Люся. – Я Люся, а это Коля.
– Я не Олег Васильевич, – доброжелательно отозвался мужчина, – но я провожу вас к нему. Можете называть меня Шуйский.
– Просто по фамилии? – не понял Коля.
– Не стесняйтесь, – мужчина махнул рукой, приглашая их пройти, – меня все так называют.
В подъезде ощущалась приятная прохлада и пахло влажными полами. Вестибюль оказался очень просторным. По одной квартире с левой и с правой стороны. Впереди виднелась широкая каменная лестница, рядом с ней сетчатая дверь лифта.
Они видели такие лифты только в кино. Двери кабины открывались вручную, и стоило войти, как пол со скрипом просел.
Шуйский нажал на кнопку, лифт загудел, и все вокруг затряслось.
На лестничной площадке второго этажа, куда они приехали, брат с сестрой еще раз переглянулись и следом за Шуйским шагнули в длинный, со множеством дверей коридор открывшейся перед ними квартиры.
На полу лежала мраморная плитка, а на окрашенных в белый цвет стенах висели картины.
Дошли до двустворчатых распашных дверей и очутились в комнате с роскошными винно-красными шторами на окнах, заставленной огромными книжными шкафами.
– Олег Васильевич, они пришли, – объявил Шуйский в пустоту и застыл в ожидании.
Спустя минуту в проеме между шкафами отворилась узкая дверь, и оттуда выкатился ссутулившийся старик в инвалидном кресле.
Ребята не ожидали, что Олег Васильевич окажется таким старым. На фотографиях в интернете писатель Олег Васильевич Гончар выглядел молодым и абсолютно здоровым.
– Так-так, – произнес он, издалека разглядывая их, – и кто это у нас тут такой симпатичный?
– Здравствуйте, мы Коля с Люсей, – отчеканила Люся, протягивая клубнику.
– Вот, приехали, как договаривались, – по-простому добавил Коля, – очень рады знакомству.
Олег Васильевич – серебристые волосы до плеч, черные густые брови и круглый курносый нос – направил кресло в их сторону и остановился напротив.
– Гончар, – принимая клубнику, представился он. – Чай-кофе не предлагаю, скоро обед, и Козетта будет ругаться, если вы перебьете себе аппетит, но мы легко можем организовать воду или ягодный морс.
– Большое спасибо, – отозвалась Люся, – вода у нас есть.
Нахмурившись, писатель склонил голову, продолжая осматривать их.
– Вы прелестные, – заключил он, сверкнув не по возрасту белозубой улыбкой, – и мне не терпится с вами поболтать, но понимаю, что с дороги требуется отдых. Шуйский покажет вашу квартиру. Но на обед явка обязательна!
– Здесь все квартиры, да и вообще весь дом принадлежат Олегу Васильевичу, и он любезно позволяет нам тут жить, – принялся охотно рассказывать Шуйский, когда, миновав два длинных коридора квартиры, они вышли на узкую черную лестницу с высокими сводчатыми окнами и разбитыми каменными ступенями. С одной стороны лестницы была глухая зеленая стена, с другой – массивные деревянные двери квартир. Одна на каждом этаже.
– Правое крыло у нас мужское. – Шуйский шутливо хмыкнул. – Так уж получилось. Не нарочно. Моя квартира на первом, прямо под квартирой Олега Васильевича. А на третьем обитает Корги – мальчишка, его помощник.
Женщины на левой стороне. Магда, старая приятельница Олега Васильевича, живет напротив меня. Над ней, на втором, квартира Козетты. Козетта у нас главная по хозяйству. Готовит, убирает и всем заправляет, так что если вдруг что понадобится: белье, полотенца, шампунь – спрашивайте у нее. За едой тоже обращайтесь к ней. Обеды и ужины у нас организованные, но в каждой квартире имеется своя кухня, можно попить чаю и позавтракать. Вы познакомитесь со всеми за обедом. Ну вот мы и пришли. Четвертый этаж. Это ваш.
– А что на пятом? – Коля задрал голову, заглядывая в лестничный пролет.
– На пятом? – переспросил Шуйский удивленно. – На пятом ничего.
С силой дернув за ручку, он раскрыл перед ребятами дверь.
– Добро пожаловать!
В коридоре было очень светло. Светлые стены, высокие потолки, жаркое солнце заливало все, проникая через раскрытые комнатные двери. Пахло моющими средствами и чистотой. К их приезду явно готовились, однако ощущалось, что помещение долго стояло нежилым.
Кинув рюкзаки, брат с сестрой в сопровождении Шуйского медленно прошли мимо кабинета, столовой, трех спален, кухни, библиотеки и еще нескольких комнат неопределенного назначения.
Люся не могла поверить глазам! Таких квартир она не видела даже в кино. Только огромные дома, но одно дело дом и совсем другое – квартира.
Как и на втором этаже, здесь повсюду висели картины, а полочки, комоды и столики украшали всевозможные шкатулки, статуэтки, ракушки и вазочки.
– Ну как вам ваша новая обитель? – любезно поинтересовался Шуйский, когда они закончили осмотр.
– Все круто! – воодушевленно заверил Коля. – Просто невероятно!
Шуйский удовлетворенно кивнул.
– В таком случае располагайтесь и чувствуйте себя как дома, а я вас оставлю. Обед в два. Пропускать нельзя. Дорогу обратно сами найдете?
– А вы нам ключи дадите? – спросила Люся.
– Обязательно, – Шуйский кивнул, – но только от центрального входа. Двери черной лестницы в жилых помещениях у нас должны быть всегда открыты. Это элементарная техника безопасности на случай пожара. Дома в этом районе старые, перекрытия деревянные, проводка, бывает, шалит. Город хочет реконструкцию делать, но Олег Васильевич пока не дает.
– Это невероятно, – поразился Коля, – целый дом в самом центре Москвы принадлежит одному человеку!
Как только шаги Шуйского на лестнице стихли, Коля счастливо стиснул сестру в объятиях.
– Говорил же, что все будет круто, а ты не верила!
– Я и сейчас не верю, – ответила она и высвободилась. – Как-то это чересчур.
– Ничего не чересчур! – Брат пребывал в радостном возбуждении. – Ты уже присмотрела себе комнату?
Люся вернулась к одной из спален – самой небольшой, но благодаря угловому расположению самой светлой. Одно ее окно смотрело на проезжую часть и исторический особняк, а второе выходило в зеленый сквер.
– Я буду спать здесь, – объявила она и тут же с протяжным стоном повалилась на широкую, вкусно пахнущую свежим бельем кровать.
– Прямо сейчас?
– У нас же есть до обеда время?
Коля взглянул на часы в телефоне.
– Еще час.
– Мне хватит. – Приподнявшись, она сбросила с ног полукеды.
– В таком случае я приму душ.
Когда дверь за братом закрылась, Люся подошла босиком к окну и, немного повозившись с тяжелыми деревянными рамами, распахнула обе створки настежь.
В комнату ворвался жар улицы и легкое дуновение ветерка. Шторы затрепетали.
Стянув узкое, липнущее к потному телу платье и оставшись в лифчике и трусах, она с наслаждением раскинулась на кровати.
– Привет!
Незнакомый голос раздался так неожиданно, что она сначала села и только потом, увидев в комнате чужого парня, сообразила, что не одета.
– Тебя стучаться не учили?
В отличие от нее парень ничуть не смутился, продолжая с любопытством наблюдать, как она суетится, оборачиваясь покрывалом.
– Извини, – он протянул зажатые в
