Утром Вовка не сразу сообразил, почему лежит на раскладушке, а когда увидел аккуратно заправленную кровать, соскочил на пол и босиком помчался на кухню. Мама что-то помешивала у плиты в кастрюле:
— Ма, где Мишка?
— Взял магнитофон и ушел на улицу, — оглянулась она.
Вовка натянул кроссовки, схватил рубашку и по лестнице слетел во двор. Голос Челентано доносился со спортивной площадки, и Вовка бросился туда, но еще издали увидел брата и замер от удивления и досады. Мишка колесом крутился на перекладине. Магнитофон лежал на скамейке.
«Да-а, его не удивишь кувырками и склепками».
Мишка сделал соскок и приземлился.
— Молодец, — сдержанно похвалил Вовка.
— Не очень, — возразил тот, — ноги гну. Никак ровно не получается. Ты тоже будешь заниматься?
— Нет, пойдем домой.
За завтраком Вовка совсем расстроился. Он намазывал маслом хлеб, тот крошился, и вскоре стол вокруг его тарелки напоминал кормушку для птиц.
— Хоть воробьев приглашай, — пошутила мама.
Вовка посмотрел на брата. Тот ел аккуратно. Возле его тарелки было чисто. И тут Мишка спросил:
— Можно, мы посуду помоем?
— Конечно! Но сегодня не Восьмое марта, и Вова на такой подвиг не решится, — улыбнулась мама и посмотрела на сына.
— Да ладно, помоем, чего уж там, — согласился Вовка.
«Опять этот Мишка! Ну везде он первый! Ничего, на речку придем, там я ему покажу, как надо плавать». И обиженно загремел тарелками.
А когда отпрашивались купаться, Мишка вконец разозлил его:
— Не надо ли купить чего-нибудь по дороге? — спросил он маму. — Мы, если нужно, зайдем в магазин.
«Погоди, погоди, отличник, вот только придем на речку, попробуй меня догнать! Тут у тебя ничегошеньки не получится», — думал Вовка.
И хоть солнце заслонила огромная туча, у него нисколько не пропало желание идти купаться.
А Мишка вовсе не замечал Вовкиных переживаний, с любопытством рассматривал незнакомую ему улицу.
На пляже солнце наконец пробилось сквозь тучу и протянуло к земле свои веселые лучи. Они мгновенно подожгли пляжный песок, заиграли на взъерошенной ветерком речной ряби и засеребрились в ивовых кустах.
— Ну что, давай на тот берег! Здесь метров двадцать, не больше, — предложил Вовка. — А то можно наперегонки.
— Давай, — согласился Мишка.
Они вошли в воду, Вовка начал считать и на «три», не оглядываясь, со всего маху бросился вперед. Он что есть силы принялся бить по воде руками, барабанить ногами и не сразу заметил, как плавно, только изредка поднимая голову для вдоха, обгоняет его двоюродный брат. Казалось, тот плывет, не тратя сил.
Вовка заработал руками еще сильнее. Вода забурлила вокруг, но по сравнению с Мишкой он будто стоял на месте. А тот, метров на пять уйдя вперед, доплыл до противоположного берега и повернул назад.
На берегу Вовка долго не мог отдышаться.
«Я ему еще покажу», — не сдавался он. И тут же предложил прыгнуть с вышки.
— Пойдем, — согласился Мишка.
Вовка бесстрашно залез на пятиметровую площадку, подошел к краю, оттолкнулся и, вытянув руки вперед, уверенно прыгнул.
— Ну как? — спросил он, подплывая к берегу и заранее зная, что прыгнул хорошо.
— Неплохо, дай-ка я попробую.
— Попробуй, — подбодрил Вовка, чувствуя маленькую победу.
Мишка стал подниматься по лестнице, прошел трехметровую, пятиметровую, дошел до десятиметровой площадки, подпрыгнул, сделал в воздухе два кувырка и без брызг вошел в воду.
Вовка сжал кулаки и стал усиленно соображать, что бы такое сделать, как обойти Мишку ну хоть в чем-нибудь.
— Давай бороться, — наконец предложил он.
— Давай, — опять согласился Мишка, но через мгновение Вовка попался на простом приеме и оказался на лопатках.
Он встал и отряхнул волосы от песка. Мишка и здесь оказался сильнее, хотя нисколько не радовался своей победе.
— А ты… а ты… — не выдержал и закричал Вовка, — ты… на сколько метров плюнуть можешь?
Мишкино лицо вытянулось от удивления, и уголки его губ поползли вниз. Вовка мог порадоваться: наконец-то он нашел, чем может поразить, забить и обойти своего брата, этого отличника.
— Гляди, — он прошелся перед ним уверенной походкой, приготовился и плюнул в прыжке. — Считай!
Мишка покорно пошел и насчитал восемь шагов и одну ступню.
— Ну как? — подскочил Вовка.
Мишка молчал, он сосредоточенно думал.
«Конечно, — решил про себя Вовка, — тяжело поражение переживать. Это тебе не на перекладине крутиться, не с вышки прыгать, не плавать и даже не французский учить с магнитофоном. Здесь талант нужен!»
— Ты знаешь, — наконец произнес Мишка, — я, конечно, не специалист, но мне кажется, у тебя здесь не полностью работают мышцы спины и ног. Ты сильно мотаешь головой.
— Будешь еще меня учить, — распетушился Вовка. — Небось завидуешь, вот и начал про мышцы. Попробуй сам, теоретик!
— Можно попробовать, — охотно согласился Мишка.
Он так же шмыгнул носом, изогнулся и плюнул:
— Раз, два, три, четыре, — начал считать Вовка, — пять… — тревожно забилось его сердце, — шесть, семь… Неужели опять обставит? — Нет! Не обошел! На целую ступню отстал.
Да, можно было ликовать, подпрыгивать и хлопать в ладоши. Но почему-то Вовка не чувствовал радости победы.
Бабушкина ваза
Вовка был посвящен в тайну брата на третий день. Мишка доверчиво сообщил:
— В октябре у нас будет проводиться выставка технического творчества, и я хочу занять на ней первое место.
— Вот здорово, — загорелся Вовка. — И ты уже что-нибудь сделал?
— Только рассчитал и собрал движок. Понимаешь, хочу сделать не какой-нибудь макет, а работающую модель тяжелого грузовика с турбореактивным двигателем типа БелАЗа. Движок, колеса и детали кузова я привез с собой. Только это пока секрет. Ты мне поможешь?
— Конечно! Давай! А чтобы никто не видел, можно собрать машину на даче. Скажем, что будем за огородом ухаживать. Ты попроси у мамы, тебе поверят…
Машина получилась классная. Кирпичного цвета, она весело поблескивала на солнце, и, если бы из-под ее кузова не выглядывало сопло турбореактивного двигателя, можно было предположить, что это модель БелАЗа. Высокая и широкая, она еле умещалась под стулом.
— Машина — работяга, не для прогулок, — любовно поглаживал по кабине Мишка. — И скорость есть, и грузоподъемность что надо.
Вовка согласно кивал головой.
— Приготовиться к пуску! — уверенно скомандовал Мишка.
— Есть приготовиться к пуску, — волнуясь, Вовка открыл краник топливного бака.
— Включить зажигание! — поднял правую руку Мишка.
— Есть включить зажигание, — отрапортовал Вовка и поднес к соплу горящую свечу.
Из сопла вырвалось пламя, машина ожила и завибрировала, забилась в руках у Вовки. Турбина набирала скорость, ее рев и обороты нарастали.
— Пуск! — махнул рукой Мишка.
Вовка отпустил вырывающийся из рук грузовик. Машина мгновенно угодила в сервант, отрикошетила от него и ударилась в кресло, развернулась, со всей силы саданула журнальный столик, отлетела и врезалась в угол комнаты… Но прежде чем заглохнуть, она еще долго ворчала в углу, а хрустальная ваза, проехав по столику, повалилась набок, покатилась и — дзынь! — разлетелась стекляшками на полу. Это все, что осталось от любимой бабушкиной вазы, подарка ее учеников.
— Ты во всем виноват, — возмутился Вовка, — мощность двигателя рассчитать не мог.
— Ничего себе виноват, — взорвался Мишка, — будто я машину на стол направил!
— А кто говорил «пуск»?
— А кто отвечал «есть»?
— А кто рукой махал?
— А кто…
Они еще бы долго препирались, если бы Мишка вдруг не сообразил:
— Все равно нам обоим влетит, надо что-то придумать. Давай склеим, бабушка не скоро придет, успеем!
— Я видел у нее тюбик «Момента». Во клей! — поднял Вовка большой палец.
Когда осколки были собраны, работа закипела. Вовка смазывал грани стекол, Мишка собирал их вместе. Вскоре ваза стояла на журнальном столике. Правда, заляпанная, она уже не блестела, как прежде, а в местах соединений выступали безобразные желтые шрамы.
— Пусть подсохнет, — сказал Мишка, — но что-то она мне не нравится.
— Нравится, не нравится, — возмутился Вовка, — а что делать?
— Что делать, что делать, — передразнил Мишка, — ничего не делать. Хоть такая, а то вообще никакой не было. Давай лучше подумаем. Если логически рассуждать, такое можно придумать! Только надо помолчать немного.
Вовка наморщил лоб и стал усиленно искать выход из создавшегося положения. Но в голову ничего не приходило.
— У меня ни логически, ни просто — никак не получается, — выдохнул он наконец.
— Не мог помолчать. У меня в голове логическая ниточка уже завязалась, а ты сбил. Вот, вспомни! Винни-Пух, медведь с опилками в голове, и тот логически мог, а ты… Если жужжат, значит пчелы. А зачем на свете пчелы? Для того, чтобы делать мед. Вот и ваза. Для чего ваза? Для цветов! Для чего цветы? Для вазы! По-моему, так!
