Когда была введена должность начальника отдела подводной войны в управлении военно-морской разведки в 1966 году, оказалось, что у Бредли был друг, помощник начальника управления военно-морской разведки, который и оказал ему содействие. Это был период, когда Риковер не отдавал ни одного подводника с атомных лодок на штабную службу. Эти должности отдавали подводникам с дизельных лодок. Одним из них и оказался Бредли.
Бредли был доволен такой иронией судьбы, так как теперь именно он руководил шпионскими походами атомных подлодок Риковера. И получал от этого определенное удовольствие.
Со своей стороны Риковер не мог простить Бредли его неуважительного отказа стать членом адмиральского общества. Он считал Бредли «пиратом» и очень жалел, что не имеет возможности контролировать его. Но в конце лета 1967 года Бредли был озабочен тем, чтобы доказать, что его шпионская программа может принести хорошие плоды. Его любимые дизельные подлодки занимали второстепенное положение, поскольку Атлантический флот больше не посылал их к советским берегам. У Тихоокеанского флота было меньше подлодок. Он меньше получал и атомных лодок, поэтому довольно энергично использовал дизельные лодки, посылая их как к берегам Советского Союза, так и к побережью Китая: наблюдать там за созданием атомных ракетных лодок. Тихоокеанский флот посылал дизельные подлодки даже для наблюдения за французскими испытаниями ядерного оружия в южной части Тихого океана. Перед самым прибытием Бредли в Вашингтон две американские дизельные подлодки столкнулись с сухогрузами во время разведывательного похода у берегов Вьетнама. (Так же, как и в корейской войне, во вьетнамской было мало морских сражений. Подлодки посылали на несколько разведывательных операций, кроме того, дизельные подлодки использовались для высадки диверсионных партий. В период с 1965 по 1972 гг. подлодка «Перч» и еще две – «Танни» и «Грейбэк» (бывшие лодки с ракетами «Регулус») обеспечивали секретные рейды боевых пловцов на побережье.)
Но хотя подобные случаи и укорачивали век господства дизельных лодок, командование рекомендовало командирам атомных лодок рисковать. По мере того как атомные лодки заменяли дизельные, большинство командующих по-прежнему было готово смотреть сквозь пальцы на их вторжения в советские воды и возможность обнаружения, чреватую серьезным конфликтом.
Командующие флотами и Бредли знали, что риск оправдан, если удавалось засечь советские ракетные лодки на выходе из портов. Когда они уже выходили в открытое море, было труднее проследить за ними. Даже установленная сеть подводных гидролокаторов охватывала лишь небольшую часть океанов. Эта проблема становилась все более актуальной, поскольку после нескольких лет тревожных ожиданий Вашингтона Советский Союз начал посылать ракетные лодки, в большинстве своем дизельные, типа «Гольф», на регулярное патрулирование у побережья США. Военно-воздушные силы США нуждались в срочной помощи в деле изучения возможностей советских новейших ракет наземного базирования, испытательные запуски которых проводились в сторону океанов.
Началась операция «Зимний ветер», в ходе которой Бредли было поручено выйти с экипажем подлодки на поиски носового конуса советской межконтинентальной баллистической ракеты. Он рассчитывал, что «Халибат» найдет на дне кусочки ракеты и поставит на том месте импульсный приемопередатчик, а ВМС позже изыщут способ поднять их. Эти импульсные приемопередатчики могли функционировать в течение 7-летного периода, достаточного для того, чтобы команда Крейвена построила один из своих глубоководных аппаратов и с его помощью вытащила обнаруженные предметы.
К этому времени «Халибатом» командовал капитан первого ранга Эдуард Мур, недавний выпускник школы повышения квалификации – подготовительных курсов для перспективных офицеров, где они проходили суровую подготовку к работе с ядерными реакторами. Руководимые любимцами Риковера, эти реакторные курсы состояли из упражнений по приведению человека в состояние отчаяния и безысходности, и кандидатов безжалостно заставляли штудировать учебники. Сам Риковер любил предупреждать кандидатов, что, по крайней мере, треть из них провалится на экзаменах. Он сам и подчиненные ему экзаменаторы дотошно выпытывали у кандидатов подробности из теории электропрерывателей, физики и всего остального, что содержалось в кипах толстых руководств по реакторам, пытаясь отсеять именно треть.
Теперь Мур унаследовал подлодку, а заодно и начальника – с непредсказуемым характером и тайной ненавистью. Мур, человек крепкого телосложения, похожий на борца, воспринял поставленную задачу со спокойной решимостью. Его начавшие седеть волосы поседеют еще больше за время командования лодкой, но он редко жаловался вслух и почти никогда не выражал недовольства в отношении самого Риковера, хотя периодически посылал проклятия в адрес еще более садистских мер подчиненных адмирала. Когда «Халибат» уже прошла более 400 миль на север от острова Мидуэй, только Мур и еще несколько офицеров знали, куда и зачем она идет. Даже специально отобранным и получившим специальный допуск к секретным документам обитателям «пещеры» ничего не было сказано. А их руководителю капитан-лейтенанту Дж. Куку, 36-летнему инженеру-электрику, по совместительству занимавшему должность оперативного офицера и офицера проекта, сказали, что они идут сканировать дно океана на глубине 5500 метров с целью обнаружения объекта размерами не больше, чем мусорная урна.
Все началось не плохо. Экипаж через торпедные трубы лодки выбросил в океан комплект импульсных повторителей, десяток сигнальных устройств. Каждое из этих устройств давало свой уникальный звуковой сигнал, который мог быть приведен в действие дистанционно с подлодки. По мере того как каждый импульсный повторитель достигал дна, штурманы определяли его точное местонахождение по спутниковой навигационной системе.
Когда все это происходило, Крейвена не было на борту лодки. Но там незримо витал его дух. Большинство экипажа «Халибат» верило в его легенду прикрытия о том, что импульсные повторители длиною 2,4 м были на самом деле донными минами. Они были маркированы военными кодами и доставлены на «Халибат» из военно-морских складов боепитания. Крейвен сурово предупредил членов экипажа: о том, что на борту лодки находятся мины, не должен знать никто.
Потребовалось 36 часов, чтобы установить всю сеть импульсных повторителей. После этого опустили одну из «рыб». Большинству моряков сказали, что это новый тип буксируемого гидролокатора. Остальная часть экипажа «специального проекта», сгрудившаяся на маленьком посту управления в «пещере летучих мышей», знала о «рыбе» немного больше.
Видеосигналы не проходили, поэтому делались попытки осмотреть дно с помощью гидролокаторов, работавших на «рыбе». Специалисты сидели, вглядываясь в серые тени, посылаемые на экраны, пытаясь отделить один слой теней от другого, чтобы выделить искомый объект от проплывавших стаек рыб или от камней. Были также экраны, показывавшие цифровые отсчеты расстояния механической «рыбы» от дна. Когда она проплывала над освещенным ею же путем, то делала фотоснимки, которые не мог увидеть никто до тех пор, пока «рыба» не будет поднята на борт лодки.
Положение еще больше осложнилось, когда вышел из строя компьютер «Унивак 1124». Команда «пещеры» была готова к этому. Вооружившись ручными калькуляторами, доставленными на борт инженером фирмы «Вестингауз», бригада специалистов проделала работу вместо компьютера. Еще одна проблема возникла из-за того, что при расчетах Крейвен оставил без внимания так называемый преднамеренный риск. Дело в том, что гидравлический намоточный барабан для троса был меньшего диаметра, чем обычно, чтобы поместиться в промежутке между прочным корпусом и верхней палубой, составлявшем 2,1 метра. Поэтому диаметр барабана мог быть не более 1,8 метра. В результате стальной трос с оплеткой длиною в 7 миль должен был наматываться очень туго, сжатым до предела.
Крейвен рассчитывал, что трос тем не менее должен выдержать нагрузку. Но он кое-что упустил. В целом трос, конечно, отличался прочностью, но он был сделан из отдельных отрезков из свитых пучков проволоки. Отрезки были сварены друг с другом до общей длины 7 миль. Каждая сварка была слабым местом. Именно одно из мест сварки зацепилось за что-то, и в результате часть троса без натяжения заклинила механизм подъема. «Рыба» осталась бесцельно болтаться на конце троса. Отчаянно пытаясь предотвратить потерю второй «рыбы», стоимостью 5 млн. долларов, группа моряков начала совместными усилиями поднимать две тонны алюминия. Им удалось доставить «рыбу» на борт по трубе, через которую ее опускали в глубину. Затем «Халибат» всплыла. В течение трех последующих суток экипаж вытаскивал трос и вытянул все 10 800 метров троса с барабана, уложив его в бесконечную цифру 8 в «пещере летучих мышей». И затем весь трос был перемотан в обратном порядке. Идея заключалась в том, что поврежденная секция останется не размотанной на барабане, когда «рыбу» опустят вниз. Идея сработала, но пока так и не удалось найти ни кусочка ракеты.
