— Ничего. Я собираюсь сказать, что ему следует сделать выбор: либо доктор Фредерикс будет держаться от меня подальше и мне позволят делать мою работу без постороннего вмешательства, либо я уезжаю!
— Они так и думают, что вы это скажете.
— Это вполне очевидно.
— Доктор Фредерикс хочет, чтобы доктор Камерон отпустил вас.
— Это тоже вполне очевидно.
— Доктор Камерон не уверен, должен ли он просить вас остаться.
Я взглянул на Боба, увидел серьезное выражение его лица и кивнул. Джей Роджер Эрберманн.
— Это не очевидно, но вполне возможно.
— Жаль, что все сложилось для вас не лучшим образом.
Он уже махал мне рукой на прощанье.
А ведь это было вопросом второстепенного значения, вот что самое печальное. Дьюи не тот, кто нам нужен, в этом я был убежден. Но именно существование Дьюи, мнимое существование, как сказал бы доктор Фредерикс, запутывало все дело и не позволяло мне продолжать расследование, ради которого я сюда приехал.
Где он? Где он может быть? Где-то в доме — в этом я не сомневался, — но где? Мы действительно все обыскали, это уж точно. Факты были на стороне Фредерикса.
Мы спустились по широкой главной лестнице в вестибюль на первом этаже — он имел меньшую длину, чем коридор на чердаке, — и свернули к кабинету доктора Камерона. Передо мной был боковой вход, который стал главным после перепланировки здания. Перепланировка, сделанная давным-давно, уничтожила прежний главный вход, находившийся напротив лестницы. Меньше сорока восьми часов назад я вошел сюда через боковую дверь. В то время я не сделал еще ничего такого…
— Стоп!
Я остановился как вкопанный, а Боб прошел еще несколько шагов, прежде чем заметил, что я стою на месте.
— Мистер Тобин?
Но мне не хотелось ничего объяснять. Я развернулся и поспешил назад.
Слева была лестница, по которой мы спускались. В стене напротив лестницы двери не было, ближайшая дверь находилась футах в семи-восьми. Я подошел к ней, открыл ее и оказался в крошечной гостиной, в которой стояло несколько старых диванов и висело несколько ламп. Это была одна из двух комнат, предназначенных для приема гостей. Гости в «Мидуэе» бывали редко.
Боб потащился вслед за мной и теперь стоял на пороге, наблюдая за тем, как я медленно обхожу комнату.
— Что случилось, мистер Тобин?
— Ничего, — пробормотал я себе под нос, обдумывая мысль, которая пришла мне в голову. Я прошел мимо Боба, вышел в вестибюль и зашагал к следующей двери у правой стены. Она привела меня в маленькую комнату, набитую металлическими стеллажами. Здесь хранились бумага, конверты и другие канцелярские принадлежности, а под окном напротив двери стоял старый, заляпанный чернилами мимеограф.
Справа в стене была дверь — именно та, что меня интересовала. Я открыл ее и обнаружил кладовку: на полке лежали хозяйственные принадлежности, у задней стены стояли две старые швабры, а на крюке, прибитом к двери, висела куртка в черно-красную клетку. Я зашел в кладовку и принялся осматривать стены. Боб стоял позади меня, задавая глупые вопросы.
Это были большие прямоугольные куски сухой штукатурки, прибитые к каркасу два на четыре фута. Никто не потрудился даже заделать стыки, в конце концов, это была всего лишь кладовка в заброшенной комнате для хранения всякого хлама.
Центральная панель правой стены! Я надавил на нее, и она качнулась. Я услышал какое-то шуршание, будто удирала мышь.
— Дьюи! — позвал я, но ответа не было.
Я отдернул незакрепленный конец сухой штукатурки — с другой стороны к ней была приделана грубовато сработанная ручка — и бросил через плечо:
— Боб, сходите за доктором Камероном. Скажите, я нашел Дьюи.
— Есть! — воскликнул он и умчался.
Глава 14
— Дьюи!
Никакого ответа. Шуршание прекратилось.
Жаль, что у меня не было с собой фонарика. Внутри была непроницаемая темнота. Я заглянул туда, жалея об отсутствии не только фонарика, но и прежней уверенности в том, что Дьюи — человек безобидный.
Любое живое существо, загнанное в угол, может напасть.
— Дьюи!
Ни звука.
— Дьюи, зачем вы заставляете нас ловить вас? Произойдет потасовка, и все будут чувствовать себя неловко. Давайте-ка выходите. Доктор Камерон уже идет сюда, он хочет с вами поговорить. Он поможет вам придумать какой-нибудь способ устроить свою жизнь получше. Такой, с каким вы сами согласитесь. Обещаю, вы будете довольны. Дьюи?
По-прежнему ничего. Не думает ли он в самом деле, что я могу поверить, будто его там нет?
В конце концов любопытство одержало верх над осмотрительностью. Я опустился на колени и осторожно наклонился вперед, просунув голову в отверстие.
Все выглядело примерно так, как я и ожидал: пустые углы, оставшиеся после перепланировки здания. Похоже, здесь работали доморощенные мастера — все казалось недоделанным, — когда такие люди берутся за дело, они не пользуются планом, и в результате остаются эти лишние углы, скрытые за наспех возведенными стенами. Этот имел в ширину приблизительно полтора фута и уходил от меня примерно на десять футов.
И он был пуст. Я просунул голову дальше и огляделся: никого.
Однако я заметил пролом в стене, там, где заканчивалась перегородка кладовки. Я вытянул шею, но ничего не сумел разглядеть. Тогда я пролез в отверстие, перебирая здоровой рукой и ногами — я полз на коленях, и мне здорово мешала загипсованная рука.
Я подполз к пролому в перегородке и заглянул внутрь-вот он, дом Дьюи.
Это было помещение шириной четыре фута и, вероятно, футов двенадцать в длину, с шершавой каменной стеной в дальнем конце, скорее всего, новой внешней стеной на месте прежнего входа. Отовсюду струился тусклый свет. В потолке и стенах зияли щели и трещины, и я смог рассмотреть тайное убежище Дьюи. На полу лежал матрас с простынями, аккуратно подоткнутыми со всех сторон, и две подушки в белых наволочках, прислоненные к стене. Ближе ко входу стоял деревянный кухонный стол, а рядом с ним на каркасе была укреплена книжная полка. Одежда была развешана на гвоздиках и крючках, а слева от меня на проволочной петле, прибитой к каркасу, висело маленькое зеркало. Некоторые горизонтальные части конструкции стены использовались как полки для хранения личных вещей. Здесь было и несколько свечей, разными способами укрепленных по всей комнате, но ни одна из них не была зажжена.
Чувствовалось, что это жилое помещение, что в этой комнате кто-то живет, но сейчас ее хозяина тут не было.
Так что же за звук я услышал, отдернув панель из сухой штукатурки? Может, все-таки мыши?
Нет. Дьюи слишком аккуратен, здесь не должно быть мышей. Эта комната — жилище человека, пусть и скрытое от чужих глаз. Убегали не мыши.
А что наверху? Я поднял Голову. Там проходили продольные балки, размером два на двенадцать футов, на которых держался верхний этаж. Я прошел внутрь, взял одну из свечей, зажег ее и принялся осматривать потолок.
И я нашел то, что искал. В дальнем углу, за пределами помещения, где жил Дьюи, с противоположной стороны от входа в кладовку пространство между двумя балками зияло пустотой: никакого перекрытия, ничего, кроме квадрата темноты. Мерцающее пламя свечи выхватывало очертания каркасов размером два на четыре — незавершенной внутренней стороны другой стены. А пониже я увидел выемки и отметины на горизонтальных частях каркаса, которые Дьюи использовал, как стремянку.
— Мистер Тобин? — раздался голос Боба Гейла. Я повернулся и позвал:
— Входи! Ты захватил фонарик?
Его голова появилась в проломе. Он посмотрел на меня, открыв рот, потом сказал:
— Нет. А вы просили, чтобы я принес?
— Ничего, можешь взять свечу. Давай же, заходи.
Я пробрался к пролому в стене и с нетерпением ждал, пока Боб пролезет, встанет на ноги и боком подойдет ко мне. Он осмотрел из-за моего плеча комнату Дьюи и произнес:
— Чертов сукин сын!
— Ну, каково, а? Ты привел доктора Камерона?
— Конечно.
— Тобин? — позвал меня доктор Фредерикс. Я оглянулся и увидел его в проломе стены на уровне моих коленей. В такой позе он выглядел глупо и понимал это. Я чувствовал жестокую радость из-за того, что доказал свою правоту, но с этим можно было подождать — отыграюсь потом. Я сказал:
— Фредерикс, идите наверх. Вы и доктор Камерон. Дьюи сейчас появится где-то там.
— Почему вы так решили? — Ему опять захотелось поспорить.
— Идиот, делайте, что вам говорят, — огрызнулся я. — Спорить со мной будете после, а сейчас двигайте наверх. — Я отвернулся от него и произнес более спокойным тоном:
— Боб, в дальнем конце в потолке — дыра. Мне с загипсованной рукой туда не добраться. Дьюи поднялся здесь. Ты не слазаешь за ним?
— Конечно! — Он был счастлив как мальчишка, которому разрешили поиграть со старшими.
