Свернули влево и стали пробираться сквозь плотный кустарник, по мере возможности стараясь не шуметь. Внезапно Залесхофф резко схватил Кентона за руку. Они остановились. С минуту не было слышно ни звука, если не считать слабого шороха кустарника. Затем откуда-то из темноты донесся звук — какой-то человек тихо и нежно насвистывал немецкую песенку про любовь.
А секунды через две вдруг вспыхнул свет — мощный электрический фонарь осветил листву над их головами, свист прекратился, а затем раздался стук — это пустую металлическую канистру из-под бензина поставили на камни.
Залесхофф сложил ладони лодочкой и зашептал на ухо Кентону:
— Чтобы выйти на дорогу, надо обойти гараж. Пробираться лесом слишком долго.
— У шофера есть оружие, — прошептал в ответ Кентон.
Залесхофф секунду молчал, затем приказал Кентону оставаться на месте, а сам, пригнувшись, стал продвигаться к вырубке, туда, где стоял гараж. Кентон видел лишь очертания его головы и плеч, вырисовывающиеся на фоне света, затем он вдруг метнулся влево и скрылся из вида. Кентон привалился спиной к дереву и стал ждать.
Весьма своевременное появление этого незнакомца в подвале, решительность, с которой он встал на сторону Кентона и воспрепятствовал действиям «полковника Робинсона» и его подручных, — все это вызывало вопросы. Но в тот момент у Кентона просто не было времени подумать, кто же он такой, его спаситель. К тому же сама ситуация в доме полковника не располагала к знакомству. Теперь же, оставшись один, он начал искать ответы.
Кентон нимало не сомневался, что это Андреас — тот самый человек, который вошел в номер Захса в отеле «Джозеф» и обыскал его; тот самый мужчина, за которого приняли его, Кентона, чуть позже во дворе. Точно он — такая узнаваемая невысокая и плотная фигура в большом шерстяном шарфе. Что, в свою очередь, означало, что этот русский и убил Захса. Да, не слишком утешительный вывод! Несколько смущал американский акцент, но, с другой стороны, он есть у многих англоговорящих европейцев. Как бы там ни было, но, похоже, этот незнакомец знал его имя и был на его стороне — что бы это там ни означало — и пока что не проявлял к нему никакой враждебности. Затем Кентон отмахнулся от всех этих мыслей. На данный момент у него одна задача: сделать все, чтобы руки и ноги не онемели от холода.
Залесхофф отсутствовал минуты три, не больше. Вернувшись, он повел Кентона тем же путем, каким они пришли. Вскоре они удалились на достаточное расстояние, чтобы водитель уже не мог их слышать.
— Возится с машиной, что-то там чинит, — сообщил Залесхофф. — И мы должны пробраться мимо так, чтобы он не заметил. Задерживаться здесь нельзя. Если Саридза увидит, что мы сделали с его людьми в подвале, нам крышка!
— Саридза?
— «Полковник Робинсон». Его настоящее имя Саридза.
Кентон решил, что с дальнейшими вопросами на эту тему можно подождать.
— Ясно. И каков же план?
— У меня машина, но находится она на дороге, в двух километрах отсюда. Надо добраться до нее прежде, чем они спохватятся. Найти нас на дороге им ничего не стоит.
— Тогда как же быть?
— Дорога к гаражу проложена через возвышение. Самое ее узкое место наверху, но склоны там слишком крутые. Мы должны перебраться через обрыв где-нибудь поблизости, улучив момент, когда шофер будет смотреть в другую сторону.
— Понятно.
И вот они вернулись к кустарнику и начали осторожно пробираться влево. Часть пути преодолели легко, но местами кустарник был такой плотный, что пришлось продвигаться с крайней осторожностью — проползать на животе под ветками так, чтобы листва не зашуршала. И вот наконец справа в переплетении веток показался свет, и Залесхофф вскинул руку, давая понять, что надо остановиться.
— Мы уже почти у самого края обрыва, — еле слышно прошептал он, — там спуск до дороги метра два.
И они двинулись вперед. Внезапно Кентон увидел внизу пятно ярко освещенного бетонного покрытия. Он наклонился, чтобы разглядеть получше. Чуть в стороне стоял черный фургон. Капот был поднят, шофер возился с мотором.
Залесхофф ухватился за низко нависающую ветку и начал осторожно спускаться. Кентон последовал за ним. Вскоре оба оказались у края дороги. Спрятавшись за кустами, они отчетливо видели теперь и шофера, и склон холма, поднимавшийся по ту сторону дороги.
Залесхофф и Кентон просидели так несколько минут, следя за действиями водителя. Мужчина находился в круге света и, казалось, был целиком поглощен своим занятием. Очевидно, что-то произошло с электропроводкой, потому как время от времени он нырял в салон, склонялся над приборной доской и то включал, то выключал фары. Кентон уже начал было отчаиваться, как вдруг шофер принялся ощупывать карманы в поисках какого-то предмета, время от времени косясь на инструменты, разложенные на подножке автомобиля, затем выпрямился и двинулся к гаражу.
— Пошли, — шепнул Залесхофф.
Он поднялся и спокойно перешел дорогу, направляясь к кустарнику на противоположной стороне. Кентон тоже поднялся и последовал за ним, но ноги, сплошь в синяках, затекли от долгого сидения на корточках и плохо слушались. Он споткнулся и громко шаркнул подошвой по бетонной плите. Тут же выпрямился, но дело было сделано. От гаража донесся топот ног, затем — крик, и в следующую секунду — громкий хлопок, означавший, что он, Кентон, оказался на линии огня и что кто-то палит в него из крупнокалиберного револьвера.
Он уже пробирался через кусты по другую сторону дороги, когда грянули еще два выстрела. И вдруг где-то над головой во тьме сверкнула вспышка, грохнул выстрел, а от гаража донесся крик боли. Кентон судорожно продирался сквозь колючки и ветки, пребольно стукнулся головой о какой-то толстый сук. Затем вдруг чья-то рука ухватила его за шиворот и рывком втянула наверх, на крутой каменистый склон.
— Бежим, быстро! — прошипел Залесхофф.
Кентон поднялся на ноги и слепо бросился за своим спасителем. Здесь бежать оказалось легче, земля была более гладкой и твердой, внизу тянулся овраг. На противоположной его стороне виднелась изгородь из металлической проволоки. Когда Кентон и Залесхофф протискивались сквозь нее, сзади донеслось пронзительное гудение машины — сигнал тревоги. Они кинулись через густые заросли папоротника, растущего по другую сторону изгороди.
— У нас пять минут, чтобы добраться до машины, — выдохнул Залесхофф.
— Вы стреляли в шофера?
— Да, ранил в руку. Но если бы даже убил, все равно не помогло бы. Да такие выстрелы и мертвеца разбудят! Скоро они освободят ту троицу в подвале.
Две минуты спустя они уже съезжали по пологому склону к дороге. И, оказавшись на ней, помчались к машине Залесхоффа.
Кентон был просто не в состоянии бегать на длинные дистанции — сказывалось все испытанное им за последние двадцать четыре часа, к тому же он совсем ослабел от голода. И ко времени, когда они преодолели около полукилометра, он уже просто падал от усталости. Ноги отказывались слушаться, словно он пытался бежать в песке, доходившем ему до пояса. Воздуха не хватало, грудь разрывалась от боли. С головой тоже было неладно, перед глазами плыли какие-то белые мушки. Залесхофф безжалостно подгонял его, но в конце концов тоже перешел на шаг. И почти сразу же послышался звук мотора — вверх по склону ехала машина, две фары на миг осветили пространство и тут же скрылись за поворотом.
— Они за нами гонятся, — сказал Залесхофф. — Нет смысла бежать, все равно догонят. О моей машине они знать не должны. Если найдут, нам конец. Единственный шанс — это дать понять, что мы еще наверху. Отвлечь их, а потом постараться добраться до машины.
Запыхавшийся Кентон кивнул в знак согласия.
— Пошли, — сказал Залесхофф. — Сюда, наверх. За мной, быстро!
Они стояли у подножия высокой и почти отвесной скалы. Слева виднелся склон, он почти вертикально спускался к другому отрезку дороги, что скрывался ниже за крутым поворотом, и, чтобы добраться до него, надо было преодолеть ярдов триста. Справа высился холм, густо поросший высокими елями. И Залесхофф выбрал это направление. Вскоре они поднялись ярдов на двадцать и оказались среди высоких прямых стволов деревьев.
— Когда они появятся, встаньте за дерево. И делайте, что вам говорят.
Кентон достиг уже той стадии изнеможения, когда человек уже не способен ни на что, кроме слепого подчинения командам, и пробормотал нечто нечленораздельное в знак согласия. Привалился спиной к стволу и молча смотрел в непроницаемую черноту леса.
— Вон они едут!
Кентон повернул голову и увидел вдалеке светящуюся точку. Она быстро двигалась, разрастаясь, вскоре от нее протянулся длинный луч, осветивший деревья.
— Это у них на машине прожектор. Не высовывайтесь! Держитесь за деревом.
Световое пятно все разрасталось, деревья в лесу начали отбрасывать длинные черные тени. Вот луч прожектора приблизился к ним, и Кентон увидел, как Залесхофф упер ствол револьвера в маленькую развилку среди ветвей дерева, за которым стоял, и прицелился. Секунду спустя грянул выстрел, и свет прожектора погас. Снизу донеслись крики на немецком.
