— Отлично, — произнес Абрахам тихим голосом. — Но Проф, мы уже об этом говорили. Убивая Эпиков вроде Везунчика, действительно ли мы на что-то влияем?
— Мы сопротивляемся, — сказала Меган. — Мы единственные, кто это делает. Это важно.
— И все же, — продолжил Абрахам, защелкивая очередную деталь своей пушки, — мы боимся бороться с наиболее могущественными. Так что, господство тиранов продолжается. Пока мы их не свалим, остальные не слишком-то будут нас бояться. Они будут бояться Стального Сердца, Уничтожителя и Ночную Скорбь. Если мы не встанем лицом к лицу против этих тварей, то есть ли надежда, что остальные когда-нибудь поднимутся против них?
В стальных стенах комнаты повисла тишина, и я затаил дыхание. Чуть раньше я говорил примерно те же слова, но произнесенные негромким голосом Абрахама, с легким акцентом, они показались намного весомее.
Проф повернулся к Тиа.
Та взяла фотографию.
— Это действительно Мрак? — спросила она меня. — Ты уверен в этом?
Этот снимок был гордостью моей коллекции. Фотография Мрака рядом со Стальным Сердцем в День Присоединения, как раз перед тем, как тьма окутала город. Насколько я знал, она была единственной в своем роде. Ее продал мне один малый, отец которого сделал этот снимок стареньким Полароидом.
Обычно Мрак был бестелесным и прозрачным. Он мог проходить сквозь плотные объекты и управлять темнотой. Он часто появлялся в городе, но всегда находился в своей бестелесной форме. На этой фотографии, в строгом черном костюме и шляпе, он был материален. У него была азиатская внешность и черные волосы до плеч. У меня были и другие фотографии его бестелесной формы. Лицо было то же самое.
— Это же очевидно, — заявил я.
— И это не подделка? — спросила Тиа.
— Я… — Этого я не мог доказать. — Я не могу за это поручиться, хотя то, что ее сделали Полароидом, сильно снижает такую вероятность. Тиа, время от времени ему нужно материализовываться. Это фото — лучший ориентир, но у меня есть и другие. Люди, находившиеся поблизости от типа, по описанию очень похожего на Мрака, впоследствии обнаруживали на своей одежде пятна, пахнувшие фосфором. — Фосфор был одним из следствий использования им своих способностей. — Я нашел дюжину источников, подтверждающих этот вывод. Это солнечный свет вызывает конфликт — я подозреваю, что здесь дело в ультрафиолетовой составляющей. Окунувшись в нее, он материализуется.
Тиа держала фотографию перед собой, пристально ее разглядывая. Потом стала просматривать другие мои записи, касающиеся Мрака.
— Я думаю, нам следует изучить это, Джон, — сказала она. — Если у нас действительно есть шанс, и мы сможем добраться до Стального Сердца…
— Сможем, — поддержал я. — У меня есть план. Он сработает.
— Это глупость, — вмешалась Меган. Она стояла прислонившись к стене и скрестив руки. — Чистая глупость. Мы даже не знаем его слабость.
— Мы можем ее выяснить, — парировал я. — Я в этом уверен. У нас есть необходимые подсказки.
— Даже если мы ее выясним, — сказала Меган вскидывая руку, — это будет практически бесполезно. Преграды на пути к Стальному Сердцу непреодолимы!
Я встретился с ней взглядом, подавляя раздражение. У меня было чувство, что она спорила не потому, что на самом деле была не согласна, а потому, что по какой-то причине видела во мне противника.
— Я… — начал я было, но Проф меня прервал.
— Все идут за мной, — скомандовал он вставая.
Я прекратил играть с Меган в гляделки, и мы пошли вместе с Профом в комнату чуть поменьше, справа от основного зала. Даже Коди перешел к нам из третьей комнаты, что было не удивительно — ведь он тоже хотел быть в курсе происходящего. На его правой руке была перчатка, которая со стороны ладони светилась мягким зеленым светом.
— Визуализатор готов? — спросил Проф.
— А как же, — ответил Абрахам. — Это я сделал в первую очередь. — Он опустился на колени рядом с устройством, которое соединялось со стенкой пучком проводов, и включил его.
Внезапно все металлические поверхности в комнате стали черными. Я подскочил. Было такое чувство, что мы парили в темноте.
Профессор поднял руку и постучал по стене, выбивая определенный ритм. Стены изменились, показывая вид города, будто мы стояли на крыше шестиэтажного здания. В темноте сверкали огни, отражаясь от сотен стальных зданий, составляющих Ньюкаго. Старые здания выглядели менее однообразно, зато новостройки, простираясь туда, где когда-то было озеро, казались более современными. Они были построены из разных материалов, которые потом специально превратили в сталь. Как я слышал — имея такие способности, с архитектурой можно было проделывать некоторые интересные вещи.
— Это один из самых современных городов в мире, — заговорил Проф. — Которым правит возможно самый могущественный Эпик Северной Америки. Если мы пойдем против него, то резко поднимем ставки, хотя уже достигли пределов того, что можем поставить на кон. Провал может означать полный крах Реконеров. Это может привести к катастрофе, может уничтожить последнюю единицу сопротивления Эпикам, оставшуюся у человечества.
— Дайте мне просто рассказать план, — сказал я. — Думаю, он убедит вас. — Я чувствовал. Проф хотел пойти против Стального Сердца. Если бы мне удалось все объяснить, он встал бы на мою сторону.
Проф повернулся, встретившись со мной взглядом.
— Ты хочешь, чтобы мы сделали это? Прекрасно, я дам тебе шанс. Но я не хочу, чтобы ты убеждал меня. — Он указал на Меган, по-прежнему стоявшую около дверного проема со скрещенными руками. — Убеди ее.
13
Убедить ее. «Отлично», — подумал я. Взгляд Меган мог просверлить дыру в… ну, в чем угодно, я думаю. Я имею в виду, взгляд обычно не может продырявить предметы, так что метафора получилась зачетная, верно?
Взгляд Меган мог просверлить дыру в масле.
«Убедить ее? — подумал я. — Это невозможно».
Но я не собирался сдаваться без боя. Я подошел к стене с изображением Ньюкаго, наложенным на блестящий металл.
— Визуализатор может показать нам все, что угодно? — спросил я.
— Все, что видит и слышит основной спайнет, — пояснил Абрахам вставая.
— Спайнет? — переспросил я, внезапно ощутив дискомфорт. Я подошел ближе. Это было замечательное устройство. Оно создавало ощущение, будто мы действительно стояли на крыше городского здания, а не в тесноте комнаты. Иллюзия была несовершенной — присмотревшись, можно было увидеть углы комнаты, в которой мы стояли, и 3-D эффект плохо работал на ближних объектах.
Тем не менее, пока я не присматривался и не обращал внимания на отсутствие ветра или городских запахов, я реально мог представить себя снаружи. Значит, вот какой образ создается с помощью спайнета? Принадлежащей Стальному Сердцу городской системы видео-наблюдения, средства, позволяющего Силовикам следить за тем, чем занимаются люди в Ньюкаго.
— Я знал, что он наблюдает за нами, — сообщил я, — но не думал, что камеры настолько… широкоформатные.
— К счастью, — ответила Тиа, — мы нашли некоторые способы влиять на то, что видит и слышит сеть. Поэтому пусть тебя не беспокоит, что Стальное Сердце шпионит за нами.
Я по-прежнему ощущал дискомфорт, но сейчас не стоило на этом зацикливаться. Я подошел к краю крыши, глядя на улицу внизу. Проехало несколько автомобилей, и визуализатор воспроизвел звуки их двигателей. Я подался вперед и положил руку на стену — было ощущение, будто касаешься в воздухе чего-то невидимого. Это очень дезориентировало.
О комнатных визуализаторах — в отличие от тензоров — я уже слышал. Люди платили хорошие деньги за посещение салонов визуальных фильмов. Недавняя беседа с Коди заставила меня задуматься. Неужели мы научились создавать подобные вещи благодаря Эпикам-иллюзионистам?
— Я… — начал я.
— Нет, — оборвала Меган. — Если он должен убедить меня, то этим разговором управляю я.
Она встала рядом.
— Но…
— Давай, Меган, — сказал Проф.
Я молча выругался и шагнул обратно, туда, где не чувствовал себя на грани падения с многоэтажки.
— Все очень просто, — начала говорить Меган. — У тех, кто собирается бороться со Стальным Сердцем, возникает одна огромная проблема.
— Одна? — переспросил прислонившийся к стене Коди. Казалось, что он опирался о воздух. — Давай посмотрим: невероятная сила, может метать из рук смертоносные сгустки энергии, может все неживое вокруг себя превратить в сталь, может управлять ветрами и превосходно летает… о, и он совершенно невосприимчив к пулям, холодному оружию, огню, радиации, травмам тупыми предметами, удушению и взрывам. Это еще… три огромных проблемы, подруга. — Он поднял четыре пальца.
