Ему не пришлось долго ждать. Переоборудование «Халибат» должно было завершиться через три недели после подъема потерянной водородной бомбы.
С внешней стороны лодка не претерпела больших изменений. Ее уже и так возвышавшиеся рубочные рули были подняты еще выше, чтобы получить побольше места для установки дополнительных мачт. К ним крепились перископы и антенны для перехвата переговоров с советских кораблей, которые могут устраивать погоню за лодкой. Сверху носовой части находился небольшой выступ, который можно было принять за установленный в необычном месте колпак, укрывающий антенны гидролокатора. На самом деле этот выступ был приспособлением, которое Крейвен называл «управление напором и направлением». Оно позволяло воде втекать в носовую часть «Халибат», а вытекать по бортам, давая лодке возможность как бы парить в глубине в режиме застопоренных двигателей, почти бесшумно.
«Халибат» могла не только осматривать дно океана, но и зависать над объектами, давая возможность специалистам изучать их, а водолазам – выходить из лодки и собирать объекты. Внутренние помещения «Халибат» были полностью переоборудованы и совсем не похожи на помещения на других стандартных подлодках. Выступ в виде горба верблюда с его огромным люком был преобразован в технологическую камеру, которая стала называться «пещерой летучих мышей». Стены этой «пещеры» из нержавеющей стали были покрыты серыми, коричневыми и светло-голубыми полосами. Ширина ее составляла 8,5 м, длина 15,2 м, высота 9,1 м. Она была разделена на три этажа.
В «пещере» оборудовали фотолабораторию, каюту для проведения анализа данных и компьютерный отсек, в котором разместился один массивный компьютер «Унивак 1124». Это была огромная машина с большими бобинами магнитной ленты и мигающими лампочками, что придавало помещению научно-фантастический вид. В других местах были тесно размещены койки для экипажа и «спуков».
Вершиной достижений Крейвена были так называемые «рыбы», которые, как он надеялся, будут плавать на самых предельных глубинах. Весом по две тонны каждая, 4 м в длину, эти алюминиевые создания имели камеры со стробоскопическими источниками света вместо глаз, работающие на аккумуляторах, усы из буксируемых гидролокаторных антенн, а также рули и носовые плоскости для плавников. Предназначенные для буксировки со дна «пещеры летучих мышей» на тросе длиною в несколько километров, «рыбы» производились фирмой «Вестингауз электрик» по цене 5 млн. долларов каждая.
Когда Крейвен и его команда готовились к заключительному этапу испытаний на подлодке «Халибат», он ежедневно встречался с представителями разведки в специальной комнате со звукоизоляцией. Крейвен вел игру, не забывая и многих других своих проектов, все это время держа представителей ВМС, не имеющих специального допуска к его секретам, в полном неведении. Были легенды прикрытия внутри других легенд, когда его приглашали решать различные глубоководные проблемы. Шли непрерывные запросы от Риковера, а также из соответствующих комитетов конгресса, почему на его глубоководные проекты расходуется средств на десятки миллионов долларов больше, чем ожидалось. Конечно, перерасходы приходились на «Халибат». Но этот проект был одним из самых засекреченных в ВМС, и Крейвен мог раскрывать расходы на него не больше, чем собственное нахождение на этой лодке.
Другие программы страдали, когда он финансировал расходы на «Халибат» за счет фальшивых бюджетов по другим статьям бюджета ВМС. Одному командиру было приказано припрятать расходы на «Халибат» в бухгалтерские отчеты программы боевых зарядов ракет, и бедолаге приходилось на еженедельных заседаниях пытаться находить объяснения, почему его команда допускала такие большие перерасходы бюджетных средств.
Еще одним тайным местом, где Крейвен прятал расходы, была программа создания глубоководного спасательного аппарата. В этом была некоторая поэзия, поскольку Крейвен работал над созданием фальшивого спасательного аппарата, который в один прекрасный день будет приварен к днищу «Халибат» и превратится в декомпрессионную камеру для водолазов. К тому времени, когда Крейвен закончил работу, на программу создания глубоководного спасательного аппарата было перерасходовано на 2000 (!) процентов больше средств, чем предусматривалось бюджетом.
Эти суммы так потрясли сенатора демократа от штата Висконсин У. Проксмайера, что он дал проекту шуточную награду «За золотой настриг с одной овцы». Проксмайер заявил, что проект создания глубоководного подводного аппарата стал одним из самых печальных рекордов в истории США. Руководство ВМС было в ужасе от этой публичной головомойки. Крейвен же был в восторге. Многим ли вручались легенды прикрытия, написанные сенатором?
Конечно, Риковер догадывался, что делала «Халибат». Он прилагал огромные усилия, пока не узнал большинство подробностей. Когда ему отказывали представители разведки, он шел прямо к адмиралам, возглавлявшим операции подводных лодок. Он не мог примириться с тем, что проводились операции с использованием его лодок без его участия. Адмиралы не осмеливались отказать ему. Но офицеры разведки в штыки встречали его вмешательство. Для этого была одна простая причина – Риковер отказывался подписывать стандартную клятву о неразглашении тайны, полагая, что его лояльность должна приниматься на веру.
Офицеры «Халибат» также не слишком потворствовали адмиралу. Когда один из инспекторов Риковера попытался задержать «Халибат» в доке, высказав сомнение в том, что экипаж может правильно эксплуатировать реактор лодки, ее командир, капитан первого ранга X. Клей, отказался выполнить рекомендацию инспектора. Подлодка «Халибат» занимала высшее место в перечне военных приоритетов и, как потом рассказывали, командир рявкнул на представителя Риковера: «Вы хотите подвести меня? Доложите президенту США, что я по вашей милости не могу выйти в море».
У Клея было достаточно проблем и без вмешательства Риковера. Ни одно из шпионских оборудовании не делалось в соответствии с обычными военными спецификациями. Фактически военные и не разрабатывали спецификаций для оборудования, которое будет использоваться на глубине 6000 метров. И таким образом, путем проб и ошибок, по большей части ошибок, экипаж «Халибат» делал все возможное, чтобы это оборудование космической эпохи функционировало.
Довольно скоро экипаж начал убеждаться, что таинственная враждебная сила поселилась в «пещере летучих мышей». Были бесконечные проблемы с компьютером. Компьютерная операционная система «Интерлиф» требовала для работы 32 килобайта памяти. Когда компьютерные элементы в «рыбе» вышли из строя, новые элементы были секретно доставлены в Перл-Харбор в багаже стюардесс самолета компании «Американ Эйрлайнс». Затем проводились испытания глубоководного оборудования. Экипаж обнаружил, что некоторые системы прекрасно функционировали на глубине нескольких сотен метров, но переставали работать на глубине 5000 метров. Там давление оказывалось такое, что малейшей трещины в металле или в недостаточно прочных креплениях было достаточно, чтобы привести к полной аварии. Крошечные позолоченные резиновые разъемы, используемые в электросети «рыб», выходили из строя на глубине 3000 м, когда провода и золото начинали сжиматься в разной степени. В результате золото трескалось, и электрическая цепь размыкалась.
Стробоскопные фары, тщательно сконструированные для работы на «рыбе», функционировали очень хорошо. Но они оказались слишком яркими и слепили камеры. В конце концов были изготовлены менее яркие фары. К сожалению, видеоканал, который должен был суммироваться поочередно от каждой «рыбы», не поднимался по коаксиальному кабелю. Поэтому в первых походах экипаж «Халибат» получал зернистые изображения теней и ярких пятен. Экипажу удавалось получить качественные части фотографий только один раз в шесть дней, когда массивную «рыбу», в которой находилась пленка, поднимали на борт лодки.
«Если что-то стоит делать, то это стоит делать плохо», – постоянно повторял Крейвен, пытаясь шуткой как-то сгладить неприятности от неудач. Между тем он еженедельно встречался с конструкторами «рыбы» на заводе фирмы «Вестингауз» в г. Мериленд, надеясь в обмен на свои повествования о крушениях получить решение проблем. «Ну, хорошо, ребята, мы собираемся почистить кабель, но я хочу, чтобы вы все улыбались», – такими словами он начинал каждое совещание, вызывая иногда усмешки, а иногда и гримасы.
Однажды инженеры решили ответить на его приветствие по-своему. Они вручили ему прозрачную пластиковую коробку. В коробке находилась проволочная щетка. На тыльной стороне щетки была сделана надпись по трафарету «Крейвен», а рядом лежала небольшая пластинка, на которой было выгравировано всего одно слово: «Улыбайтесь!»
