— Лады, Александр! Делаем так, как предлагаешь. Мы будем там вовремя.
— Постарайся только, чтобы их было не больше двух, — сказал в заключение Цыган. — Передай, что это требование — обязательное!
Уверенный в том, что, как всегда, окажется победителем, он положил трубку, а Проня мрачно задумался, и по его наморщенному лбу было видно, что «мозговой центр» их банды изобретает свою очередную хитроумную комбинацию, которая должна принести успех.
Встреча состоялась в назначенном Цыганом месте и в указанное им время. И до определенного момента проходила по задуманному им сценарию. Но потом произошла осечка. И виновником этого был Проня. Все объяснялось просто: раскусив зловещий замысел своего подельника, он, чтобы спасти свою шкуру и вдобавок увеличить куш, решился-таки открыть все Юсупову.
Поэтому, когда Цыган, получив взамен своей бумаги сумку с валютой, кинул ее в машину и выхватил из-под мышки пистолет, то остолбенел, увидев два дула, направленные на него Юсуповым и Сальниковым. Однако замешательство у находчивого бандита длилось недолго. «Продал меня им, сморчок!» — молнией мелькнуло у него в мозгу, и, не думая ни о чем, кроме мести, хотя сам задумал убить Проню вместе с остальными, он быстро развернулся и дважды выстрелил в стоящего в сторонке подельника.
Как ни странно, этот неожиданный маневр его и спас. Михаил Юрьевич бросился к упавшему навзничь Пронину, Сальников растерялся, и Цыган успел забраться в машину.
— Витек! Стреляй по колесам! — крикнул другу Юсупов, наскоро перевязывая рану на груди Пронина куском, оторванным от его рубашки.
Однако стрелял Сальников намного хуже, чем он, и повредить шины не удалось. К тому же Цыган, чтобы себя обезопасить, ухитрился, высунувшись из окошка, единственным выстрелом попасть ему в руку. К счастью, пуля прошла навылет, но рана сильно кровоточила и вывела его из строя. В этой критической ситуации Михаил Юрьевич принял единственно верное решение. Бросив перевязывать Проню, он бегом устремился к своей машине.
— Держись, дружище! Вызови милицию и «скорую», — на ходу кинул он Виктору Степановичу, который сам перевязывал себе руку. — Дай приметы Цыгана. Я попытаюсь его догнать!
В это время машина бандита уже достигла развилки дорог, одна из которых параллельно речке Яузе шла вдоль лесного массива Лосиного острова, а другая у небольшого озерца поворачивала направо. Туда, как успел заметить Михаил Юрьевич, и повернул Цыган. Отчаянно сигналя так, что шарахались в стороны встречные и попутные машины, Юсупов погнался за ним, выжимая из своего мощного автомобиля все, что можно, и поминутно рискуя.
Он видел впереди «бээмвэшку» Цыгана, и расстояние между ними все более сокращалось. «Вот прицепился, падла! — заметив это, занервничал бандит. — Еще бы, такая мощная тачка! Но х… ты меня догонишь, — матерно выругался, твердо веря в свою неизменную удачу. — Вот только доберусь до Калошина, а там уж ищи ветра в поле!» — с надеждой подумал он, мысленно представив знакомый лабиринт проездов и улиц.
Однако всегда благожелательная к нему фортуна на этот раз отвернулась от Цыгана. Примерно на расстоянии полкилометра впереди него путь пересекала рабочая узкоколейка, по которой лишь изредка ходил маневровый тепловоз. И надо было такому случиться, что, к несчастью бандита, он не только появился перед самым носом «бээмвэшки», но еще и остановился на переезде, не собираясь никуда двигаться.
Цыган побывал во многих крутых переделках и всегда, благодаря мгновенной реакции и сообразительности, находил выход из критического положения. Вот и теперь, осознав, что проскочить переезд не сможет, пошел на отчаянный риск. С левой стороны улицы, на месте снесенного дачного поселка, тянулась травянистая пустошь, поросшая редким кустарником. От дороги ее отделяли неглубокий, но широкий кювет и железная ограда. По этому полю, если повезет, он мог бы добраться до видневшегося вдали узкого проезда, который когда-то связывал этот поселок с параллельной улицей.
Приняв решение, Цыган резко повернул влево и с ходу попытался перемахнуть через кювет. В сухую погоду ему бы это наверняка удалось. Но после обильного дождя, лившего накануне целые сутки, глинистую почву развезло и, когда из-за жидкой грязи машину стремительно крутануло, даже такой ас, как он, не смог ее удержать и всего через несколько секунд, побив оба борта, она оказалась на крыше.
Не получив серьезных повреждений, Цыган, выбив заклинившуюся дверь, с трудом из нее выбрался. В шоке он плохо соображал, что с ним произошло, но, увидев бегущего к нему Юсупова, сразу же пришел в себя, приняв защитную стойку. Бандит был очень силен, в автогонке уже брал верх над Михаилом Юрьевичем, но в боевом единоборстве противостоять ему не мог.
Произошла короткая и жестокая схватка. Отчаянный и бесстрашный Цыган сражался до последнего, невзирая на дикую боль и травмы. Юсупов умело наносил ему разящие удары, от которых другой уже был бы без памяти. Дважды бросал его, весящего центнер, через себя со всего маху на землю. Удерживая, болевым приемом сломал руку, а бандит продолжал сопротивляться, и он никак не мог его связать. Наконец ему это удалось, и Михаил Юрьевич, тяжело дыша, достал из чехла мобильник.
— Витек? Ну как дела? Как себя чувствуешь? — заботливо спросил он, еле удерживаясь, чтобы не похвастаться своей удачей. — Значит, врач говорит, что ничего серьезного?
Михаил Юрьевич выслушал сообщение Сальникова и не слишком огорчился, узнав о том, что Пронин находится в реанимации.
— Жаль, конечно, если помрет, но уж слишком много вреда от него было, — равнодушно заметил он и в конце разговора небрежно бросил: — А чего ты, Витек, не спросишь, как я гнался за Цыганом?
— Не хочу зря расстраиваться. Догнать его уже было нельзя, — кисло ответил Виктор Степанович. — Ну и ловкий же гад! Но мы с ним еще встретимся.
— Обязательно! И между прочим, Витек, очень скоро, — не выдержав, решил обрадовать друга Юсупов. — Я поймал его и, по-моему, частично с ним за тебя рассчитался.
— Да что ты говоришь? Просто не верится! — обомлел Сальников.
— Скоро в этом убедишься, — заверил его счастливым голосом Юсупов и распорядился: — Запиши, где мы находимся, и пришли поскорей милицию!
Неизвестно, кто ворожил красавцу Цыгану, но закоренелый преступник и безжалостный убийца еще ни разу не был осужден. Похоже было, что он снова выйдет сухим из воды. В тюремной больнице, куда попал из-за сломанной руки, его допросами не донимали. А узнав о том, что Проня скончался, он сообразил, как ему выгодней защищаться, решив все валить на покойника.
Седого замочил его помощничек. У них давно были нелады. Проня и меня подбил ему в этом пособить, так как знал, что у нас произошел «межсобой» из-за Насти, — «признался» он Шитикову, мешая правду с ложью. — Кто я такой у них был? Простой водила!
— Брось лепить мне горбатого! — грубо прервал его Николай Ильич, раскусив задуманную бандитом игру. — Так я и дам тебе подставить вместо себя жмурика. Ствол, из которого убит Седой — твой! На нем нашли твои пальчики.
— Пистолет Ивана! Он мне его всучил, но я ему вернул обратно. Побоялся мочить нашего пахана, — находчиво соврал Цыган, зная, что его отпечатки могли все же остаться, хотя он и протер пистолет.
— А как же ваши с ним добровольные показания? — ехидно спросил Шитиков. — Они удивительно совпадают! Какой смысл тебе было себя оговаривать?
— Так они написаны под диктовку Прони, — беззастенчиво врал Цыган. — Чего не сделаешь за хорошие бабки? — нагло повел шальными глазами на следователя. — Будто сами не знаете.
— И много вам отвалили Юсуповы? — сразу заинтересовался Шитиков.
— Двадцать пять штук баксов, — не скрывая сожаления, правдиво ответил ему бандит. — За такие бабки жену заложить можно!
— Но при вас их не оказалось. Неужто Юсуповы заплатили авансом? — остро взглянув, недоверчиво спросил Шитиков. — Или кинули? За это ты пытался их замочить?
Но Цыгана голой рукой было не взять.
— У меня и в мыслях такого не было! — категорически заявил он. — Да и с нами они рассчитались сполна.
— Тогда за что ты замочил Пронина и куда подевались деньги? — не выдержав, взвизгнул Шитиков. — Говори, сука! Я с тобой не в бирюльки играю!
«Ага! Денежками он интересуется, — сообразил Цыган. — Иначе вряд ли стал пылить сапогами». Вслух же с деланным простодушием объяснил:
— Так они же свои бабки и забрали. Не вам же их оставлять? — в его жгучих глазах мелькнула скрытая насмешка. — А в Проню я стрельнул, не подумав. Уж больно зло взяло зато, что меня им продал!
— Почему ты так решил? — вперил в него проницательный взгляд следователь.
— Да это мне сразу стало ясно, когда они на меня стволы направили, а Проня остался в сторонке, — с искренней злостью ответил Цыган. — Вот уж не думал, что кореш поступит западло.
