Именно в её сторону кивнул Иван, когда пожал протянутую мной руку.
– Осторожно! Как бы эта Цирцея не превратила тебя в свинью, – предупредил он очень серьёзно. – Ей это удаётся. – Он будто хотел сказать больше, чем сказал. Она же хранила молчание, держала сигарету у рта. Мне вдруг захотелось дотронуться до её кожи, от природы смуглой, гладкой и необычно нежной. Выпустив мою ладонь, Иван продолжил. – Имя у неё говорит за себя – Виктория. Лучшая подруга моей Оксаны.
И он шутливо обнял шатенку. Но шатенка по-кошачьи вывернулась и взглянула на меня с нескрываемой злобой.
– Не знаю, зачем вы понадобились Ивану. Мне это не нравится.
Её мнение волновало меня меньше всего на свете. Я опустился на стул, расстегнул пиджак и обратился к Ивану.
– Я что, важная птица? Без вопросов впустили на палубу, и корабль тут же отплыл.
Иван довольно ухмыльнулся.
– Предупредил капитана. Сказал, жду банкира, старого друга.
– Дал на лапу, – холодно заметила Оксана.
Иван развёл руками, мол, ничего от неё не скроешь.
– Как же меня узнали? – спросил я с равнодушным удивлением.
Помедлив, Иван достал из внутреннего кармана своего бархатного пиджака чёрную корочку с плоским электронным калькулятором, затем чёрно-белую фотографию. Склонил голову, оценил, что на ней запечатлено, и показал мне. Он не настолько изменился, чтобы не узнать его на хорошем снимке. Студент в футболке левой рукой придерживал футбольный мяч, а указательным и средним пальцами строил рожки за затылком приятеля, который тоже в футболке стоял рядом. Приятелем этим был я, наверное, тоже узнаваемый, раз уж меня пропустили на корабль, не остановив для расспросов. Хотя, наверняка, всё происходило проще. Капитан не забивал себе голову лишними заботами, а распорядился впустить первого, кто появится, и тут же отплыть. Формально он выполнил то, о чём договорился с Иваном. На его месте я бы так и поступил.
– Рога тебе идут, – с женской стервозностью, с вызывающим намёком высказалась Оксана.
Иван вернул фотографию и корочку в карман, а я посмотрел на его подругу.
– Мне наплевать, что вы обо мне думаете, – предупредил я Оксану, показывая отсутствие намерения поддерживать разговор на «ты». – Сам не понимаю, зачем сижу здесь, а не сплю, как надеялся. Я две ночи продремал в трейлере, вроде пса на стрёме. И если кто-то рассчитывает вывести меня из себя, его ждёт разочарование.
Оксана повернулась к Ивану.
– У твоего приятеля дурные манеры, – сказала она холодно, однако не так неприязненно, как вначале. – Чем он занимается?
Любопытство проступило и в глазах её подруги. Смотреть на неё было приятно, и я предпочёл это занятие всем прочим.
– Охраняет… ценные грузы на дальних перевозках, – поспешил объяснить Иван.
Я не стал его поправлять.
– Фи. И сколько вам платят? – изобразив презрение, заметила Оксана и, не дожидаясь ответа, глянула на Ивана. – Ты что, никого другого не можешь нанять для своего таинственного дела?
Он притворно засмеялся.
– С чего ты взяла про тёмные дела? Я что, не могу пригласить друга повеселиться? Мы не виделись почти… да, полгода.
– Слушайте, – вмешался я, – не хочу стать причиной ваших трений. Пожалуй, я зря приехал.
Привстав со стула, я вдруг сообразил, что уйти могу разве что на палубу.
– Сядь! – резко распорядился Иван, но тут же спохватился и попросил: – Не уходи! – И обратился к своей подруге: – Прошу тебя, замолчи!
Он налил мне коньяку, долил себе, потом будто вспомнил о женщинах, наполнил и их рюмки из другой бутылки с пёстрой итальянской наклейкой.
– Ладно, замолчу. Но я тебя предупредила, мне это не нравится, – холодно объявила Оксана.
Никто из них не притрагивался к рюмкам. Я не стал их ждать и неторопливо выпил. Мне было всё равно, что они подумают. Откинувшись на спинку стула, я позволил векам опуститься на глаза, и наслаждался тем, как трезвость постепенно покидает меня. Словно сквозь завесу прозвучал голос Виктории, – он был грудным и каким-то бархатистым, слышать его было так же приятно, как до этого смотреть на неё.
– Вот уж не подумала б, вы одного возраста и вместе учились, – заметила она Ивану. – На вид твой друг здоровее и моложе.
Я приоткрыл глаза. Иван помрачнел и откинулся на стуле.
– Он не занимается бизнесом, когда всё рушится и не ясно, куда к чёрту нас тащит правительство… Эти безмозглые кретины. И у него нет жены.
– Так я пью твою молодость? – съязвила Оксана. – Вини свою прежнюю. А я с тобой живу всего четыре месяца.
– Он сбежал из-под венца, – вынужден был объяснить Иван.
Мой голос раздался как бы со стороны, словно говорил кто-то другой:
– От тёщи, – поправил я. – Жениться приходилось и на тёще. Грустная история. Будущая тёща оказалась стервой, и не пыталась это скрыть. Хотя бы до часа, когда нас распишут.
Оксана хмыкнула.
– Ну конечно, – холодно сказала она. – Всегда тёщи виноваты. Скажите уж честно, не любили свою невесту.
– Не правда. Это замечание оскорбляет. Будто намерение жениться было по глупости, от скуки. А я был влюблён, долго мучался. Как буриданов осёл. Классическая проблема выбора: и хочется, и колется…
– … и мама не велит, – мрачно закончил Иван.
– Мама-то вмешаться не могла. Как и папа, и дедушки, и бабушки.
Удивляясь, что разоткровенничался, я замолчал.
– Вы что, совсем один? – догадалась Виктория. Она спросила так, что я не смог не ответить, и только ей.
– Единственный недостаток быть поздним ребёнком.
– Судя по вам, есть и другие. – Оксана была по-женски беспощадна и справедлива. – Избалованное воспитание и законченный эгоизм.
Я склонил голову набок и улыбнулся во весь рот.
– Рад, что заметили. Мой наглядный пример ужасен. Верю, своих-то детей воспитаете иначе.
Она фыркнула и отрезала:
– Несомненно.
– Только не рожайте поздно.
На этот раз она промолчала. Волна опьянения спадала, наступала расслабленность. Мне больше не хотелось продолжать разговор на свой счёт. Я одарил улыбкой примадонны уже всю компанию.
– Содержательная беседа получается. Обо мне и обо мне. Как на перекрёстном допросе…
Я было решил, Оксана исчерпала свой порох в пороховнице. Но ошибся.
– Должны ж мы знать, с кем нас знакомит Иван, – прервала она меня. – Мы очень разборчивы. Вика, например, хотела здесь быть с близким другом, очень известным в наших кругах бизнесменом.
– Ну, ты скажешь тоже, – слабо возразила Виктория. – Какой он мне близкий друг. Один из поклонников.
Оксана не обращала на возражение внимания и продолжила:
– Он утром прилетел из Южной Африки.
– Он что, негр? – буркнул я под нос.
Но она расслышала.
– Белее не бывает. И очень богат.
Меня начинали донимать её наскоки.
– Что-то у нас сплошные очень. Я кому-то очень нужен среди ночи. Кто-то очень богатый. Кому-то я очень не нравлюсь. А я, наверно, очень дурак, раз выслушиваю гадости, вместо того, чтоб видеть третий сон.
– Считаете это гадостями? – проворковала Оксана, изобразив улыбку торжествующей стервы, которая сумела-таки задеть мужчину за живое.
Она меня действительно достала. Я не желал её видеть, какой бы близкой подругой Ивана она ни была. Он поморщился, но не вмешался.
– А вы зануда, – мило заметила Виктория. Она выразительно пригнулась ко мне с потухшей сигаретой. Мне пришлось взять со стола зажигалку, щёлкнуть кремнем, и она прикурила от газового пламени. Вновь откинулась на стуле, скрестила руки и, слегка выпятив нижнюю губу, медленно выпустила белесую струйку дыма. – Только и слышу, как вы хотите спать, а вам не дают.
– Больше не буду, – проворчал я, и сменил тему. – Кстати, где-то я вас видел.
Девушка опять внимательно на меня посмотрела, будто заново изучала, но мне показалось, сказанное мной её задело.
– Для сопровождающего ценности вы поразительно догадливы, – в её голосе сквозила лёгкая издёвка. – Вам очень везёт.
– Разве?
– Если на трейлер нападут, вам понадобится минут пять, сообразить об этом. Не меньше.
– Я две ночи…
Я осёкся, но было поздно.
– Не спал, – съязвила Оксана и слегка похлопала в ладоши.
Иван стукнул ладонью по краю столика.
– Чёрт! – ругнулся он. – Больше не о чем говорить? Лучше расскажу анекдот.
На девушек это не произвело ни малейшего впечатления. Они его словно не слышали.
– На вас нападали? – вдруг полюбопытствовала Виктория.
– Много раз. Показать шрамы от бандитских пуль?
– А серьёзно?
– Зачем вам?
– Хочу понять, почему умный мужчина стережёт чужое, а не занимается своим бизнесом. Наверно, такая работа страшно интересна.
Её глаза оживились, в них свозила откровенная насмешка. Она мне не верила, не верила, что занимаюсь тем, о чём сказал Иван и вынужден подтверждать я сам. Как не верила и её стервозная подруга. На то у них были основания. Иван выставил меня в дурацком виде, но я не знал, почему, и вынужден был придерживаться его версии.
