Ей очень нравилась эта процедура. Было в ней что-то такое солидное и профессиональное. Запись останавливалась если девочка молчала определенное время и возобновлялась либо при первых звуках её голоса, либо по её специальной команде.
– Никаких личностных проблем и внутренних конфликтов я не испытываю, – сказал Кит по радиосвязи.
Его голос прозвучал только в микродинамике, упрятанным в ушную раковину девочки, для любого, кто мог бы оказаться рядом пёс безмолвствовал. Кит использовал этот режим связи, во-первых, когда считал, что они находятся в потенциально небезопасном окружении, а во-вторых, когда хотел быть уверенным, что девочка непременно обратит внимание на его вопрос или замечание. Ибо порой его не в меру всем увлекающаяся и отчасти рассеянная хозяйка вполне могла пропустить его слова мимо ушей. А тут уж ей деваться было некуда, так как по её же собственному выражению, он говорил ей «прямо в мозг». Иногда она это не одобряла. Впрочем, Кит знал, что даже голос в голове еще не есть гарантия того что мисс Элен, занятая своими мыслями, услышит его.
После паузы он добавил с укоризной:
– Вы же прекрасно знаете, мисс Элен, что, как вы выражаетесь, протекция вас есть основополагающий базовый принцип моего мировоззрения, мой ключевой поведенческий алгоритм, который я, если бы и захотел, то не смог бы игнорировать. А вернее я даже не могу захотеть этого.
– Ну, ладно, Кит, не сердись. Ты же знаешь мне надо оттачивать умение психологического анализа, это очень важно в моей будущей профессии. А рядом только ты. И я всё же считаю, что в твоем мышлении определенно проявляется склонность к субъективно-аффективным установкам.
Робот решил не углубляться в эту тему. Психологией девочка увлеклась совсем недавно, после того как Светлана Келеб, профессиональный коммуникатор и психолог из отдела Валентина Акари, не подумав о последствиях, очень красочно и занимательно рассказала девочке о своей работе. Элен загорелась. И вскоре вокруг неё уже были не папа, дедушка, Кит, мисс Уэйлер, мастер Таругу, мистер Гладков, мистер Тачер, миссис Киннеридж, мистер Уорли, мисс Лаура Дойлинг и т.д, а субъекты, психотипы, шизоиды, истероиды, интро и экстраверты, сенсорики, логики, негативисты, со своими побудительными мотивами, комплексами, механизмами защиты, доминантами поведения, акцентуациями характера и пр. Больше всех доставалось отцу и роботу-ассистенту. Но Валентин Акари, будучи, как выяснилось, интуитивно-логическим эмоционально устойчивым интровертом с адекватным восприятием действительности, но с заниженной самооценкой и недостаточным уровнем социализации, а также склонным к актуализации глубоких депрессивных тенденций и излишне рассудочному типу мышления с налетом резонерства, спокойно говорил, что это надо просто перетерпеть. Скоро Элен опять вернется к своей любимой Камиле Кесада и будет как прежде мечтать о патанатомии, препарировании трупов, изучении органов и тканей, выявлении генотипов, биологических экспертизах, орудиях убийства, анализах крови и костей. Как оказалось, увлечение профессией судмедэксперта менее травматично для окружающих, чем пристрастие к тайнам психологии и психики.
– Мне включить картинку? – Спросил Кит.
Девочка на минутку задумалась. Фразой «включить картинку» она и её собакообразный робот называли режим, при котором поверхностное покрытие Кита имитировало шерсть животного. Родерик Атинховский, дедушка Элен по материнской линии, один из главных инженеров и конструкторов гигантской межзвездной корпорации “StarIntel”, однажды пытался объяснить внучке как всё это устроено.
Корпус робота состоял из двух слоев. Внутренний слой из листов обычного композитного бронесплава, того же самого что использовался, скажем, во фронтальной обшивке исследовательских вездеходов или боевых крейсеров. Внешний же слой из дорогого и высокотехнологичного метаморфного полиматериала в обиходе называемого «элвата». Элвата представляла из себя спрессованную структуру из миллиардов нанополупроводниковых волокон, из которых, под хитроумным воздействием электромагнитных полей, можно было слепить практически всё что угодно. И при этом каждую ворсинку можно было заставить приобрести свой собственный цвет, формируя таким образом любой тон или рисунок. В отсутствии электромагнитного воздействия элвата представляла собой обычный гладкий отполированный металл, даже сохраняя при этом следы внешнего воздействия, царапины, вмятины и прочее. Но стоило активизировать поле, и литая металлическая структура расщеплялась на неисчислимые трубочки-ворсинки, способные составить всё что угодно. И в одно мгновение Кит приобретал шкуру и шерсть настоящего зверя, практически неотличимую от своего биологического аналога. При этом Кит мог придать каждому псевдоволосу свой цвет и в результате приобрести любой желаемый окрас. В такой маскировке он становился настоящим представителем славного семейства псовых и посторонний наблюдатель не то что по внешнему виду, но даже и на ощупь не смог бы догадаться что перед ним кибернетическое электронное создание из металла, проводов и печатных плат. Даже радиаторные прорези и монтажные метки бесследно скрывались под слоем нанополупроводниковой шерсти. Пожалуй единственное что его выдавало это когти и зубы из алмазной стали, которые всё же мало походили на биоматериал. Но клыки были окрашены, как и полагалось в белый цвет, а когти в черный и по внешнему виду ничем не отличались от своих биологических аналогов. Но наощупь конечно они были слишком гладкими, прочными, идеальными и определенно не роговой пластиной или дентином. Но кто бы осмелился ощупывать когти и клыки такого огромного зверя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Элен внимательно выслушала своего дедушку. В принципе её всегда интересовали разные технические подробности тех устройств, с которыми она сталкивалась. Но Кит был больше чем каким-то устройством, он стал её другом, спутником, слушателем, помощником и конечно о том как он устроен она слушала, затаив дыхание. Эта его способность принимать облик живой собаки привела её в восторг. По началу она постоянно заставляла его становится то гладкошерстным, до длинношерстным, то курчавым, то волнистым. При этом еще требуя самые немыслимые окрасы, а порой, и чтобы он рисовал на своих боках целые картины или надписи. Но со временем ей это немного приелось, да к тому же Кит намекнул что он предпочитает оставаться просто металлическим. Он осторожно объяснил, что на поддержание элваты в активном состоянии он тратит немало энергии и вычислительных ресурсов. Не то чтобы это имело большое значение, учитывая энергоотдачу его внутреннего реактора, но тем не менее если в этом нет необходимости то он бы не хотел включать этот режим. Только для одного, так сказать, увеселения маленькой хозяйки. Элен тут же надулась. Ей показалось что её в чем-то обвиняют. Она не переносила этого. Ни от дедушки, ни от папы, ни от своего чудо-робота. После трагической гибели матери Элен, все обращались с девочкой исключительно бережно и ласково, насколько возможно удовлетворяя все её прихоти и желания. В результате теперь и дедушка, и отец Элен, Валентин Акари, и тем более Кит, который находился с ребенком практически неотлучно, про себя считали, что девочка немного избалована. Но, впрочем, вслух этого никто не говорил, да кроме того Элен все же явно была бесконечно далека от тех маленьких капризных эгоистичных визгливых тиранов, которыми пугали родителей детские психологи. Валентин Акари уже пару раз ходил на консультации к последним, ибо понимал, что без матери и с учетом специфики его работы, требующей постоянных отлучек и задержек, дочь растет по сути сама по себе. Однако, когда очередная молодая девица с тусклым взором и синими волосами заученно продекламировала ему уже слышанную им цитату о том, что не следует делать из ребенка кумира, ибо когда он вырастет, то потребует жертв, Валентин решил, что разберется со своей умницей дочерью сам.
Но перестав дуться Элен мужественно решила, что наверно Кит прав, кое в чем. И перестала ежедневно превращать его в «пушистых няш», «курчавых пудельков» и «гладеньких щеней» самых безумных окрасов. Хотя это и представлялось ей очень забавным. Сам дедушка об этом режиме с улыбкой говорил, как о «предании реализма» его творению. А дядя Вася, коммунальный работник, обслуживающий дома на их улице, называл это «особачиться». Элен это казалось смешным, Киту не очень. Он предпочитал нейтральное «включить картинку».
