— Да какие там покойники… Мы только препараты изучаем. Слушай, я чего звоню, собственно… Я тут статистику набираю… Короче, мне нужен день твоего рождения.
— Статистику чего? — спросил он ехидно. — Дней рождения всего человечества? Ладно, послезавтра объяснишь. Не поверишь, но мой день рождения сегодня. Хотел тебя пригласить, но ты слишком долго шла к телефону. Если не ошибаюсь, пять дней и что-то около шестнадцати часов.
— Поздравляю.
— Эх, ну разве так поздравляют!.. Вот если бы ты сейчас плюнула на свой практикум, — а я знаю, ты можешь, — да прикатила бы к нам…
— Данька, я не могу, честно.
— Данька — это уже лучше. Хочешь еще что-то спросить?
— Да. Место и время рождения.
— Тоже для науки? Ну, место ты знаешь, городок на Днепре, я тебе говорил. А время самое что ни на есть подходящее. Два часа ночи. Маменька, наверное, не выспалась.
— Два часа ровно?
— Если хочешь, я позвоню родителям и уточню. Но как им объяснить, кому это надо и для чего?
— Ладно, не парься. Поздравляю еще раз, расти большой, в духовном смысле, конечно.
— Ты имеешь в виду — расти над собой? Пробовал, не получается. Выше только звезды. Кажется, я понял, для чего тебе статистика. Ну давай, считай. До послезавтра успеешь?
(Черт. Засветилась, причем в такой недвусмысленной форме, что придется позорно бежать с поля боя. К папе на два дня. Покажу ему новые случаи, пусть думает.)
Когда я вернулась в ДАС, то обнаружила Татьяну одну, в ночнушке, но не с пушкинским гусиным пером, а с вилкой, которой она ковыряла огромный торт. Хихикая, она доложила, что Баев явился в костюме — в двойке или в тройке? — с ума сошла, конечно, в двойке! — вино мы допили, а тортик нет, сказала она, немного путаясь в словах. Баев поглядывал на дверь и бегал курить в коридор, а курил у окна с видом на автобусную остановку. Это развлекало больше, чем его беседа, ха-ха. Не веришь — спроси у Рощина с Акисом. У нас если кто-то бутылку открыл, соседи сразу подтягиваются, телепатия.
Жаль, тебя не было, — вздохнула она, подцепив шоколадную розочку, — нет, это несъедобно, одно масло, — и сбросила ее обратно в торт. — Рощин превзошел самого себя. Он профессионально оглядел твоего дружка, а потом протянул ему свою знаменитую руку со словами: «Ну здравствуй, Данила». Тот аж позеленел. Да, а еще Баев просил передать, что ему некогда тут прохлаждаться и что он ждет тебя завтра в гости. В семь часов. Если не приедешь — пеняй на себя, — прибавила она, кажется, уже по собственной инициативе.
Я взяла другую вилку и присоединилась к разорению торта. Некоторое время мы молчали, хотя ей ну очень хотелось задать вопрос — она ерзала, вертела на пальце колечко, чертила вилкой по бисквиту и, наконец, спросила. Поедешь?
И тогда я решилась. Да.
Марс в Близнецах
Шестое чувство Рощина сработало незамедлительно (или ему сорока на хвосте принесла?). Утром он разбудил нас приглашением на праздничный обед. Учеба отменяется, приглашение можно считать официальным. Мы с Танькой были заинтригованы. Почему-то вспомнилась бабушка Тамара и ее карточные короли. Неужели Акис?..
Нет, маловероятно. Акис не стал бы действовать в лоб, он боится отказа, предположила я. И правильно, фыркнула Танька, потому что так он протянет несколько дольше. Я уверена, прибавила она, что марьяжная дама — это снова ты. Но что они задумали?
Что бы они ни задумали, у меня в рукаве джокер. Однако пообедать все-таки не помешает. Тем более если у рояля Зурик.
Все утро, пока у Рощина шли приготовления, я лихорадочно обсчитывала casus Baevi. Стол, заваленный эфемеридами, разноцветные фломастеры, халдейские справочники — за пару часов нужно было обработать баевскую жизнь, чтобы обеспечить пути отступления на тот случай, если он снова сочтет ситуацию легко прогнозируемой и спросит, зачем я пришла. Любопытные интересовались, но я говорила всем одно и то же — иди себе, не тронь моих кругов. Ближе к обеду в комнате бесшумно возник Рощин, постоял за спиной, задал двусмысленный вопрос: «А не Данила ли теперь твой клиент?», потом небрежно ткнул пальцем в карту и сказал: «У него ретроградный Марс в Близнецах. Я бы на твоем месте подумал». Одного взгляда на мои таблицы ему было достаточно, чтобы определить — куда и, главное, зачем я сегодня еду.
Рощин наклонился, чтобы рассмотреть детали. Ба! Да тут вон какая история… Луна в Козероге, поврежденная. Сатурн на кармических узлах в доме смерти. Авантюрист, бабник, нелады с законом. Что еще? Рационализм, безответственность, железное здоровье. А вот эта фигура должна замыкаться при транзитах. Дай сюда калькулятор, возьмем точные квадратуры… Он придвинул второй стул, сел рядом со мной и углубился в расчеты. Закончив, многозначительно посмотрел на меня.
— Елки-палки, ну и дела. Ты вообще в своем уме?
— Да, я тоже это обнаружила, но ведь астрология — лженаука.
— Не понимаю, как можно связываться с человеком, у которого нет ничего ни в доме личности, ни в доме творчества, ни в доме семьи, — сказал Рощин.
— Зато у него вот тут неплохо, — кивнула я на скопление планет в Водолее.
— Своеобразный профиль. Хотя и без карт видно, что за тип. — Рощин поднялся, сунул руки в карманы, покачался взад-вперед, с носка на пятку, потом сказал: — В этом деле тебе никто не советчик. Ты у нас взрослая, самостоятельная. Короче, взрослая, через полчаса у нас. Жду.
Через полчаса Зурик был еще в фартуке.
Ему очень идет, сказала Танька, он офигенно похож на князя. Света тут же занервничала, хотя знала, что мы пришли не за тем. Без сомнения, они были в сговоре и роли уже распределены. Акиса услали в кондитерскую за плюшками, чтобы он сразу не проболтался. Но он быстро вернулся, сел напротив и весь обед делал нам большие глаза.
Ели мы с Танькой молча, иногда задавали вопросы, с набитым ртом — а это как называется, а что ты сюда положил? Зурик объяснял, слова были незнакомые — пхали, цабеле — мы переспрашивали. Эх, девочки, особых секретов-то и нет, было бы хорошее мясо. В Москве это такая редкость!..
— А что мы, собственно, отмечаем? — не выдержала Танька.
— Мы пропиваем гонорар Зурика, да? — спросила Света у Рощина. Тот кивнул. — За статью в журнале «Вопросы психологии». Жаль, ее вдвое сократили — на двадцать рублей можно было бы гулять с большим размахом.
Зурик грустно посмотрел на нее и вздохнул:
— Светка, при чем тут рубли.
— Действительно, ни при чем, — сказал Рощин. Акис насторожился и мы поняли, что процесс входит в решающую фазу. — Я беру тайм-аут и уезжаю на месяц домой, в город Бердичев. Да, Татьяна Сергевна, есть такой город, где-то рядом с вами. Отдохну, закончу диплом. Желающие могут присоединяться. Моя мама, между прочим, готовит не хуже Зурика.
— Ася, соглашайся, — сказала Света.
— Почему это я должна ехать в город Бердичев в разгар учебного года к незнакомой маме? — поинтересовалась я.
— Потому что будет лучше, если вы сначала познакомитесь, а потом мы поженимся. Учти, это заявление при свидетелях. Поедешь со мной, и я не буду к тебе приставать, если ты, конечно, сама не захочешь. — Света прыснула в тарелку, Акис открыл рот. Какое у меня было выражение лица, не могу сказать точно, наверное, такое же, как у Акиса. — Покажу город, а потом привезу обратно по первому же требованию.
Танька, изрядно навеселе, перебила: мое условие — каждый день по шоколадке. Рощин: согласен. Еще вопросы? Света: у нас с Зуриком бутылочка шампанского припасена. Откроем ее, поймаем машину и поедем в ЗАГС.
Акис сидел недвижим, Рощин смотрел на меня через стол и смущенным не выглядел, наоборот. И тут Татьяна внезапно протрезвела, поднялась, покачнулась и уверенно заявила: «Нам пора». И попыталась дойти до двери. Я выбралась из-за стола, подхватила Таньку и под крики: «Вы куда? а шампанское?» — повела к выходу, невежливо ответив: «В другой раз».
Уложила ее в постель, поставила на тумбочке бутылку воды. «Не забудь, что я выторговала тебе шоколадки. Подозреваю, правда, что Рощин просто прикололся на твой счет — он же не дурак, отнюдь. Ты ему отказала, он и рад. Баба с возу, кобе… кобыле легче», — пробормотала она и уснула.
* * *
1.02. 19 ч. 05 м.
Странное ощущение, как будто я снова собираю вещи, и вместе с тем никаких вещей не нужно. Бросить все — банановый шкаф, дудочку, Дюрера, рыбок, эту комнату-курятник, разгороженную на закутки…
Постой, постой. А с чего бросать-то? На текущий момент поступили три предложения: о переезде на Лубянский проезд, потом в город Бердичев, и еще одно невнятное куда-то в Коми-Пермяцкий АО. Коми, это где такое? Вечная мерзлота, дома на сваях, скважины… Кстати, я забыла написать — Олежка такой смешной. Они все смешные. Но тот, с ретроградным Марсом, еще ничего не предлагал. Он смешным быть не собирается.
