правившем во 2–3-м веках.
Еще можно заглянуть в скандинавские саги — народные сказания о героях древности. Конечно, они были записаны значительно позже событий, о которых рассказывают. Однако эти сказания все же упоминают конкретные имена правителей Гардарики, пусть и переделанные на скандинавский лад: Сигрлами и Гертнит.
Легко ли быть маленьким?
Сегодня взрослые считают детство самой счастливой порой жизни и с ностальгией вздыхают по этому времени. На Руси, да и в средневековой Европе, вздыхать было не о чем.
Вероятно даже, что саму идею детства — поры, когда ребенок только познает мир и учится в нем жить, — человечество открыло и осознало лишь в 17–18-м веках — в эпоху Нового времени. В Средние века детству просто не было места. Кстати, это и объясняет то, что до 12-го века на картинах детей не изображали вовсе.
Вот такую берестяную колыбель 13-го века археологи нашли в Новгороде. В изголовье изображена Голгофа — православный крест на ступенчатой горке. Этот символ должен был оградить ребенка от недоброго взгляда и нечистой силы. Колыбели, найденные в древнерусских городах, ничем не отличаются от тех, в которых еще 100 лет назад «колыхали» крестьянских детей.
Ребенка младше 7 лет взрослые просто не замечали. По мнению ученых, даже материнская и в целом родительская любовь была не слишком распространена. Детей тогда в семьях рождалось немало, но многие из них умирали во младенчестве, поэтому родители и члены семьи старались не привязываться к ребенку, пока он не выйдет из «опасного» возраста.
На Руси к девочкам и мальчикам относились по-разному уже после родов. Для них произносили разные заговоры при первом купании. Мальчику дарили лук и стрелы, чтобы он вырос сильным, ловким, умелым, а девочке — прялку и лен, чтобы стала хорошей рукодельницей. Однако примерно до трех лет девочки и мальчики не считались полноценными людьми и назывались просто дите. Даже одежда и прическа у них были «средние», одинаковые для всех: длинная рубашка, нестриженые волосы.
В семьях простолюдинов мать сразу после родов принималась за работу, а младенца туго пеленали и укладывали в колыбель. Приглядывали за ним старшие дети, которым и самим было по 4–5 лет. Никаких там памперсов и мытья: ребенка могли перевернуть пару раз за сутки — вот и вся гигиена. Даже в 19-м веке вместо соски крестьянскому ребенку давали жевку — тряпицу, в которую заворачивали мякиш хлеба, пережеванный кем-то из старших. Неудивительно, что дети часто умирали в первые годы жизни: вирусные инфекции никто не отменял!
Путь во взрослую жизнь был у дитяти нелегким. В христианские времена младенца на восьмой день после рождения уже старались на всякий случай окрестить. Существовал ли подобный языческий обряд, мы не знаем.
В 2–3 года ребенка впервые стригли. Этот второй важный обряд в детской жизни так и назывался — постриг. Как он происходил в древности, неизвестно: в летописях обряд только упоминается. В 19-м веке ребенка сажали на стол, покрытый кожухом. Если обряд проводили над мальчиком, под кожух клали топор или нож, а если над девочкой — веретено или гребень. На голове ребенка сначала выстригали крест, а затем все волосы состригали и сжигали. Обычно этим занимались повивальная бабка, крестная мать или иногда крестный отец.
Повивальная бабка, или повитуха, — незамужняя женщина или вдова, которая принимала роды. Сейчас этим занимаются акушеры.
После обряда каждому малышу дарили крестик, надевали на него новую рубашку, а на мальчиков еще и штаны, и впервые подпоясывали.
Маленький человек теперь считался мальцом или молодицей, хотя в разных регионах были, конечно, и другие названия для этого возраста.
В наши дни человек считается взрослым только в 18 лет, а в Средневековье даже 6–7 лет — это уже не детство. Ребенка в этом возрасте называли чадо, что значит «начинать», «новый», «недавний». Мальчики и девочки считались маленькими взрослыми: работником или работницей, еще одним кормильцем в семье. В 7 лет чадо допускали к первой исповеди перед причащением.
Детство простолюдинов
Среди ученых бытует мнение, что в глубокой древности славянские мальчики в 7 лет вообще покидали дом и начинали новую жизнь. Воспоминания об этом сохранились в народных сказках, где герои часто еще детьми отправлялись в чужие края «людей посмотреть, себя показать».
Мальчики жили в «домах молодежи», где их воспитывал посторонний мужчина. Они учились охотиться, изготовлять снасти и предметы быта, участвовать в набегах. Также их готовили к различным испытаниям. Только после всех испытаний мальчик получал право считаться взрослым членом рода. Такие «мужские дома» в каменном веке, на заре развития общества, были у многих народов мира, в том числе, скорее всего, и у далеких предков славян.
А вот в Средние века на Руси дети воспитывались в семье.
Мальчики к 7 годам уже умели ухаживать за скотиной, ездить верхом, работать со взрослыми в поле, знали несколько ремесел, помогали отцу делать мебель, упряжь и все, что необходимо в хозяйстве. Сегодня нам такое и не снится.
В 12–15 лет подростков звали отроками: это означает «не говорящие», «те, кому отказано в праве говорить».
Нередко уже 7–9-летних мальчишек родители за умеренную плату отдавали, например, в пастухи. К 10 годам ребята считались вполне готовыми в случае необходимости делать любую взрослую работу, а к 14 годам уже полностью включались в трудовые будни: и топором махали, и косили, и пахали, и дрова заготавливали.
Несмотря на все это, мальчикам на Руси жилось легче, чем девочкам.
На плечи девочек, помимо работы по хозяйству и уходу за скотиной, ложилось воспитание младших братьев и сестер. Трехлетние малышки уже учились убираться, мыть посуду, помогали взрослым кормить скот. К 5 годам они уже вовсю занимались домашними делами, трудились в поле, пряли, присматривали за цыплятами, пасли гусей. В 10 лет девочку могли отдать в чужую семью нянькой — пестуньей.
Девочка к тому моменту уже работала наравне со взрослыми, никаких скидок на возраст ей не делали. К тому же она еще и сама готовила себе приданое, а это немало: требовалось сделать посуду, свадебный наряд для себя, постельные принадлежности для своей будущей семьи, а еще обычные и особые обрядовые полотенца — рушники.
Отроковицу ждал свой обряд перехода — вскакивание в поневу. Понева, если помните, — это одежда вроде юбки, предназначенная для замужних женщин. Чтобы из подростка превратиться в невесту, девочка с лавки буквально впрыгивала в поневу, которую держала мать. После этого она считалась уже готовой для брака, так что гулять и играть ей было
