— Это точно, — кивнул Джим.
Внимательно изучавший инструкцию Боб Реслер задал еще один вопрос:
— Мы еще не разобрались с компенсаторной броней, сэр. С чем ее едят? С виду она не слишком надежна.
— О, это тоже очень интересно, господа. Все элементы брони выращены из отдельных кристаллов и обеспечивают практически мгновенный отвод лишней энергии, возникающей в точке удара. Вот здесь на плечах «Готтарда» расположены компенсаторы, которые выбрасывают вверх излишки тепловой энергии…
— И что, машина совершенно неуязвима? — недоверчиво посмотрел на Буллока Дилонги.
— Ну, это едва ли, но сам подход весьма оригинален, вам не кажется?
«Кот в мешке…» — подумал Джим, а вслух сказал:
— Не знаю, как вас и благодарить, сэр.
— Поработайте с машиной, мистер… э…
— Форш…
— Да, мистер Форш, поработайте, пришлите отчет, и это будет для нас наилучшей благодарностью.
— Так, значит, мы договорились?
— Конечно. Забирайте всю литературу, фотографии — это теперь ваше. Изучайте и вешайте на стену… А я приглашаю вас в ресторан, но с одним условием: ваша дама пообещает мне танец…
— Что скажет дама? — повернулся к Грэйс Форш.
— Я согласна, — улыбнулась та и сделала реверанс так грациозно, как будто на ней были не форменные брюки, а бальное платье.
34
Генерал Деньер привел в порядок одежду и, взглянув в зеркало, отметил появление лихорадочного румянца. Перед визитом к адмиралу это было некстати.
«Ничего, в случае бестактных вопросов сошлюсь на недомогание…»
В коридоре он встретил Фрэнка Лессера.
— Привет, Спайк.
— Здравствуй, Фрэнк.
Приятели обменялись рукопожатиями.
— Что там за спешка у адмирала сегодня?
— Говорят, проблемы по одному из проектов.
— Хорошо бы, не по моему, — заметил Деньер.
— А что, много трудностей? — уточнил Лессер.
— Проблемы всегда есть, Фрэнк. Генералы завернули за угол и увидели, что дверь в совещательный зал вот-вот закроют.
— Поспешим, Спайк, а то нарвемся на замечание. Они прибавили шагу и успели вовремя — адмирал Нортон еще не занял место во главе стола.
— Генерал Деньер… — возле Спайка появился один из людей Рудольфа Коэна.
Вежливая улыбка с затаенной угрозой. Они всегда так выглядели — посланцы Руди Коэна.
— Вы не могли бы пройти со мной, генерал…
— Что? — Спайк посмотрел на «чистильщика», потом на Фрэнка Лессера.
Тот выдержал этот полный паники взгляд и сказал ни к чему не обязывающую фразу:
— Ну сходи с ним, Спайк, выясни все вопросы.
Деньер кивнул и сразу, как-то ссутулившись, пошел следом за самоуверенным человеком в штатском костюме. Спайк понимал, что это были его последние шаги и где-то там, в темном подвале его уже ждали.
Что послужило причиной, Деньер точно не знал — неувязка с проектом «Циклон-квадро» или, может быть, всплыла связь с Юлианом. Сейчас это уже не имело никакого значения.
За спиной генерала закрылась дверь совещательного зала, и сразу несколько человек шагнули к нему сзади. В воздухе просвистела нейлоновая удавка и затянулась на шее генерала.
— Ноги, ноги держите… — подошел ближе Рудольф Коэн. — Там же идет совещание…
Исполнители торопливо прихватили ноги, но этого уже не требовалось. Тело дернулось последний раз, и все было кончено.
— Уносите… — приказал Коэн и, проводив взглядом команду палачей, осторожно приоткрыл дверь зала.
Коэн подождал, пока адмирал Нортон бросит на него взгляд, и, тихонько притворив дверь, ушел.
А в зале продолжалось совещание. Начальники отделов читали доклады, сообщали о трудностях и редких успехах. Адмирал делал замечания и высказывал свое высочайшее мнение.
Словом, все шло как обычно.
Лессер покосился на пустовавший рядом с ним стул и вспомнил, как делал для начальства подборку из видеоматериалов. Должно быть, это и оказалось последней каплей. За Деньером уже водилось достаточно и других грешков.
— Перед тем как закрыть совещание, господа, я хочу сообщить вам неприятное известие: только что скоропостижно скончался наш товарищ, генерал Спайк Деньер… — Нортон сделал паузу и, склонив свою поседевшую голову, добавил: — По старинному обычаю мы собираем деньги на венок. Ответственным за это назначается генерал Лессер.
— Есть, сэр! — вскочил Фрэнк.
— Соберите деньги, генерал, и передайте их вдове. Вы ведь, кажется, знакомы? — В голосе Нортона Фрэнку послышался легкий намек.
— Да, сэр, хорошо знакомы.
— Вот и прекрасно. А теперь все свободны.
Мимо Лессера проходили люди, и перед ним росла горка пожертвований. Когда в зале никого не осталось, он сосчитал деньги, добавил свои пятьдесят кредитов и вышел в коридор.
Ему сразу бросился в глаза лежавший около стены предмет. Генерал остановился, огляделся по сторонам и быстро поднял расческу, принадлежавшую Спайку Денверу.
«Я отдам ее Дейдре…» — подумал он, торопливо пряча находку в карман.
По дороге в свой кабинет он вспоминал годы учебы, бок о бок проведенные рядом со Спайком Деньером. Они были не просто приятели, а самые настоящие друзья, и тогда Деньер вполне нормально относился к женскому полу.
Мимо прошел один из подчиненных Коэна. Фрэнк невольно напрягся, а затем, когда в коридоре снова стало пусто, достал из кармана расческу и бросил ее в урну.
«Так будет правильнее. Ведь Спайку уже все равно…»
Лессер вошел в свой кабинет, затем позвонил в службу сервиса и заказал себе чашку кофе.
Как ни странно, он не испытывал к Спайку никакой жалости. Напротив, с его смертью Фрэнку пришло некоторое облегчение. Облегчение оттого, что больше не нужно смотреть записи этих отвратительных встреч, не нужно монтировать самые гадкие кадры, чтобы его, Фрэнка Лессера, не заподозрили в симпатиях к своему давнему другу. Больше не нужно сдерживать брезгливую судорогу, когда пожимаешь Деньеру руку, быть может, еще хранившую следы его связи с этим юнцом. Ничего этого больше нет, а то, что осталось от Спайка Деньера, это — Дейдра.
«Такая женщина не должна оставаться одна… Не должна…» — Фрэнк решил, что уже сегодня может остаться у нее.
Приоткрылась потайная дверка, соединявшая кабинет Лессера с постом оперативной связи. Дежурный связист с утомленным лицом взглянул на генерала и сказал:
— Сэр, пришел новый банк данных.
— На сколько человек?
— Сто двадцать четыре…
— Случаи измены?
— Пять, сэр. И еще восемь — вербовка.
«Да, Коэну работы прибавится», — подумал Лессер.
— Хорошо, Болан, иди, я сейчас буду. Мне должны принести кофе…
35
Над головой доктора Фонтена ласковым сверчком стрекотал кондиционер. Стоящий на столе букет пустынных цветов издавал горьковатый, но приятный аромат.
В новом, расположенном на поверхности жилище было намного уютнее, чем там, под многометровой толщей песка.
Теперь не только доктор Фонтен, но и весь обслуживающий и исследовательский персонал был переведен в наземные помещения, поскольку влияние объектов становилось все заметнее.
Внизу находились только дежурные смены, время работы которых было сокращено вдвое.
«Что же ожидает нас дальше?..» — размышлял Фонтен. Его всклокоченные волосы теперь все время стояли торчком, делая доктора похожим на сумасшедшего. И вдобавок ко всем неприятностям он еще стал видеть неясные образы.
Иногда это были разноцветные бесформенные пятна, существовавшие сами по себе, а временами Фонтен видел длинный шлейф каких-то студенистых нагромождений, следовавших за каждым человеком. Доктор помалкивал, чтобы не рассеять последние крохи доверия к нему со стороны персонала. Выглядеть уверенным лидером становилось все сложнее, но Фонтен крепился и жаловался только своему помощнику Руцбанну:
— Что с нами будет, Фред? Сумеем ли мы удержать этих монстров в узде?
— Конечно, сэр, вы обязательно что-нибудь придумаете, — заверял помощник, и от этого доктору становилось немного легче.
В дверь постучали. Опомнившись, Фонтен встряхнулся, пригладил непослушные волосы и сказал:
— Войдите.
Появилась Шарон Йорк. Она единственная сохраняла бодрость духа, в то время как остальные только и вспоминали тех, кто погиб во время недавнего происшествия.
— Добрый день, доктор, — улыбнулась Шарон, и от нее повеяло поддержкой и симпатией. Фонтен оживился:
— Рад вас видеть, доктор Йорк. Как ваши дела?
— Более или менее нормально. Мы сделали первичную классификацию тканей и на первый взгляд не нашли в них ничего необычного. За исключением того, что клетки многоядерные…
— Вот как?
— Да, и еще на, конец-то дал результаты наш тест на крысах…
— Интересно-интересно.
Доктор Йорк нагнулась над столом Фонтена, и в разрезе маечки он увидел ее красивую грудь.