Пилот свистнул.
— Теперь понятно… Но почему вас сразу оттуда послали сюда, и не дали времени подготовиться?
Йосэйла сказала:
— Мы были лучшим решением по двум причинам: ближайшая научная группа биоархеологов, которую можно было перебросить сюда быстрее всего.
Стоуп задумчиво сказал:
— Мы должны собрать здесь биологические образцы. Я думаю, что из-за обледенения многие образцы хорошо сохранились.
Йосэйла возразила:
— Если причиной климатической катастрофы не стала война с применением химического оружия, или оружия, сжигающего поверхность планеты.
Пилот сказал:
— Можно послать зонд в атмосферу, чтобы взять пробы.
Стоуп приказал:
— Нет. Выводите нас на низкую орбиту. Посмотрим на другую сторону планеты. Возможно, там есть геотермальное поле или еще какой-нибудь источник тепла. Если это так, то кто-то из жителей планеты мог пытаться спастись там перед смертью.
— Но, я надеюсь, вы не ожидаете найти там живых? Посмотрите на данные по температуре.
Стоуп покачал головой.
— Нет, конечно, живых там не может быть. Но было бы удачей найти хотя бы один труп, не похороненный подо льдом трехсотметровой толщины.
Через некоторое время пилот доложил:
— Вышли на низкую орбиту. Мельта Обез, встречай нас.
Йосэйла тихо поправила его:
— Квелла. Если мы не найдем на этой планете ничего, что бы принадлежало расе Квелла, это будет большим разочарованием.
С близкой орбиты лицо планеты не выглядело более гостеприимным. Поверхность была покрыта сплошным слоем льда, а в океанах, слишком соленые, чтобы замерзнуть, плавали айсберги. Стоуп рассматривал данные, полученные в ходе облета планеты по низкой орбите.
— Некоторые из жителей, возможно, пытались выжить на льду. Нам повезет, если мы найдем их останки. Это единственное, что мы можем попытаться сделать до прибытия нормально снаряженной экспедиции.
Йосэйла предположила:
— Возможно, нам в помощь пришлют группу доктора Эккельса. Они, наверное, уже закончили раскопки на Хоте.
Стоуп сказал:
— Мы можем попытаться попросить, чтобы их прислали. Пилот, включите канал связи с Институтом Оброа.
— Есть.
— Это доктор Кроддок Стоуп, код Альфа-4-4-2.
— Слышим вас, доктор Стоуп. Продолжайте.
— Мне срочно нужно дополнительное оборудование для моей экспедиции.
Стоуп перечислил список всего необходимого оборудования. Диспетчер Института ответил:
— Мы пришлем вам оборудование максимально быстро.
— Кроме того, мне нужна помощь исследовательской группы, имеющей опыт работы в мирах с низкой температурой. Можем мы получить команду доктора Эккеля?
Диспетчер сказал:
— Я не знаю, закончили ли они свою работу. Я доложу о вашем запросе в комитет и сообщу их решение.
— Если предположить, что они свободны, когда мы сможем получить их помощь?
— Если для их доставки мы используем наш самый быстрый корабль «Пенга Рифт», они прибудут к вам через шестнадцать стандартных дней, если не будет каких-либо задержек в пути.
— А у вас нет ничего быстрее, чем этот «Пенга Рифт»?
— У Института это самый быстрый корабль.
Стоуп нетерпеливо сказал:
— Рассмотрите другие варианты. Нам срочно нужно оборудование и помощь. Связь кончаю.
Стоуп снова повернулся к пилоту.
— А теперь соедините меня с разведкой. Им нужно доложить о задержке.
Пленники Тилайконского Странника мало разговаривали между собой. Каждый был занят делом. R2 искал клапан, через который восстанавливалось давление, 3РО сочинял обращения к предполагаемым хозяевам Странника, Лобот анализировал аналитические данные, а Ландо вернулся к рукоятке в углу, чтобы проверить, что с ней еще можно сделать.
Рукоятка оставалась неподвижной, и Ландо никак не смог заставить корабль реагировать. Но, дергая рукоятку, Ландо понял, что его рука, оставшаяся без перчатки, распухла, затвердела и сильно болит. Нарушение кровообращения, вызванное сжатием запястья манжетой скафандра, соединилось с повреждениями от декомпрессии.
Ландо подошел к Лоботу.
— У нас есть какие-нибудь сумки для сбора образцов?
— Да. Шесть маленьких, шесть больших и две гелевых капсулы.
— Эти капсулы сами запечатываются?
— Да, Ландо. Извини, я больше не могу о них ничего сказать. Носители информации повреждены. У нормальных живых существ это, кажется, называется амнезией. Надо проверить систему.
— В другой раз проверишь. А сейчас давай возьмем одну из этих сумок и посмотрим, сможем ли сделать из нее мне импровизированную перчатку.
Им удалось надеть эластичную капсулу на руку вместо перчатки. Ландо получил возможность немного ослабить манжету. Боль и опухоль начали уменьшаться. Лобот сказал:
— Я не знаю, выдержит ли эта штука, если давление снова упадет.
Ландо ответил:
— Я на это и не рассчитываю. Постараюсь пока не пользоваться этой рукой. Ты узнал что-нибудь из данных R2?
— Я полагаю, нам известно направление прыжка Странника с точностью до 0,5 градуса.
— Тогда он держит курс к сектору 1-5-1.
— Да, это восемь световых лет от его предыдущей позиции.
— Лобот, не знаешь, есть в этом секторе кто-то, кто может помочь нам?
— К сожалению, не знаю. У R2 есть только астронавигационные данные, информацией о политическом положении в секторе он не обладает.
Ландо кивнул.
— И на пути ничего нет?
— Ближайший объект, обладающий достаточной гравитационной тенью, чтобы заставить Странника выйти из гиперпространства, и расположенный достаточно близко к нашему маршруту, находится на расстоянии 40,53 световых лет.
Нахмурившись, Ландо сказал:
— Я не совсем это имел в виду. Как далеко на нашем маршруте находится точка, максимально удаленная от всех крупных объектов?
Лобот задумался. Вместо него ответил R2-D2, издав длинную серию свистков. 3РО перевел:
— R2 говорит, что через 12,9 световых лет, корабль войдет в наиболее изолированный регион, где в радиусе девяти световых лет не должно быть объектов крупнее комет класса-5.
Ландо сказал:
— Это подходящее место для изменения курса. И достаточно далеко, чтобы мы успели что-нибудь придумать.
Лобот возразил:
— Но мы не знаем, с какой скоростью этот корабль передвигается в гиперпространстве. Корабль может оказаться там через 12 часов, а может и через 6 или даже меньше. И еще кое-что. Если гравитационная тень через 40 световых лет не задержит Странника, наш курс приведет нас через границу Новой Республики прямо в Ядро Галактики.
— Тем больше причин что-то пытаться делать. R2, ты нашел что-нибудь?
R2 пискнул, 3РО сказал:
— Мастер Ландо, R2 говорит, что в помещении нет никаких отверстий.
— Как же тогда восстановилось давление?
— R2 говорит, что атмосферные газы проходят сквозь переборки, молекула за молекулой.
— Так переборки пористые?
— Нет, мастер Ландо, R2 говорит, что молекулы газа просто появляются на поверхности переборок.
Лобот сказал:
— Интересно… Похоже, переборки могут производить газ.
Ландо спросил:
— R2, а какая часть поверхности помещения наиболее активно участвует в этом процессе?
Маленький дроид подлетел на своих микродвигателях к центру помещения, и осветил прожектором полосу поперек внутренней переборки.
— Отлично. 3РО, докладывай о своих успехах.
Золотистый дроид покачал головой.
— Сэр, я обращался к возможным хозяевам корабля на 11463 языках, приносил извинения и просил их помощи, но ответа нет.
— А в твои шесть миллионов языков случайно не входит язык Квелла?
— К сожалению, нет, мастер Ландо.
— У тебя есть хоть какая-нибудь информация о языке Квелла? Может быть, ты знаешь какие-то родственные языки?
— Я сожалею, мастер Ландо. Я в полной растерянности.
— А если попытаться использовать языки их соседей по системе или сектору?
3РО печально сказал:
— Сэр, это стандартная процедура при первом контакте, и мне это хорошо известно. Я начал с 873 языков сектора, где расположена Квелла.
— Но ты еще не все языки использовал, не так ли?
— Да, мастер Ландо. Обращения на всех известных мне языках займут не менее четырех стандартных дней, если предельно ускорить процесс.
Ландо вздохнул.
— Я так и думал. Лобот, доставай бластерный резак. Мы сами сделаем дверь.
С мрачным выражением на лице адмирал Хирам Дрейсон сел на край своего стола и начал изучать последнее донесение от полковника Паккпекатта. Запись, присланная с донесением, была драматичной и тревожной.
За несколько секунд до того, как Странник атаковал блокирующие его корабли и скрылся, Дрейсон заметил, как в передней части корабля появились шесть круглых выпуклых объектов. Дрейсон предположил, что это аккумуляторные узлы или лучевые батареи. В носу корабля вспыхнул яркий голубой свет.
Через секунду луч энергии, вылетевший из одного узла, разрезал кессон, соединявший «Леди Удачу» и Странника. Два других луча ударили по переоборудованному сторожевому кораблю «Каури», несущему генератор гравитационного поля. Включенный генератор взорвался, выведя из строя машинное отделение «Каури».
