
Амадузий подумал, что немного резко объяснил ситуацию. Он достал золотую монету и положил перед отцом. Делвин опустил глаза на нее и произнес:
– И что ты хочешь от меня услышать? Тебе бы пора уже отправляться на охоту, – протянул он. Амадузий похлопал глазами. Марика поджала губы и недовольно взглянула на мужа.
– А ты что хотела услышать? Наш сын уже мужчина. Он дал слово, так пусть держит его! К тому же, кабаны у нас мирные и не вырастают размером с настоящего вепря, – буркнул Делвин. Марика вздохнула, понимая, что он прав, и стала убирать со стола.
Амадузий с волнением вбежал в свою комнату. Маленькая, с небольшим окошком, старым сундуком для вещей, столом, за которым он читал и писал, и деревянной кроватью. Амадузий любил свою комнату и считал своим маленьким домом. Роскошь его не интересовала. Амадузий окинул взором несколько старых книг на столе и подошел к сундуку. Мальчик достал лук и проверил тетиву, потом стрелы. Совсем недавно Амадузий сделал их. Они были ровными, с нужным количеством перьев.
– Волнуешься? – раздался голос отца за спиной. Амадузий взял лук и стрелы.
– Да.
Делвин слабо улыбнулся и сел на кровать. Та отозвалась жалобным скрипом.
– И это нормально. Твое первое решение, оно и должно вызывать волнение.
Амадузий сел рядом. Отец задумчиво ковырнул пальцем клен.
– Стреляй спокойно и не дрожи. Наши кабаны на такие опасные, как в других краях, но все же будь осторожен. Всади стрелу ему в глотку и жди. Тут главное не спешить. Нужно дождаться, пока зверь потеряет много крови и прекратит трепыхаться. Только тогда можно подойти ближе и, на всякий случай, всадить нож в кабанье ухо.
Амадузий поморщился, но понимающе кивнул. Сердце начало нервно колотиться.
До ворот из деревни он дошел, даже не заметив. Они были открыты. Рядом никого не было. Амадузий прошел через них. Дорога, незначительно петляя, шла вперед. Солнце находилось в самом зените, пробиваясь сквозь листву многочисленных деревьев вокруг. Солнечные блики были повсюду. Они, играя светом, натыкались на траву и небольшие лужицы после недавнего дождя. Амадузий недолго шел по дороге и вскоре свернул. Он знал, что кабаны не станут пастись здесь. Его целью был заросший овраг в миле от деревни. Кабаны со своим выводком обожали пастись там. Амадузий как-то видел кабаниху и ее помет.
Деревьев стало больше. Клены, буки и дубы стояли, как задумчивые и молчаливые старцы, наблюдая за каждым. Внезапно дунул прохладный ветерок. Амадузий невольно поежился, как вдруг услышал визг. Он покрылся гусиной кожей и остановился. До оврага оставалось совсем немного. Он достал лук и двинулся дальше, но уже осторожнее. Визг повторился. Амадузий попытался идти тише, но проклятая сухая листва мешала и предательски хрустела у него под ногами. Снова налетевший ветер взлохматил его светлые волосы. Визг повторился. Он был громче, и звучал, как крик обычной свиньи.
Показалось молодое деревце. Амадузий помнил его. Оно росло первым у оврага. Дальше стояли еще деревца. Их корни переплетались и заставляли овраг медленно исчезать. Высокая трава прятала молодые стволы. Амадузий остановился и стал вглядываться в траву. Она сильно дрожала. Он отошел к высокой осине, чтобы в случае чего спрятаться. Трава зашевелилась сильнее, и из нее высунулось рыло, а потом и голова. Налитые кровью глаза таращились в пространство, а огромное рыло с шумом втягивало воздух. Кабан мотнул головой и вышел из зарослей, а вслед за ним маленький кабанчик.
– «Кабаниха!» – догадался Амадузий, вспоминая, не ее ли он видел. Кабаниха хрюкнула, и ее кабанчик с тихим визгом забегал возле ее сосков. Она порыла землю, ткнула свою маленькую копию носом в бок и улеглась. Проворный хитрюга увидел добычу и пробрался к самому лучшему соску. Кабаниха ворчливо захрюкала, но детеныша не прогнала.
Амадузий выглянул из-за дерева. Он достал стрелу и теперь медленно натягивал тетиву. Вдруг кабаниха хрюкнула. Амадузий дернулся, и стрела упала на камень. Амадузий застыл. Он не дышал. От него до кабанихи было не больше десяти-пятнадцати шагов.
Кабаниха повернула голову на шум и приподнялась. Кабанчик возмущенно пискнул, но соска не отпустил.
– «Она меня услышала!» – со страхом подумал Амадузий. Он краем глаза видел, что кабаниха поднялась, и ее чувствительное рыло принюхивалось, а из глотки раздавалось настороженное хрюканье. Амадузий достал вторую стрелу и натянул тетиву. Бесшумно и быстро. Стрелять он научился отлично. Но здесь было совсем другое. Настоящий и смертельно опасный зверь. Амадузий осторожно выглянул. Кабаниха остановилась и таращилась в сторону осины. Пока она его не замечала. Амадузий натянул тетиву до предела и вдруг почувствовал нечто совершено странное в груди. Словно жаркое пламя. Жар прошелся по всему телу. До конца не осознавая, что произошло, мальчик задержал дыхание. Стрела сорвалась с пальцев. Словно молния, разящая с небес, она ударила кабанихе промеж глаз с такой силой, что пробила кость. При этом раздался звук, будто сталь столкнулась с камнем. Животное пронзительно завизжало, но продолжало стоять. Амадузий вышел из укрытия, немного дрожа, точно от озноба. Красные глаза кабанихи встретились с его собственными. Она хрюкнула, и из пасти брызнула темная кровь. Амадузий осторожно вложил стрелу в лук, но тут же убрал в колчан. Кабаниха закачалась и с глухим треском упала на бок. Из ноздрей текла кровь. Глаза были закрыты. Кабанчик запищал, покрутился вокруг матери и с истошным визгом скрылся в высокой траве.
