какие страсти оно способно! Не открывая глаз, она сонно провела рукой по простыне, чтобы дотянуться до мужа. Его сторона постели еще хранила тепло тела, но самого Диего уже не было. Тогда Фрида встала и распахнула ставни. В окно ворвался шум бульвара. Но ей нравились эти звуки: громкие голоса торговцев, смех, гудки машин, собачий лай, а время от времени она даже слышала крики диких попугаев, которые рассаживались на больших деревьях вдоль мостовой. Фриде нравился бульвар, пусть даже его проложил ненавистный император Максимилиан[16].
Она босиком прошла по коридору на кухню. Диего сидел за столом, склонившись над роскошным завтраком, состоявшим излюле[17] и яйце беконом. Фриде сразу бросились в глаза красивая керамика из Мичоакана темно-зеленого и коричневого цветов. На тарелках с золотой окантовкой громоздились горки булочек, от которых аппетитно пахло корицей.
Диего тут же вскочил и обнял ее.
— Доброе утро, моя Фридуча. Иди поешь. Как тебе спалось? — Он потащил ее к накрытому столу и налил ей кофе. — Попробуй, очень вкусно.
Фрида загребла вилкой немного моле и отправила в рот. Действительно, было очень вкусно.
— Не знала, что ты умеешь готовить, — сказала она, набирая вторую порцию.
— Так это и не я.
Фрида опустила вилку.
— Тогда кто же?
— Лупе постаралась для нас, — довольно объяснил он, смахнув крошки с губ. — Она принесла все это сегодня утром. Разве не замечательно?
Фрида чуть не задохнулась от гнева. Неужели мало того, что эта мерзавка унизила Фриду на ее же свадьбе? Лупе собирается и дальше вмешиваться в их жизнь?
Ты позволяешь своей бывшей приносить тебе еду, хотя женат на мне? Да еще хвастаешься, какая она чудесная кухарка? — Фрида швырнула вилку в тарелку, отчего соус брызнул на стол.
Несколько капель расползлись крупными кляксами на плече Диего. Он растер их пальцем и бросил на молодую жену недоуменный взгляд, чем еще больше вывел ее из себя. Этот человек был непробиваем, как бревно. Минуту назад она думала о том, какой он замечательный любовник и как в его объятиях она чувствовала себя королевой. И вот он сидит перед ней и ничего не понимает.
— Но, Фрида, — попытался возразить Диего, — в чем дело?
Она встала и нависла над ним.
— В чем дело, чертов ты лягушонок Диего Ривера? Дело в том, что отныне я твоя жена. И ты ешь то, что приготовлю тебе я. А не стряпню Лупе. Она тебе больше не жена! — С этими словами она схватила тарелку и швырнула ее в мусорное ведро.
— Но ты не умеешь готовить, — криво улыбнулся Ривера.
Фрида схватила его тарелку и тоже отправила в ведро. Тарелка с ужасным грохотом разлетелась на куски.
— Во всяком случае, не так хорошо, как Лупе… — Диего протянул руку к одной из булочек с корицеи, но Фрида его опередила: блюдо с булочками также от правилось в мусорное ведро.
— Фрида! Если бы я знал, что это расстроит тебя… Я и представить не мог, что ты так разозлишься. — Ривера посмотрел на нее с удивлением, но она ничего не ответила. Лишь хватала со стола одну тарелку за другой и швыряла их в мусор. Покончив с посудой, она повернулась к мужу, угрожающе сдвинула густые брови и заявила:
— Значит, я научусь готовить.
И Фрида не шутила. Живя в Койоакане, она отлынивала от домашних хлопот при любом удобном случае, однако теперь жалела об этом. Ведь она стала женой Диего. После некрасивой сцены она отправилась к себе в комнату и долго думала, а затем поднялась по лестнице и постучалась в квартиру Лупе.
— Моя еда слишком хороша, чтобы ее выбрасывать, — заявила Лупе. Но при этом у нее в глазах заплясали веселые чертики.
Фрида заметила это и поняла, что гораздо больше похожа на прежнюю жену Диего, чем ей казалось. Лупе тоже была сильной женщиной, и они обе любили одного мужчину.
— Можешь научить меня готовить? — прямо спросила Фрида.
— Заходи, обсудим, — предложила Лупе.
— И ты не будешь набрасываться на меня или оскорблять?
— Нет, разве что ты не вымоешь за собой кастрюли как следует.
— Почему ты согласилась мне помочь? — поинтересовалась Фрида, после того как они проболтали битый час и выяснили, что у них много общего.
— Диего — отец моих дочерей. И он выдающийся художник. Я знаю, что он хорошо работает, лишь когда хорошо поест. Особенно моле. Тебе придется научиться его готовить, ведь Диего жить без него не может. Кроме того… — Она повернулась к Фриде и подняла поварешку на манер учительской указки: — Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Лупе нравилась Фриде все больше и больше. Достоинство, с которым она держалась в этой непростой ситуации, вызывало уважение. И конечно, ей было нелегко жить в одном доме с бывшим мужем.
— Так ты научишь меня готовить? — наконец спросила Фрида.
Лупе кивнула.
— Мы, женщины, должны держаться вместе, да?
В первый день они занялись приготовлением моле. Усевшись за стол, Фрида резала лук и чеснок. Пять сортов чили, предварительно обжаренные, дымились на сковородке передней, распространяя пряные запахи.
— Самое главное — взять хороший шоколад, растопить его на очень медленном огне и варить, постоянно помешивая. Только так соус получится густым и вкусным, — учила Лупе, стоя у плиты и мешая в большой кастрюле горький шоколад, от которого по кухне тянулся плотный дурманящий аромат. — Лук нужно резать мельче, иначе Диего не понравится, — предупредила она, бросив мимолетный взгляд на разделочную доску.
Издав протяжный стон, Фрида продолжила шинковать лук. Ее еще ожидали головки чеснока. Позже все эти ингредиенты должны были отправиться в соус. При желании туда добавляли молотые орехи, корицу, анис, изюм и много чего еще: у каждой мексиканки был свой рецепт. Моле подавали с курицей, с рисом или на лепешках, и Диего готов был отдать за него душу.
Первая порция моле отправилась в мусор, потому что Фрида сожгла шоколад. Пришлось начинать все сначала. На чистку кастрюли у них ушло почти полчаса.
— Тебе нужно приносить ему обед на работу, — попутно поучала Лупе. — Ты же знаешь, он трудится без перерывов и никогда не приходит поесть домой.
Фрида кивнула. Диего отличался феноменальной работоспособностью. Она никак не могла взять в толк, как ему удается разрисовывать такие гигантские стены. Ривера сутра до ночи торчал на лесах и так уставал, что иногда валился спать прямо там. Фрида уже начала беспокоиться о его здоровье. И понимала, что для поддержания сил ему необходимо по меньшей мере хорошо питаться.
— Значит, ты принесешь ему обед… — продолжила Лупе. —
