же выпрыгнула из постели. Сегодня она навсегда свяжет свою жизнь с Диего. Она распахнула дверь в
патио и сделала глубокий вдох, наполнив легкие бархатистым воздухом. Над кроной апельсинового дерева порхали бабочки. Фрвда смотрела, как они перелетают с цветка на цветок. В большой клетке, стоявшей у дверей, переругивались хриплыми голосами два попугая.
— Хотите яблочка? — спросила она питомцев, просунув ломтик фрукта между прутьями, а затем вернулась в комнату, чтобы одеться.
На скромной церемонии в ратуше Койоакана присутствовали только родители Фриды и свидетели, врач и парикмахер, которых они, недолго думая, подцепили на улице. Мэр произнес положенные слова и попросил молодоженов расписаться в брачном свидетельстве. С этого момента Фрида официально превратилась в сеньору Ривера. Она посмотрела на Диего, радуясь тому, что стала его женой. Радуясь и гордясь. Выйдя из ратуши под руку с ним, она задумалась, как могла бы выглядеть их счастливая совместная жизнь на картине.
Вечером Тина Модотти устроила небольшой праздник в их честь у себя дома. Фрида вспомнила свой первый визит сюда, когда она не знала, куда идти. Здесь она познакомилась с Диего, здесь все и началось. Гостей собралось около дюжины. Комнаты были украшены разноцветными воздушными шарами и бумажными фонариками, а на клювах голубей из папье-маше свисали ленты серпантина и флажки с пожеланиями: «Да здравствует Фрида!», «Да здравствует Диего!», «Да здравствует жизнь!». На больших столах разместились закуски, в гостиной играла группа мариачи. Едва появились Фрида и Диего, присутствующие бросились обнимать, целовать и поздравлять их.
— Спасибо тебе за все, что ты для нас делаешь, — поблагодарила Тину Фрида, не выпуская руки Диего.
— Да ладно тебе, — улыбнулась Тина. — В конце концов, вы у меня и познакомились. Так что можно сказать, что это я вас свела.
— Я знаю, но все же…
Фрида отпустила Диего и крепко обняла Тину. Какое-то время она так и стояла, крепко прижав подругу к сердцу. Конечно, она не могла не заметить, как исхудала Тина. Ее состояние оставляло желать лучшего, и это бросалось в глаза: щеки ввалились, волосы утратили блеск. В начале года на улице средь бела дня был застрелен наемным убийцей Антонио Мелья. Он скончался у Тины на глазах, и его кровь осталась у нее на платье. Следствие пыталось выставить ее соучастницей преступления, однако Диего добился ее оправдания. И все же Тина страдала. Она скорбела об Антонио и знала, что ее пребывание в Мексике остается под большим вопросом: правительство с радостью вышвырнуло бы ее из страны. Тем не менее она настояла на том, чтобы устроить вечеринку для Фриды и Диего.
— Если бы не ты, мы с Диего не встретились бы, — с теплотой сказала Фрида.
— Так выпьем же за это! — провозгласил Ривера, поднимая бокал.
Когда Тина отошла к другим гостям, он прошептал:
— Ты не совсем права. Мы в любом случае встретились бы — не у Тины, так где-нибудь еще. Потому что мы рождены друг для друга. — Он подарил молодой жене взгляд, полный нежности, и привлек ее к себе на колени.
Фрида прижалась к нему. Как же так получилось, что она чувствует себя настолько спокойно, когда он рядом? От мысли, что с этого момента они будут неразлучны до гробовой доски и она станет полноправной частью жизни великого Риверы, она испытала прилив безграничного счастья. Вместе с ним она будет создавать свои полотна, бороться за лучшее будущее Мексики, смеяться до слез над его байками, пусть даже не очень правдивыми. Пока она с Диего, все это будет продолжаться. Фрида будет жить. Диего воплощал ее идеал мужчины, сильного и чувственного, утонченного, невозмутимого, а порой и жестокого. Она станет проводить с ним все ночи, и каждая из них будет полна нежности и страсти.
— Теперь ты жена гения, — отвлек ее от волнующих мыслей подошедший Мигель.
— О, Чон Ли, тогда и мне придется стать гением, — ответила она, а затем с улыбкой добавила: — Но сначала я распробую, каково быть женой. Пойдем, выпей со мной. Сегодня начало моей новой жизни.
В мгновение ока закрутилось веселье. Гости ели, пили, пели и танцевали. Кристина пришла с мужем. Тот был не в настроении и запрещал жене плясать с Альфаро Сикейросом[15]. Как и Диего, тот был великим мексиканским художником-монументалистом. И тоже являлся членом партии.
— Что это с Сикейросом? — Рядом с Фридой и мужем Кристины внезапно появилась Тина. — Кто его пригласил? Неужели он танцует? Что за женщина смогла хоть на время снять бремя политической ответственности с его плеч?
Фрида усмехнулась. Сикейрос любил строить из себя угрюмого солдата партии, который пожертвовал радостями жизни ради работы. Но сейчас он вовсю отплясывал с Кристиной, и от угрюмости не осталось и следа. Заметив, как у Пабло сжались кулаки, Фрида подавила смешок. Пабло оказался ревнивцем; между ним и Кристиной часто вспыхивали ссоры. «Ужасный брак, — подумала Фрида. — Мой точно будет лучше».
— Итак, где молодожены? Я хочу их сфотографировать! — крикнул один из гостей, многообещающий фотограф Мануэль Альварес Браво. — Ну-ка, выстройтесь в линию!
Разгоряченной танцем Фриде потребовалось время, чтобы отреагировать. Музыка поглотила ее целиком, как это бывало в старые добрые времена до аварии. Ее глаза устремились к большому зеркалу, висевшему на боковой стене в столовой. Как там цветы, держатся в прическе? Рука взметнулась к волосам и замерла на полдороге: в зеркале ее не было, там отражался только Диего, а она скрывалась за его огромной спиной.
— Фрида, тебя даже не видно. Лучше встань рядом с Диего, — засмеялся Мануэль.
Но она замерла, уставившись в зеркало, будто вросла в пол.
Мануэль нетерпеливо шагнул навстречу и вытащил Фриду из-за спины Диего, который так и не сообразил, в чем дело.
— Вот так будет лучше. А то что это за фотография без невесты. Или подождите, давайте сделаем по-другому: ты сядешь в кресло, а Диего встанет рядом с тобой. Диего, сними шляпу.
— Минуточку, — остановил его Ривера. Он опустился на колени перед Фридой, обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал. — Вот теперь можно сделать эту чертову фотографию.
Фрида взглянула ему в глаза и прочла в них бесконечную любовь. Тревога, вызванная мимолетными сомнениями, тут же исчезла.
Диего положил руку ей на спину, а Фрида выпрямилась и задрала подбородок. Затем она закинула левую ногу на правую и умелым движением одернула юбку, чтобы спрятать высохшую ногу. И улыбнулась.
Мануэль нажал на вспышку.
— Большое спасибо! — воскликнул он.
— Минуточку, пожалуйста, не меняйте позу, — послышался новый голос. — Отличный кадр. Я сфотографирую вас для «Ла пренса». —
