Я радовался меньше.
В творческом порыве Антоха рисовал на картонке котятку. Такого разноцветного котятку, забавного котятку, игрунчика. Возможно, в стиле импрессионизм, я в во всяких «измах» не разбираюсь. Незатейливый рисунок, я бы сказал, даже примитивный. От широты души он мне его презентовал, когда закончил.
– Спасибо! Антоха, а можно я на твоем ноуте буду рассказ писать?
– Ты же всегда им пользовался и разрешения не спрашивал, что изменилось? – удивился друг.
– Ну, рассказ – это же серьёзно… это не на порносайты лазить.
Его глаза за очками повеселели. Он достал лептоп из сумки, сдул воображаемую пыль и торжественно вручил мне.
– Владей! Теперь он твой! – и улыбнулся, как улыбаться может только друг с детского сада.
– Да мне только рассказ написать, мне так-то ноут не нужен, ты же знаешь…
– Дима, так будет вернее. Только уж не просто пиши слова одно за другим, пиши кровью из сердца.
Чего-то я расчувствовался…
– А я хотел напополам с чернилами разбавлять, теперь меньше напишу от задуманного.
– Про лингамы?
– Про жизнь и смерть.
– Только не бери меня в редакторы!
– Как так? Ты же лучше всех понимаешь, что я хочу сказать, когда говорю гм… м-м-м… э-э-э и просто когда молчу.
– Ну, нет, добавлять – это уже соавторство. Я помогу только отсечь лишнее, да некоторые слова подправить, а то ведь армейский жаргон попрёт. – И друг не обманул, он действительно поправил мало, всё по делу. Правда заменил (или удалил) все мои матюки… но по чесноку, кого сейчас матом удивишь?
– Так я на нём и хотел выехать на крутых поворотах.
И мы спели вместе: "На крутых поворотах".
Наступило лохматое бря. Неважно какое бря. Мы с Антоном вернулись на квартиру после задания. Приняли душ, накрыли на кухне поляну. Надо было снять стресс. По телеку показывали про бунты женщин в мусульманских странах. Ислам, как и христианство, как и ещё куча распространенных и не очень религий категорически запретили использовать женщинам лингамы. Только одно дело запретить и пригрозить гипотетическим адом, которого мало кто видел (а большинство из тех, кто всё-таки видел, как они утверждают, вполне достойны помещения в дурку), и другое дело – реальные лингамы, дарящие в отличие от мужчин райское наслаждение уже сейчас. Шариат запрещает лингамы и грозит смертью за их использование? Ладно, тогда женщина-тоже-человек отвечала вот каким простым алгоритмом: иммиграция и покупка лингама в кредит в так называемых цивилизованных странах (вопрос долой чадру или не долой – решался индивидуально). Крепкий институт семьи, которым хвалились на востоке, дал трещину. Отцы нянчили своих чад мужского пола и готовили их к очередной "священной" войне, а мамаши с девочками переходили границу, чтобы делать любую работу и подниматься по лингамной лестнице к райскому счастью на земле, а не в небесах. Такого выплеска свободной энергии человечество не знало никогда. Женщины не просто двигали прогресс, науку, культуру и искусство со страшной силой. Они делали это творчески, с выдумкой, нестандартно. То ли во время мультиоргазмов на них знание сваливалось из высших миров (или из глубин подсознания), то ли собственная кошеварка варила недуром – но факт остается фактом – холодный термояд воплотили в жизнь бабы! Причем в группе ученых активно работала блондинка, что уж вовсе привело в шок Нобелевский комитет. Премию барышни пустили на лингамы – кто бы сомневался? Вообще мир стал потихоньку разделяться – женщины стали объединяться в коммуны, снимали большие дома и жили в них с детьми. За мелкими всегда было кому присмотреть, пока женщины работали. А мужики? Пили, наркоманили и уничтожали себя ещё всякими погаными способами.
Отдыхали мы от трудов праведных. То бишь пили водку. После третьей Антона потянуло на заумь.
– А ты знаешь, что деньги, которые платят бабы за лингамы, нигде не всплывают? На них уже можно было бы всю нашу Землю с потрохами купить! А этого никто не делает. Выходит что?
– Что? – повторил я, считая бульки водки. Разлив белой – дело сурьёзное, а разливал я с точностью аптекарских весов, а может даже круче, где вы видели аптекарские весы, которые бы разливали белую?
– Выходит, что корпорации "Айк" наша планетка не нужна.
– А что ей нужно тогда? Наши души? – поднял я стопку.
– Заметь, не я это сказал.
Мы выпили без тоста непонятно за что.
По телеку показывали какую-то политическую баталию (звук был выключен), и мы увидели Фору.
– Гляди, Фора! – я ткнул в экран вилкой, с нанизанной на неё сосиской, откусанный конец которой густо отпомидорил кетчупом.
– Точно, она теперь полпред в приволжском федеральном округе. Теперь уборщицы управляют государством. Сбылась мечта Бисмарка, хорошо, что он до этого не дожил…
И ещё я уважаю Антоху за то, что он мне ни разу не сказал: "А если ты такой умный, то почему строем не ходишь?" никогда, понимаете?! Только иногда подкалывал так витиевато: "Устал твой Устав, Дима?" Он то не служил, откосил от армии. Конечно, защищать Родину, где правила бал кровавая гебня он не мог.
И тут – на острие недокусанной сосиски… я плавно подвожу к неизбежному: нас навестила Динка. Она приезжала к нам, как сама говорила, чтобы пообщаться с народом. Сама она уже сделала карьеру и работала советником президента по рациональному использованию лингамов. Серый кардинал в юбке, точнее розовый – Динка помолодела и светилась жизнью, так хорошо она не выглядела никогда. Телохранителям мы предложили водки, но они отказались. Все в чёрном и шлемах с зеркальными забралами, таких даже у нас нет (а мы ведь не самые последние челы, мы – парни из "СМ"). Элита, мать их! А вот Динка выпила полтишок, смачно закусила огурчиком, картинно прилегла у меня на плече.
– Так не хватает мужчин в правительстве! – показно вздохнула, – но не справляются, работаю мало, зарплату хотят большую, да еще любовниц, лимузины, дачи, недвижимость и счета за бугром. То ли дело мы… – она поцеловала меня в щеку, отчего кровь ударила мне в голову (в обе). – Опять обсуждаете судьбы России… судя по литражу… судьбы мира… наверное, решаете куда деваются деньги, которые мы тратим на лингамы. Да не бойтесь, жучков у вас здесь нет. Просто у вас всё на лицах написано.
– Это у него написано, – я посмотрел на Антона, – а у меня нарисовано.
Посмеялись. Выпили. Закусили. Динка отпустила охрану. Черношлемники вышли и стали топтаться в коридоре и соседних комнатах, оттуда их нельзя было выгнать даже прямым приказом советника президента. А потом мы занялись сексом, как в старые добрые времена. Много
