— Георгий Алексеевич, никто не виноват, это следствие общего переутомления! Вы все слишком много работаете, — проявил дипломатическую сноровку товарищ Славин.
— Да!
— Ника, я просто хочу извиниться… перед доктором…
— Она не доктор!
— Ника, значит, ты ее действительно знаешь!
— Да, это аудитор… аудитор Чигарского…
— У Чигарского есть аудитор?
— Какой Чира сволочной! И сам скурвился, и ребенка тебе испортит, — возмутился Дим-Дим, деловито отобрал у меня банку с пивом и отпил. — Мало того, что денег нам должен, как Гондурас — Валютному фонду, так еще и таких аудиторов от нас скрывает!
— Бывших аудиторов… — Я скрепя сердце отдала папке визитку.
Папочка повеселел, откашлялся и запел в телефон романтическим баритоном:
— Лидия Григорьевна, это вас беспокоит Шеремет, отец Ники… Да, переживаю за ребенка… Очень… Вы правы, я ее плохо контролирую! Да, спасибо вам огромное… Да-да, мало уделяю… Хотел с вами посоветоваться… Конечно, завтра — значит, завтра, любое время меня устроит, без опозданий — я о-о-очень ответственный!
— Пап… — Я опасливо покосилась на чернильную колючку в букете, осознала, что еще не готова остаться сиротой, и намекнула: — Может, ты другие цветочки купишь… Попроще… Ну, лилии или розочки… А то у Лиды хобби специфическое…
— Какое же? — заинтересовался отец.
— Стрелять из снайперской винтовки по быстро движущимся целям!
— Алексеич, пригласи даму на охоту! — бесстрастным голосом присоветовал Славин. — Мы же собираемся… Уже вертолеты у МЧС заказали…
Отец благодарно кивнул советнику и взялся отвезти меня на работу лично.
Среда. 11:51
Рабочий день давно ступил в активную фазу, и в офис я попаду через считанные минуты. Вообще-то ездить с папой — занятие для сильных духом, я к их числу не отношусь. Пришлось намертво вцепиться в сиденье и успокаивать себя тем, что бледнеть дальше мне некуда и отец не заметит, что я боюсь.
На дальних подступах к офису свершилось чудо — папа не просто сбросил скорость, он вообще лихо тормознул около ряда однотипных ларечков из некогда белой, но за давностью лет посеревшей от пыли и грязи облицовки, в которых замордованные жизнью тетки торговали цветами, купил охапку роз — не торгуясь и вместе с пластмассовым ведерком, — протянул мне и извиняющимся тоном добавил:
— Ника, солнышко, прости, ради бога! Я тебя не поздравил с днем рождения, замотался, забыл…
— Ничего страшного, я….
Тут слова застряли у меня в горле, как рыбная косточка, — я подняла глаза и поняла, почему на отца внезапно накатил комплекс вины. Прямо над шоссе нависал баннер, не предусмотренный рекламным планом агентства «Магнификант»:
«С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ВЕРОНИКА!»
Броская надпись бежала поверх моей фотографии, увеличенной до гигантских размеров. Я скверно получаюсь даже на маленьких снимках, а наблюдать свои недостатки в таком циклопическом увеличении просто немыслимо!
Я беззвучно зашевелила губами:
— Неужели это я? Неужели я так ужасно выгляжу? Кто, ну кто меня здесь возьмет замуж?!
В голове мгновенно образовался свинцовый шар, я ткнулась лицом в собственные колени, всхлипнула и сделала то, на что так долго не решалась, — стала умолять отца:
— Папа, папочка, я не могу здесь жить! Отошли меня обратно в Англию!
В Англию — туда, где по-русски говорят только профессора университетов, где мирные люди футбол смотрят по телевизору, где экологи победили смог, а потребители — рекламу, где нет «нулевых скидок», где принимают кредитные карточки даже в книжных магазинах, где девушки ходят в клубы без охраны и могут заработать достаточно, чтобы обходиться вообще без мужа!
Я набрала в грудь воздуха и хотела сказать все это отцу, но он меня все равно не услышал бы, так как слишком громко орал в телефон:
— Игорек, я тебя наизнанку выверну за такое поздравление! Мне безразлично, кто тебя попросил: хоть хороший клиент, хоть президент! У тебя есть час — сними эту грязную тряпку к такой матери! В гипсе ты или нет — отскребай, хоть зубами отгрызай! Твои люди — твоя проблема, что их нет! Ладно, — папа хмуро посмотрел на швейцарский циферблат, — два часа с учетом пробок!
Среда. Полдень
Я вошла в офис, пряча заплаканную физиономию среди бархатистых бутонов, и поскорее шмыгнула в кабинет к Аленке. Подружка услышала о моей беде, протянула мне пудреницу с зеркалом и носовой платок:
— Ника, не расстраивайся из-за фигни! Анрик попросил шефа разместить на день вместо глазированных сырков… Я не знала, что там, правда… Какой урод!
Я задумалась, вспоминая небритый подбородок и улыбку своего любимого клиента. Он улыбается совсем не так, как артист, который опасается выйти за метки для оператора или нарушить пределы режиссерского замысла. Андрей все делает очень естественно, такому человеку можно доверять. Он не урод, он очень хороший!
Просто плохо разбирается в наружной рекламе…
— Ну его, этого молочника! — Аленка презрительно махнула рукой, подсела поближе и интригующе зашептала: — Утром твой парень приезжал — такой классный, почти как Жека! И машина у него просто разрывная! Оставил тебе подарок!
Сердце у меня заколотилось часто-часто! Вик приехал! Он же меня тоже любит! Вик помнит про мой день рождения, он почувствовал, как мне здесь фигово, все бросил и прилетел. Поэтому не звонил и не писал два дня!
Я провезла по покрасневшему носу Аленкиной пуховкой и побежала в рабочий зал.
На моем стуле восседал полутораметровый плюшевый монстр, привязанный за передние лапы к большому букету цветов и маленькой коробочке. Канцелярскими ножницами я перерезала золотистую ленточку, освободила бедолагу, отправила розы в ведро — в компанию к папиным — и приступила к профессиональной упаковке из скрипучей бумаги и ленточек. Откинула крышку с вензелем уважаемого ювелирного дома и обнаружила сладострастно мерцающие среди черного бархата бриллианты!
Впечатляет!
Бриллиантов по такому ничтожному поводу, как день рождения, мне еще никогда не дарили. Честно говоря, и по другим поводам их никто не дарил! Я извлекла ювелирное украшение и взвесила на ладони — лучшие друзья девушек осыпали меня сверкающими искорками в такт телефонному звонку.
— Ника! Ты приехала! Я тебя поздравляю, целую! — чирикала где-то далеко Лорка, — Как тебе зайка? Скажи — славный?! А сережки? Трифон выбрал, мне другие понравились — эти такие тяжелые… Тебе уши не тянут?
— Нормально, — вздохнула я. Мне сложно оценить Лоркину заботу — в моих мочках до сих пор отсутствуют дырочки для сережек! — Большое вам спасибо! А Паша далеко?
— Не знаю! Где-то ездит… Я ему скажу, что тебе все понравилось.
Самый лучший подарок — тот, который ты выбрал себе сам.
Поэтому я включила комп, нашлепала приказ о назначении меня на высокую должность исполнительного директора, примерилась, зарядила в принтер листик с почти настоящей подписью Чиры. Получилось очень эстетично. Документ произвел фурор среди бухгалтеров и начальника производства, и я, довольная, стала просматривать почту.
Письмо от Вика уже болталось в списке с пометкой «spam».
Dear Foxy,
Я только вернулся из Честера и все еще недоумеваю по поводу семинара профессора Свенсона. За исключением общих положений — дебифер [7] составляет актуальную проблему, но применительно креали…
Дальше можно не читать — я напрасно переживала. По сравнению с глобальной проблемой единых стандартов учета человеческая жизнь — песчинка! Раз Вик так считает, значит, у него все нормально, он просто заработался и забыл про мой ДР, точно так же, как отец! Надо ему мягко напомнить — я выбрала в списке готовых шаблонов писем подходящее название — «Мой день рождения», — скопировала текст и отправила, даже не читая, ностальгически вставив в верхнюю строчку
Vick, darling… а в самый конец — your Foxy.
Когда мы с Виком познакомились, я только переехала в Англию и продолжала красить волосы по-домашнему — в цвет апельсиновой корки; с тех пор он называет меня Лисенок.
Насчет лисы — дельная мысль!
Лиса-оборотень из взрослой сказки Пелевина носила колечки — подарок любимого, — продев в уши, как серьги. Но можно сделать наоборот! Я снова вытащила коробочку, сняла цепочку, проверила тугой ювелирный замок и нанизала на цепочку, как кулон, — нет… Выглядит слишком банально! А еще я слышала, что разъединять парные предметы — серьги, башмаки и прочие чашки-блюдца — дурная примета: можно остаться без пары. А мне этого совсем не хочется. Я добавила вторую сережку, снова застегнула цепочку на шее и вышла в холл полюбоваться в большое зеркало.
Повертелась так и эдак.
Получилось необычно и очень стильно!
