Все правильно — наука всегда требует жертв! А если ее хорошо финансировать, то последних будет больше — достаточно вспомнить два японских города в августовские дни сорок пятого года!
— Капец парням, попали под раздачу! Но кто такого ожидал?!
Князев был ошарашен — распадок залило чуть ли не до краев оранжевым «приливом», что словно в бетон превратился и никуда не двигался, и в размерах больше не увеличивался, не колыхался как желе. И в таком состоянии находился минут пять, а потом словно «таять» начал, и за гораздо меньший срок, чем заполнял распадок, исчез из него. Вот только зрелище стало совсем иным — дорога и поселок с «полигоном» испарились, будто шальная корова «языком слизнула», как говорят в народе. Вот только вместо всего прежнего колыхались вековые сосны и лиственницы, которые высились везде, от вырубленных склонов, и на местах исчезнувших строений.
— Что это ТАКОЕ?! Куда все делось?!
Олигарх смотрел на все выпученными глазами и глотал воздух ртом как вытащенная на берег рыба. Да и сам Князев пребывал в прострации — он не ожидал такого ошеломляющего результата.
— Ушло века на три-четыре в прошлое, может на пять, но не больше, у меня правильные расчеты, — раздался чуть торжествующий голос «профессора». — Представьте два овала на карте местности, нынешнего, и допустим, семнадцатого века. Мы их просто переменили местами, вот и все. «Пробой» во времени случился — все наше там, а их уже здесь. И люди, что попали в прошлое, остались живыми. Посмотрите на склон — вон те «свинки», которых краем «прилива» зацепило, не переместились по времени частями, а остались тут. И что характерно — вполне здоровые, некоторые даже дергаются.
«Профессор» говорил совершенно спокойно, но уже усталым голосом триумфатора, что добился впечатляющей победы. А вот олигарх пришел в себя на удивление быстро.
— Как такое чудо вам удалось, профессор? Ваша установка оказалась настолько мощной, что смогла переместить во времени целую долину длинною в полуверсту, не меньше?!
— «Машина» пока слабая, да и дело в Олхинском нагорье — по реке идет «разлом». Сопки по берегам ограничивают «разлив», и значительно увеличивают его концентрацию. Думаю, километров на десять «прилив» вниз по реке отправить можно, мощностей хватит. Сам толком пока не понимаю, как это действует, но ведь вполне рабочая схема, как сегодня выяснилось…
— Какое полезное изобретение, — пробормотал олигарх, и повернулся к «князю» — взгляд стал цепким, привычным, а голос строгим и требовательным. Абрам Борисович умел настраивать на работу:
— Деньги дам, и не сто миллионов — на порядок больше. Делай установку, профессор, она пригодится. Дела такие пошли, что может быть, мне придется в Лондон бежать — всяко в жизни бывает. Но тогда уж лучше в прошлое, только не наобум, а подготовившись хорошенько. Хм, шестнадцатый, пусть семнадцатый век — что там могут нам противопоставить?! Да в порошок сотрем всех князей и ханов, сам царем стану!
Олигарх прямо засиял лицом, но говорил властно — привык за двадцать лет служения «семье», при которой и себя не забывал. Да и оговорка у него случилась, как по Фрейду — властен Абрам Борисович, ой, как властен — только Князев был допущен в разные тайны «хозяина». А ситуация складывалась скверная — полномочия нового президента заканчивались, и «Береза» может его провести на второй срок. А вот дальше могут быть большие проблемы — «семибанкирщина» ведь не зря так называется. А там они как пауки в банке — кто кого «сожрать» успеет, тот и у власти.
— Всех лишних немедленно зачистить. И долину проверить не помешает — вдруг что-нибудь из того времени найдем!
— Все сделаем, Абрам Борисович! Группы уже туда пошли — прочешем хорошенько, и «свинок» уберем. Новый лес подчистую вырубим, все будет вроде как прежде — ничего не заподозрят.
— Ты уж постарайся, Василий Алексеевич. Вечером мы обговорим, что нам с тобою дальше делать…
![]()
Олхинское нагорье известно своими скальниками, и тайнами…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «И ЧЕТКИХ ЛИНИЙ БОЛЬШЕ НЕТ»
Глава 1
Все тело будто свинцом налилось, неподъемной тысячепудовой тяжестью. И сознания вроде не потерял, хотя не мог сам себе ответить, сколько часов или даже дней провел в оранжевом мареве, глотая густой, вроде желе, если такое объяснение подходит, воздух, в котором совершенно не чувствовался хвойный таежный запах, привычный с детских лет. Наверное, если бы каждый ребенок помнил, как его туго пеленали с момента рождения, то все были бы знакомы с этим ощущением, которое не высказать словами. Да и как можно поведать о своих чувствах, которые толком выразить невозможно, все только в ощущениях, когда не дышишь, а как грудное молоко скорее пьешь воздух, тянешь его вовнутрь между зубами, ощущая странноватую сладость во рту — теплую, как свежая парная кровушка.
— Так и вурдалаком стать можно, — прохрипел привязанный к сосне парень, тело которого ниже пояса еще находилось в оранжевой пелене. И принялся отплевываться, затем захлебнулся кашлем. Сплюнул тягучей кровавой слюной — отбили нутро местные бандиты, что «князю» служили не только верой и правдой, каковых у них никогда и не было, а холопской угодливостью — прикажи тот им, и в задницу дадут себя попользовать, повизгивая от радости, что приносят удовольствие своему владыке. А вот сам Сергей Зверев служить этому новоявленному феодалу не хотел — да плевать на всех этих барыг и сволочей, что сейчас правили «балом» в его стране, которая, по словам отца еще совсем недавно считалась в мире великой державой.
— Недаром сказано — не сотвори себе кумира…
Парень окончательно пришел в себя, а когда зрение вернулось, и перед глазами растаяла муть, то он снова увидел перед собой знакомый распадок. И обрадовался, так как мысленно распрощался с жизнью, прекрасно осознав, что ему отведена участь «подопытного кролика» в каком-то жутком эксперименте. Дураком не был — все же три курса проучился в местном университете, и сопоставить, что к чему мог.
— Сука, руки стянуты, но стоит попробовать. Не наручниками ведь сковали, а пластмассовую стяжку можно и разорвать…
Сергей огляделся — ниже его на склоне к редким деревьям были также привязаны несколько человек в серо-зеленых работных робах. Парочка обвисла на вывернутых руках, а вот трое «подопытных» уже зашевелились, кашляли и отхаркивались, матерясь при этом. Да еще выше него по склону привязывали, как он помнил, четверых или пятерых. Вот только кто его сотоварищи по несчастью Зверев не знал — всех держали под охраной в подземном бункере, в бетонных пеналах, где из всех удобств была дырка в полу, в которую приходилось справлять нужду, да коврик, на котором он спал, свернувшись в калачик. Встать во весь рост не было возможности, а прижавшись спиной к стене, он не мог вытянуть руку полностью, сразу упирался в бетонные потеки. Собачья конура у рачительных хозяев и то больше, чего и говорить, а тут сплошное измывательство. Хотя кормили на убой, причем как сейчас выяснилось, в самом что ни на есть прямом смысле — оголодавший и лишившийся сил человек вряд ли бы выжил в этом оранжевом «клейстере», от которого роба стала мокроватой.
— Твою мать, бежать надо!
Мысль здравая, о побеге он думал с первых минут, как его в Шелихове милиционеры повязали, да «князевцам» передали из рук в руки. Те первым делом его еще по дороге избили, пока сюда везли. За все «хорошее» отлупили — по интернету призывы писал, и власть людоедскую в них клеймил, особенно пройдясь по всемогущему Князеву. Так обычно за клевету привлекали, три года в судах «отвешивали» срока, часто условно, но вот чтобы так расправится, ему это в голову не приходило, теперь осторожнее будет.
— Убьют ведь, мы опасные свидетели!
Лишь бы вырваться отсюда — отчаяние придало сил, и Сергей рванулся всем телом. Запястья обожгло болью, но тут же руки разошлись в стороны и он полетел вниз по склону. Но недалеко — метра на два — и ударился плечом в дерево, к которому также был прикован человек. Судя по тонким рукам, и ухоженным пальцам с золотым колечком, и длинной пряди волос — девчонка, непонятно за какие грехи приговоренная Князевым.
