комнату заглянул отец.
— У меня сегодня состоялся разговор с Диего, — сообщил он и многозначительно посмотрел на нее.
— Он просил моей руки?
— Мне кажется, ты знаешь мое решение. Он действительно необыкновенный человек, и я верю, что его намерения вполне серьезны, но…
— Мы с Диего любим друг друга, папа, — перебила Фрида.
— Я ему выложил все как на духу. Пожалуй, я предпочел бы другого зятя, но в данный момент просто не могу себе позволить и дальше оплачивать твои медицинские расходы. Все наши сбережения исчерпаны. А твоему лечению не видно конца. — Он сделал паузу. — Хорошо, что есть человек, который о тебе позаботится. Я больше не в состоянии этого делать. А еще я предупредил его, что ты ужасная непоседа, — добавил Гильермо с улыбкой.
— И что он сказал? — спросила Фрида, хотя уже знала ответ Диего.
— Сказал, что знает и только рад этому. Я думаю, он действительно любит тебя. Это немного облегчает мое решение.
— Так ты согласился?
— Я даю тебе мое благословение, — вздохнул Гильермо. — Так что, судя по всему, быть мне тестем печально известного Диего Риверы. — Он грустно улыбнулся и заглянул дочери в глаза.
— Ах, папа, не волнуйся ты так! Я буду с ним счастлива. — Фрида порывисто обняла отца.
— Может быть, попытаешься поговорить с матерью? — спросил Гильермо.
Матильда не могла смириться с мыслью об этом браке и прилагала все усилия, чтобы его не допустить. Спустя два дня после визита Диего Фрида сидела напротив нее на кухне за большим столом, нарезая лук. Матильда не стала ходить вокруг да около:
— Ривера дважды разведен, и у него есть дети! В том, что касается женщин, он исчадие ада. И к тому же коммунист. И на двадцать лет старше тебя. Какие тебе еще нужны доводы?
В глазах у Матильды стояли слезы не то от лука, не то от злости на будущего зятя. Фрида не нашлась с возражениями.
— Кроме того, он похож на слона. Слон и голубка! — горько усмехнулась мать.
Услышав ее последние слова, Фрида подумала о том, как было бы здорово сейчас прикорнуть на груди у этого слона и почувствовать себя защищенной от всего мира.
Но матери она об этом не сказала.
Мама, я выйду замуж за Диего, потому что люблю его и восхищаюсь им. Для меня он лучше всех. И дело вовсе не в том, что он будет оплачивать мое лечение. Благодаря ему я чувствую, что могу и должна рисовать. С тех пор, как я его повстречала, я пишу одну картину за другой. Он дарит мне вдохновение! Иногда мне кажется, что руки просто не поспевают за кистью. Всем этим я обязана Диего. А во время рисования я забываю о боли! Диего часто говорит, что гордится мной и тем, как я живу. Мама, он мне подходит. И я люблю его! Разве трудно попытаться понять меня? Хотя бы пожелай мне удачи. — Она уставилась на луковицу и ожесточенно ткнула ее ножом. Почему мама не может порадоваться за нее, как сделал отец?
С Матильдой всегда было непросто. Фрида не понимала ее. Среди предков матушки были и индейцы, и испанские генералы. Родом она происходила из южной провинции Теуантепек, где женщины всегда занимали видное положение в обществе. Фрида вспомнила, как однажды была там с матерью в гостях у родственников и как поразили ее мамины тетки. Все они были смуглолицыми; седые волосы подчеркивали заостренные черты лица и бездонную глубину темных глаз. Они стояли на рынке за прилавком, властными голосами отдавая поручения мужьям, чтобы те не скучали без дела. Эти женщины не тратили время на долгие разговоры: покупатели, которые слишком долго мялись и никак не могли выбрать товар, вообще не удостаивались их внимания. Среди этих матрон даже мать чудесным образом преобразилась, став свободнее и увереннее в себе. Матильда много смеялась и даже позволяла себе небольшие безумства. В Теуантепеке Фрида поняла, какая сильная и красивая женщина ее мать. От нее Фрида унаследовала густые черные брови, которые срослись над переносицей, и заметные черные усики.
Что же приключилось с Матильдой за эти годы? Как она превратилась в вечно недовольную мамашу, которая неустанно хлопочет по дому и печется о нравственном облике дочерей? Религиозность регулярно доводила мать до нервных срывов и истерических припадков. Почему она спрятала гордый наряд Теуаны в дальний угол гардероба? Фрида осознала, что почти ничего не знает о детстве и юности матери. Ей лишь было известно, что Матильда совсем юной девушкой была безумно влюблена в немца, который застрелился у нее на глазах. Она узнала об этом только потому, что случайно наткнулась на любовные письма этого мужчины, которые Матильда до сих пор хранила как зеницу ока. Значит, ее мать тоже изведала настоящую любовь. Почему же она отказывает в этом чувстве своей дочери?
Фрида взяла еще одну луковицу из корзины, стоявшей на столе между ними, и начала снимать кожуру. Она набрала побольше воздуху в легкие, намереваясь расспросить мать обо всем, но холодный взгляд Матильды заставил ее замолчать.
Мать в очередной раз опустила нож и вдруг порезала указательный палец. На деревянную столешницу брызнула кровь. Матильда молча поднялась и подставила палец под струю холодной воды.
Глава 7
— Пойдем, хочу кое-что тебе показать, — позвал Диего.
Он привез Фриду с собой в Министерство образования на улице Аргентина и сразу повел в галерею на втором этаже, где завершил работу над фреской «Баллада о пролетарской революции». Фрида не была здесь уже несколько дней. Диего сам попросил ее прийти, и теперь она поняла почему. В центре картины он нарисовал Фриду в образе народной героини, в красной блузе и с алой звездой на груди. Она раздавала ружья революционерам. Справа от нее стояли Тина Модотти и Антонио Мелья.
— Я нарисовал тебя и твою революцию, — тихо промолвил Ривера, взяв ее за руку и крепко сжав. — Ты для меня именно такая, храбрая и сильная. И прекрасная. Это мой свадебный подарок тебе.
От счастья и гордости Фрида лишилась дара речи. Не могло быть лучшего признания в любви. Она взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала. Влюбленные долго стояли перед картиной обнявшись, прежде чем отправились домой.
Когда я женюсь на тебе, не хочу устраивать разгульного застолья, каку твоей сестры, — заявил Ривера, когда они шли по улице. — И совершенно точно ноги моей не будет в церкви!
Наконец наступил день свадьбы, 21 августа 1929 года Фрида проснулась чуть свет и тут
