Шеппард кивнул.
— Да, а еще я говорил: мудро выбирать свои сражения. Я серьезно отношусь к этому письму, парни.
— Мы тоже, папа, — тихо сказал Кейден. — Хотел бы я встретиться с трусом, который его написал. Очевидно, есть что-то, связанное со смертью мамы, чего он не хочет раскрывать.
— А если он убил один раз, что помешает ему убить снова? — вмешался Шеппард.
— Я не позволю ему или кому-либо еще навредить нам, — сердито заявил Далтон, бросая письмо на стол.
— А как насчет ваших жен?
Губы Далтона изогнулись в счастливой улыбке.
— У меня ее нет.
Шеппард закатил глаза.
— Я имел в виду твоих братьев.
— А что насчет наших жен? — спросил Кейден, не сводя с отца пристального взгляда.
— Если вы снова откроете дело, этот сумасшедший, кем бы он ни был, не обязательно нападет на вас, он может оказаться достаточно безумным, чтобы причинить боль тем, кто вам близок. Тем, кого вы любите.
— Хотел бы я посмотреть на его попытки, — прорычал Далтон. Его глаза потемнели и, казалось, завибрировали от убийственного гнева, хотя несколько мгновений назад он поспешил отречься от наличия у него жены.
— Вам двоим стоит об этом подумать, — сказал Шеппард, обращаясь к Джейсу и Кейдену, решив на данный момент игнорировать кипящую ярость, исходящую от младшего сына.
— Полагаешь, мы не думали, папа? — спросил Джейс, потирая ладонями лицо. — Кейден и я обсудили это с Шаной и Шайло, и они с нами солидарны. Мы хотим, чтобы ты выбрался отсюда, а для этого необходимо разоблачить настоящего убийцу.
Когда Шеппард долго ничего не говорил, Кейден спросил:
— Если бы я оказался на твоем месте, папа, и кто-то также угрожал тебе, ты бы позволил мне из страха остаться здесь?
— Черт возьми, Кейден, это не страх! — воскликнул Шеппард, в отчаянии повышая голос.
— Мы знаем, папа, — мягко ответил Кейден. — И ты прав. Это не страх. Это любовь. С таким же успехом ты смог отказаться от своей жизни пятнадцать лет назад, по крайней мере, от жизни, какой ты ее знал. И если один из нас... все мы... должны отдать свои жизни за тебя, это того стоит.
— Разве вы не понимаете, что это не так? Если бы я потерял кого-нибудь из вас, я потерял бы все.
— Подумай о том, что мы уже потеряли. Что мы все еще можем потерять, папа, — настаивал Джейс. — Мой сын или дочь заслуживают того, чтобы провести с тобой время, которого у нас троих не было. Я хочу этого для своего ребенка. Для твоего внука или внучки.
На лице Шеппарда отразилась агония, глубоко впечатавшись в его черты.
— Вы хоть понимаете, о чем просите?
— Да, — убежденно сказал Кейден. — О том, чтобы позволить нам быть теми мужчинами, какими нас воспитали.
Шеппард покачал головой.
— Но не для такого. Кейден, ты музыкант. А Джейс — адвокат. — Он взглянул на младшего сына и не смог сдержать улыбки. — А Далтон еще пытается найти свой путь.
«Под женскую юбку», — подумал Далтон, но по выражению его лица было видно, что он размышляет над точкой зрения отца.
— Пап, ты забыл учесть кое-что очень важное, — сказал Далтон, откидываясь на спинку стула.
— Что?
— Независимо от того, как ты нас расцениваешь, в первую очередь, мы твои сыновья. Грейнджеры. А я ни разу не видел, чтобы Грейнджер отступал от борьбы... или вызова.
Шеппард видел, что разговор идет не так, как он надеялся. Сыновья упрямились. И они не знали всего. Он встал и начал расхаживать по комнате, зная, что все, включая Эмброуза, наблюдают за ним.
Наконец, он остановился и повернулся к ним лицом.
— Есть кое-что еще. То, что вы должны знать.
Джейс тоже встал, опершись бедром о край стола, внимательно глядя на отца.
— Что?
— То, что мы подозревали с вашим дедушкой.
— Что именно? — Кейден смотрел так же настороженно и внимательно.
— Маршалл Имерсон.
Далтон приподнял бровь.
— Он ведь был частным детективом, которого дедушка нанял для расследования твоего дела?
— Да.
— Припоминаю, что слышал о его гибели из-за вождения в нетрезвом виде, — сказал Джейс.
Шеппард кивнул.
— Так сказано в полицейском отчете, но мы с отцом никогда в это не верили, потому что знали: Маршалл не пил. Ходили даже слухи о финансовых проблемах его фирмы и о том, что он занимался чем-то незаконным. Полагаю, эту ложь распространили намеренно, чтобы отвести подозрение от его смерти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какое? — спросил Далтон, напряжение внутри него нарастало.
— Что это было убийство.
— Убийство? — потрясенно спросил Джейс.
— Да. Он позвонил отцу, рассказав, что обнаружил новые улики, и был очень этим взволнован. Несколько дней спустя, до того как он успел встретиться с папой и рассказать ему все, его не стало.
Далтон прекрасно осознавал, какая тишина повисла в комнате; даже тюремный охранник, казалось, оцепенел.
— Так ты думаешь...
— Да, — сказал Шеппард, опережая вопрос Далтона. — Я считаю, что он слишком приблизился к раскрытию чего-то, и кто-то не хотел, чтобы это произошло. Тот, кто заставил Маршалла замолчать, все еще на свободе, и тот же самый человек не хочет, чтобы мое дело возобновляли. Он сделает что угодно, лишь бы никто этого не сделал.
Шеппард помолчал минуту.
— Так что в опасности окажетесь не только вы трое, но и те, кого вы наймете для повторного расследования дела, тоже могут оказаться под угрозой. Примите мой совет и забудьте об этом. Через пару лет я выйду по УДО и...
— Нет, папа, — прервал Джейс непреклонным тоном. — Мы начинаем действовать. Все или ничего.
***
Луч дневного света из коридора проник в комнату, и Далтон увидел, что отец все также сидит за столом. Было легко заметить, как он в отчаянии опустил голову.
— Папа?
Шеп поднял голову и посмотрел на сына.
— Далтон? Я думал, вы ушли.
— Еще нет, — сказал Далтон, входя в комнату и закрывая за собой дверь. —Джейс и Кейден снаружи в коридоре разговаривают с Эмброузом. Я убедил его, что мне нужно поговорить с тобой наедине. Ради меня он согласился нарушить еще одно правило.
— Эмброуз должен прекратить... нарушать правила. У него семья, о которой нужно заботиться, и ему нужна работа.
Улыбка тронула губы Далтона.
— Знаю. Он сейчас в коридоре рассказывает Джейсу и Кейдену о своих сыновьях. — Он пересел за стол напротив отца. На этот раз Далтон тщательно изучить его, особенно черты лица. Он выглядел усталым, измученным, слегка побежденным. Далтон мог только представить, с чем сейчас имеет дело отец. В прошлом, когда они были моложе, отец говорил им, что делать, и они это делали. Теперь все было по-другому.
— Ты вернулся, потому что, наконец, понял, что я от вас хочу? О том риске, на который я не желаю, чтобы вы шли?
Далтон покачал головой.
— Отец, я понял тебя с первого раз. Мы все поняли. Но даже учитывая риск, я согласен с Джейсом и Кейденом. Мы должны это сделать.
— Почему? Из-за обещания дедушки?
— Нет, потому что мы тебя любим, и пришло время вернуть тебя домой. — А затем, в попытке прояснить ситуацию, Далтон наклонился ближе и добавил: — Кроме того, я не знаю, как долго смогу терпеть Джейса за главного. Он заноза в заднице. Так что нам нужно вытащить тебя отсюда и вернуть к управлению «Грейнджер Аэронавтикс».
Даже несмотря на гнев и разочарование, поглощающие Шепа, он не мог сдержать смешок. В типичном стиле Далтона Грейнджера младший сын немного пригладил его взъерошенные перья. Но он все равно был недоволен ситуацией, главным образом их отказом не возобновлять дело.
— Может, это и правда, но я уверен, жалобы на Джейса — не та причина, по которой ты заставил Эмброуза нарушить правила, чтобы поговорить со мной наедине. — Он пристально изучал сына, наблюдая, как его веселье внезапно перешло в серьезность, напряженность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет, причина, по которой я задержался в том, чтобы сказать тебе кое-что.
Шеппард приподнял бровь.
— Сказать что?
Далтон поколебался мгновение, а затем произнес:
