— Не торопитесь, — умоляющим тоном произнес он в поморгал глазами диснеевского Бэмби. — Видите, что мне пришлось сделать с вашим другом.
Я подошел к Бойду и крепко ему врезал. Он упал; я схватил настольную лампу и разбил ее о голову Доминика. Потом я швырнул в него пепельницу из оникса и поискал глазами еще какой-нибудь тяжелый предмет. Я был очень зол. Он точно выбросил бы меня из окна, если бы ему не помешали. Я обезумел от ярости.
Лу усмехнулся.
— Не горячись, — сказал он и навел револьвер на толстяка, который встал на ноги и теперь смущенно подпирал стену, как дурнушка на балу.
Я схватил Бойда за воротник и поднял его. Он плюнул в меня и попытался вцепиться пальцами в мое лицо, но я отшвырнул его руку и еще раз ударил Доминика. Встряхнув Бойда несколько раз, я усадил его в кресло у письменного стола. Он тяжело дышал и, похоже, больше не рвался в бой, но я на всякий случай двинул ему в челюсть, и он опрокинулся назад вместе с креслом и затих. Он лежал неподвижно, как мертвец. Я посмотрел на него, отряхнулся, расслабил мышцы. Настроение у меня поднялось.
— Привет, — сказал я Лу. — Как ты здесь очутился?
— Майк велел присмотреть за тобой, — ухмыльнувшись, пояснил Лу. — Я дождался Дороти Леймур. Она вышла с красавцем Кросби через пару минут после того, как ты уехал.
— Она была в своем саронге? — спросил я и замер, обратившись в слух.
— Нет, не в саронге, — удивленно ответил Лу. — В костюме из акульей кожи. Это надо видеть.
Лу бросил задумчивый взгляд на тощего гангстера, который истекал кровью, лежа на полу.
— Ты собирался уходить? — спросил меня Фаррел. — Или мы им еще добавим?
— Отваливаем, — сказал я и подошел к Бойду. Поставил его на ноги. Он сжался от страха.
— Где кинжал? — спросил я, поднося кулак к физиономии Доминика.
Его разукрашенное лицо уродовала смесь ненависти и ужаса.
— У меня дома, — пробормотал он, пытаясь освободиться.
— Туда мы и отправимся.
Я подтолкнул его к двери, кивнув Лу:
— С тобой я чувствую себя спокойней. Будь другом, составь компанию.
Когда мы уходили, толстый громила рассматривал тощего.
О нас они словно забыли.
Я взял Бойда под руку и отвел его к лифту. Лу шагал рядом.
— Еще один такой фокус, — сказал я Бойду, ожидая лифт, — и я отдам тебя Редферну.
Он прислонился к стене и промокнул лицо платком. Мы поехали вниз. Лифтер поглядывал на физиономию Бойда, но он был слишком хорошо вышколен, чтобы отпустить какую-нибудь реплику, а может, его смутил мой суровый взгляд.
Мы прошли по тротуару, и я впихнул Бойда на заднее сиденье автомобиля, потом устроился рядом с ним.
— Садись за руль, — сказал я Лу.
Дрожащим голосом Бойд назвал адрес. Мне даже не пришлось просить его об этом.
Мы поехали по Уилтширскому бульвару, затем по бульвару святой Моники в Беверли-Хилз. Дом Бойда находился на Малхолленддрайв. Мы промчались по дороге, окаймлявшей лужайку размером с поле для игры в гольф, и подрулили к большому дому, который, если к нему добавить пару комнат, мог сойти за Букингемский дворец.
— Пойдем, — сказал я Лу, когда он затормозил возле массивной входной двери. — С этим типом церемониться не будем. Если он что-нибудь выкинет, стукни его револьвером по голове.
Но Бойд уже не представлял опасности. Он еле волочил ноги; мы помогли ему подняться по ступенькам и войти в холл размером с ангар для самолета.
— Кинжал, — отрывисто произнес я, — быстро.
Откуда-то появился дворецкий — седой мужчина с внешностью епископа. Он в изумлении уставился на Бойда, бросился к нему, но тут же застыл, наткнувшись на мой жесткий взгляд.
— Успокой его, — сказал я Бойду.
— Все в порядке, Джон, — сказал Бойд, махнув рукой. — Уходи.
Дворецкий, поколебавшись, удалился; его негнущаяся спина выражала неодобрение.
— Ну, Доминик, — сказал я, слегка ударив Бойда по ребрам. — Давай кинжал. Я задыхаюсь среди такой роскоши.
Он отвел нас в соседнюю комнату, открыл сейф и вытащил из него футляр с кинжалом. Бойд передал мне футляр без единого слова, но его белое напряженное лицо говорило о многом. Открыв коробку, я осмотрел кинжал и тотчас захлопнул ее, чтобы Лу не успел разглядеть вещицу. Мало ли что могло взбрести ему в голову.
— Отлично, — сказал я. — Отдам его Бретту. Не попадайся мне на глаза; если вздумаешь еще что-нибудь затеять, скажу Бретту, кто его обокрал, тогда пеняй на себя.
— Убирайся отсюда! — прорычал Бойд и опустился в кресло, закрыв лицо руками. В таком положении мы и оставили его. Он держался молодцом до первого крепкого удара. Одна хорошая трепка, и он рассыпался на кусочки.
Мы вернулись в казино Кейси за несколько минут до семи часов, и перед тем, как подняться к Веде, я поблагодарил Майка за заботу. Прежде чем он успел броситься мне на шею, я скрылся в лифте.
Я застал Джо раскладывающим пасьянс перед дверью, ведущей в «люкс». Увидев меня, он сгреб карты в кучу, вскочил я вытянулся по стойке «Смирно».
— Слава богу, вернулся наконец, — с усмешкой сказал он. — Эта работа не для меня.
— Были проблемы? — спросил я, кивнув в сторону двери.
— Я их разрешил, — самодовольно ответил он, возвращая мне ключ. — Сначала немного пошумела, но когда я пообещал отлупить ее, успокоилась. Только такой язык они и понимают. Грубая сила у них в почете.
— Ты прав. В восемь тридцать я снова уйду. Будь добр, последи еще за ней в мое отсутствие.
— Боже милостивый! — воскликнул он. — Зачем? Она ее убежит. Стоит ли мне тратить время?
— Обсуди это с Майком. Я прошу покараулить ее сегодня вечером, заставить тебя я не могу.
Он пожал плечами.
— Ладно, ладно. В восемь тридцать буду здесь.
Джо зашел в кабину лифта и хлопнул дверью.
Веда лежала на диване. На столике возле нее стоял бокал с хайболом, на полу валялась кипа журналов. Похоже, Джо не только грозил Веде, но и ухаживал за ней.
Она по-прежнему была в небесно-голубой полупрозрачной пижаме, на которую падал яркий свет лампы.
— А, вернулся, — сказала она и, отложив журнал в сторону, уставилась на меня.
— Как видишь, — отозвался я. — У тебя все в порядке?
— Немного устала от одиночества. Мы сегодня выйдем, или мне и дальше придется играть роль графа Монте-Кристо?
— Сегодня побудешь здесь. Завтра, может, и сходим куда-нибудь. Сегодня у меня дела.
— Чем ты занимался?
Я приготовил себе хайбол.
— Да так, шатался. Разминулся с Дороти Леймур возле «Парамаунт». Это не беда: мне сказали, что она была не в саронге.
— По-твоему, это остроумно? — сухо сказала Веда. — Ты просто жалкий сыщик, ты так часто подглядывал в замочные скважины, что тебе выдуло сквозняком мозги.
— Я и сам так о себе думал до сегодняшнего дня, — сказал я, присаживаясь на диван рядом с Ведой. — Но теперь я придерживаюсь иного мнения.
— Да? Что случилось?
Я отпил половину бокала и поставил его на стол.
— Ты ходишь во время сна с детства, или эта привычка появилась у тебя недавно?
Лазурные глаза стали жесткими; полные алые губы сжались.
— Пытаешься шутить?
— Возможно. Смотря что считать шуткой.
Я допил хайбол и закурил.
— Взгляни-ка на это.
Я вытащил из внутреннего кармана футляр, раскрыл его и положил кинжал на колени.
В «люксе» воцарилось долгое напряженное молчание. Казалось, Веда перестала дышать. Она не тронула кинжал.
— Теперь я жду, что ты расскажешь мне все от начала до конца. Я видел Бретта. Если я отдам ему кинжал, он не станет поднимать шума. Я должен поспеть к Бретту до десяти часов. Он выплатит мне приличное вознаграждение, и если ты будешь хорошо себя вести, я устрою каникулы для нас двоих. Но я хочу знать, что произошло в доме Бретта до того, как Горман появился у меня. Облегчи душу, скажи на этот раз правду.
Она с гримасой отодвинула кинжал.
— Где ты его раздобыл?
— Отнял у Бойда. Ты знала, что настоящая фамилия Паркера — Бойд?
— Да, — сказала Веда.
— Он расстался с кинжалом, когда я сообщил ему, что Бретт хочет замять дело. Бретту нужен лишь кинжал. Ему плевать на тебя, на Гормана, на Бойда. Он не знает, что вы замешаны в этой истории.
— Он узнает об этом, как только увидит мою пудреницу, — с трудом выговорила она.
— Он ее не найдет. Я взял ее из сейфа и спрятал между крыльев каменного грифона, установленного возле террасы. Когда я буду возвращаться от Бретта, я заберу ее и отдам тебе.
Она вцепилась в мою руку.
— Ты не обманешь меня?
— Нет. Ты придаешь этой пудренице слишком большое значение. Не волнуйся. Теперь слушай меня внимательно. У тебя есть некоторые странности, но, несмотря на это, ты мне нравишься. Кажется, нам с тобой удастся отдохнуть в Майами. Как тебе моя идея?
Она уставилась на меня, потом расхохоталась. Ее смех показался мне искренним.
