Теперь сразу видно, кто честным трудом зарабатывает, а кто родился в семье дипломата или директора Гастронома (последние даже побогаче жили, чем дипломаты). В лексикон вошло выражение “фирмА”. Ёмкое “исконно русское” слово, обозначающее всё качественное, модное и дорогое, что удавалось достать из-за бугра.
Но я не привередливый. Обойдусь и без джинсов. Не готов я отдавать за штаны с этикеткой ”Levis” целую зарплату. Пусть я не самый модный парень на деревне, но девки меня и так любят. Особенно некоторые рыженькие…
До дома, где жил Олег, я добрался на автобусе. Вороновы вручили мне пасынка с большой радостью, а когда узнали, что я поведу его в парк на аттракционы, даже денег хотели дать, чтобы подольше там его развлекал и не торопился обратно… От денег я отказался, уж на что-что, а на карусельки заработал. Конечно, зарплата у меня не как у главбуха Евгении Петровны (Олег называл ее тетей Женей, а не мамой), но не меньше, чем у ее мужа доцента.
Вороновы даже до парка нас на своей машине подкинули. Не пришлось трястись на автобусе.
Мы вылезли из автомобиля, и приемная мамаша вдогонку уже выдала мне “ЦУ”, что Олежку мороженым не кормить, а то горло заболит, сладким тоже в меру угощать, чтобы не слиплось.
После чего парочка укатила по своим делам. Судя по их сияющему виду, сегодня у них наконец, намечался романтик, впервые за несколько недель они снова смогут побыть одни. Судя по всему, раньше они такое не особо ценили и принимали как данность, а теперь умчались от нас на желтой копейке со скоростью звука. Не думал, что копейка так с места стартовать может. Алексей Владимирович лихач оказался, а с виду очкарик.
День выдался погожий, припекало не по-осеннему. Аллеи парка забиты праздным людом, мамочками с колясками и стайками молодежи, что кучковались на отдаленных лавочках с гитарами, скромно покуривая.
Курение пока не считается особо вредной привычкой, даже в самолете можно было дымить, а персонажи советских фильмов в кадре вообще не расставались с сигаретой. Вся пропаганда вреда курения сводилась лишь к малопопулярным публикациям в специализированной прессе — вроде журнала “Здоровье” и наглядной агитации в виде плакатов и календариков с лозунгами типа: “Раннее старение — результат курения”.
— Жалко, что мороженое нельзя, — вздохнул Олег, разглядывая пухлого фактурного школьника, напоминающего персонажа из “Ералаша” (”Да… Жаль, что у тебя нет мандарина”), что сидел на лавке и уплетал эскимо на палочке.
— Кто сказал, что нельзя? — подмигнул я ему.
— Но тетя Женя велела…
— Правила нужны, чтобы их нарушать (Макаренко из меня тот еще), — я потянул Олега за руку к киоску с незатейливой вывеской “Мороженое” и, отстояв положенную очередь, вручил ему эскимо за одиннадцать копеек.
— Спасибо, дядя Андрей! Последний раз мне мороженое мама покупала.
— Называй меня, просто Андрей, договорились? Мы же друзья?
— Конечно, друзья!
— И тете Жене не обязательно рассказывать о наших с тобой делах. Она женщина хорошая, но у нас должны же быть свои тайны? Согласен?
— Тайны? Ух ты! Как интересно… У меня никогда не было тайн, мама всегда заставляла все ей рассказывать.
— Запомни, Олежка, у мужчин всегда есть и будут маленькие тайны. Но это не значит, что ты должен врать и совершать что-то плохое. Тайна тем от вранья и отличается, что никому вреда не причиняет.
— Привет! — сзади послышался знакомый девичий голос.
Я недоуменно обернулся:
— Привет, а ты чего здесь?
— Ну как же? — сияла Соня, играя лучиками солнца в огненных рассыпавшихся по плечам волосах. — Ты же сам сказал, что в парке гулять будете, вот я и решила к вам присоединиться. Уже час как дожидаюсь.
— М-м… Ты не говорила, что приедешь…
— Сюрприз! — Соня подпорхнула ближе и, обдав меня ароматом лаванды, чмокнула в щеку. — А ты что, не рад? — сквасила она личико.
— Рад, конечно, просто не ожидал…
— Ну что? На “Орбиту” пойдем или на “Чертовом колесе” прокатимся? — девушка присела на корточки возле мальчика и протянула ему руку. — А ты Олег, да? Я Соня. Какой аттракцион больше любишь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не знаю, — Олег растерянно пожал плечами. — Я ни разу на каруселях не катался.
— Как это? — всплеснула руками Соня. — Не может быть! Ну ничего, мы это быстро исправим. Придется сегодня все попробовать!
Я купил ворох билетиков сразу на несколько развлечений (опять пришлось отстоять небольшую очередь, куда же без них), и мы как добропорядочная советская семья пошли покорять аттракционы все вместе. Веселились весь день.
Радовался я этому не меньше, чем Олег. Ощутил давно забытое чувство. Мама, папа, сын…. В прошлой жизни я до такого не дорос. Работа все съела. А в этой жизни я опять пытаюсь наступить на те же грабли. Пашу, как вол, никого не подпускаю к себе. Благо, Сонька сама меня за хобот взяла, в прямом смысле этого слова, а так бы и слонялся бобылем по старой привычке. Первым делом самолеты, блин…
Олег был в восторге от каруселей, автодрома, сахарной ваты (сейчас она белее снега) и лучезарной рыжей девушки, которая возилась с ним, как с родным ребенком.
Я даже по-новому взглянул на Соню. Все больше удивлялся, узнавая ее с новых сторон. Не влюбиться бы. Все-таки ж самолеты…
День пролетел, как один миг. Фонари уже готовились зажечь свои склонившиеся головы, и мы решили, что на сегодня хватит.
Поток людей понес нас на остановку. На выходе из парка стояла парочка подозрительных типов возраста перезрелого комсомола. Смолили сигареты и поплевывали под ноги прохожим, сдвинув по-хулигански набок клетчатые кепки.
Заметив их, Соня потянула нас за руки куда-то вбок:
— Давайте в другие ворота выйдем.
— Почему? — я недоуменно переводил взгляд то на “гопников”, то на нее.
— Просто так… Там дерево красивое, - сказала она, глянув на Олежку.
— Ну, говори уже, — кивнул я на парочку. — Они нас поджидают? Ты их знаешь?
— Да это Венька, одноклассник мой со своим братом недалеким.
— И что нам Венька? — я остановился и посмотрел Соне прямо в глаза.
Та отвела взгляд:
— Он за мной со школы бегает, надумал себе лишнего. До сих пор не отстает…
— А повод был надумать?
— Дурак! Нет, конечно, если у нас с тобой так закрутилось, ты думаешь, я со всеми такая? — еле сдерживаясь, процедила Соня и покосилась на Олега.
Тот беззаботно вертел головенкой по сторонам и не обращал внимания на наш разговор.
— Просто я и раньше про тебя слышал, что…
— Ну, точно дурак! Ну и верь слухам! Я, между прочим, от таких сплетен чуть с работы не уволилась!
— Потом поговорим, — прошептал я, кивнув на Олега, — Ни к чему ему наши “семейные” дрязги слушать. Ладно, пойдем к другому выходу.
Мы свернули в сторону и зашагали к западным воротам. Они должны были вывести нас на небольшую улочку без автобусных остановок и магазинов, поэтому особой популярностью не пользовались. Народ вокруг нас рассосался. Уже почти подошли к выходу, когда сзади раздался борзый голос:
— А куда это мы так спешим? Со старыми знакомыми не хотим поздороваться?..
Глава 11
Я обернулся. Венька с братом, который больше был похож на потертого гоблина (такой же зеленоватый и несвежий на вид), спешили к нам почти вприпрыжку.
— Идите туда, я вас догоню, — улыбнулся я Соне и кивнул в сторону выхода.
— Я тебя одного не оставлю, — вытаращила она глаза. — Они оба придурки, неизвестно, что им в голову взбредет!
— Не беспокойся, у меня же теперь есть удостоверение.
— Только не дерись! Ладно?
— Конечно, — закивал я. — Я же в милиции работаю. Мне драться никак нельзя. Объясню товарищам популярно, что невежливо за нами по пятам ходить. Пусть домой поторопятся, еще на вечернюю программу “Время” успеют.
Соня потянула Олега дальше, а я остановился, преградив путь гопникам. Или, не знаю, как их называть.
Вообще считается, что гопники в девяностые народились. А местная шпана пока до них не дотягивает — спортивные костюмы с кожанками поверх не носит и семечками особо не питается. Но для меня они гопники. По крайней мере, предки их точно. Чебуреки и мелочь у ботаников отжимают, и “чо-каво” уже почти выговаривают.
