висели два листа бумаги: на одном — слова Иисусовой молитвы, на другом — стих псалма: Да не возглаголютуста моя дел человеческих (Пс 16,4), которые напоминали ему и невольно указывали приходящим его внутренний подвиг: безмолвие и молитву.
В сопровождении отца Павлина батюшка посещал святые места Грузии. Он побывал в патриаршем соборе Свети Цховели, где находится хитон Господень, в древней столице Грузии Мцхете и монастыре Самтавро, где жила святая равноапостольная Нина, в монастыре Святой Нины близ города Сигнахи, где под спудом находятся ее мощи. Во время поездок по Грузии батюшка восхищался ее красотой. «Это Палестина! Это Святая Земля!» — восклицал он, исполненный радости.
Он поддерживал связь с отцом Серафимом, служившим в Сухуми: ездил к нему повидаться каждый год. Они хотели сохранить единство братии монастыря, ныне разбросанной по всей стране. Батюшка также переписывался со многими духовными чадами, наставлял их, нередко отправлял и принимал посылки. Поздравлял с церковными праздниками — кратко, но всякий раз по-новому. «Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Видимый и невидимый мир светло празднует праздник Воскресения Христова. Вот и я вас, дорогое чадо… поздравляю с великим праздником Воскресения Христова».
Свой трудовой образ жизни батюшка, видимо, считал отдыхом. В одном из писем духовному чаду он писал: «Я очень благодарю за ваши заботы обо мне грешном паче всех человек. Вы все учитесь и работаете, а я ничего не работаю…» В письме к своим духовным чадам-священникам, находившимся в Троице-Сергиевой лавре, он благодарил за посылки и жаловался: «Одного — смирения и терпения — нет. Помолитесь, чтобы быть мне истинным монахом и служителем Божиим, днем и ночью иметь память смертную и истинное смирение, его же сатана трепещет, и послушания. Я проверяю свою совесть и нахожу, что я это все потерял и живу в рассеянности и небрежении о своем спасении; все стараюсь положить начало и не кладу, а смерть уже очень близко, так и паки я вас всех молю: сотворите обо мне грешном молитву у Преподобного». И в других письмах встречаем похожее; этот маститый, многое переживший, всеми уважаемый старец, обладавший явными благодатными дарами, прозорливец, чудотворец, жаловался на свои немощи, писал о страхе перед кончиной и судом Божиим.
Пастырство
В Грузии отец Андроник продолжал свое пастырское служение. Сюда, как и в Глинскую пустынь, ехали со всей страны за советом. Как и прежде, он наставлял в духовной жизни, помогал в разрешении жизненных вопросов. К нему ехали иноки Глинской пустыни, других монастырей, священнослужители, учащиеся духовных школ, миряне. Благодаря служению его и владыки Зиновия Александро-Невская церковь всегда была переполнена, тогда как другие храмы, даже знаменитый Сионский собор, стояли полупустые. «Отец Андроник был для меня единственный, которому я могла со всей искренностью и полнотой исповедаться», — вспоминает К.З. Нуцубидзе. Это побуждало других иерархов и священников Грузинской Церкви ревностнее относиться к своему служению.
В пастырстве отца Андроника тесно переплетались его духовная, житейская опытность и сверхъестественные благодатные дарования. Однажды к нему приехал юноша Михаил Мищенко из Чернигова. Он хотел поступать в Московскую духовную семинарию, но его не отпускали с черниговского завода, где он работал, а епархиальное начальство поэтому не давало рекомендацию. Батюшка сказал: «Езжай в Чернигов, напиши заявление об увольнении и оставь его на заводе — не жди, пока тебя уволят, езжай в Сергиеву лавру. Тебе дадут послушание, потрудись в монастыре, и монастырь даст тебе рекомендацию в семинарию и академию. Закончишь и меня благословлять будешь». Юноша так и сделал. Впоследствии он поступил в лавру, был пострижен с именем Кронид, а позднее стал епископом Днепропетровским и служил панихиду на могиле батюшки.
Старец не оставлял приходящих без устного назидания. Как и прежде, он учил страху Божию, смирению, молитве. Особенно предостерегал от гордости и осуждения. В беседе с духовным сыном рассказывал, что знал монаха, который был кроток и тих, а когда осудил, благодать отошла от него и попущением Божиим для вразумления он впал в грех. «Как страшно, Боже мой, как страшно! Осуждая других, грех берем на себя. Не надо осуждать, не надо», — говорил он. Часто приводил слова Господа: Не осуждайте, да не осуждены будете (Лк 5,27]. Также говорил: «Кто рано кушает, поздно кушает, много кушает или мало кушает — каждого создал Господь. Пусть кушает или не кушает — не надо судить их». В конце исповеди часто спрашивал: «Всем и всё прощаешь? Всем всё прощай!» Встречая в другом осуждение ближнего, мог резко оборвать собеседника: «Какое тебе дело до чужих грехов? Ты себя исправить не можешь». Или мог сказать: «Я тебе не верю». Если с ним начинали спорить или посещение затягивалось, он отходил к аналою с Псалтирью, иногда закрывал глаза и опускал голову на руки.
Старец не интересовался тем, что происходит в мире, и все свои силы направлял на внутреннее делание. Также и внимание приходящих к нему он старался направить на внутреннюю жизнь. Монахам он желал «спокойного, мирного иноческого жития». Учил постоянно бодрствовать и пребывать в молитве, не уклоняться от исполнения молитвенного правила, постоянно помнить о часе смертном: «Разумно проводите жизнь свою, живите целомудренно и чисто, кайтесь, чтоб не постигла вас внезапная смерть и страшный гнев Божий. Многие легли спать и не встали. Так и мы, ложимся и не знаем, встанем утром или нет». По поводу неприкаянного состояния монахов после разгона монастыря он говорил: «Пусть не страшит вас мысль о трудности и тяжести жизни в мирских условиях, в городах, других различных местах, ибо путем многих скорбей мы должны войти в Царство Небесное». «Не место освящает человека, а человек место. Где монах, там и монастырь. Живите по-монашески, и будет вам монастырь».
Священников он наставлял относительно их пастырской деятельности. Он не советовал благословлять излишне частое — каждодневное — причастие, рекомендовал причащаться раз в месяц: «Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник». При этом «нужно приготовиться к причастию, отсекать своеволие, чтоб причастие было во спасение, а не во осуждение». Священникам советовал почаще каяться, исповедоваться, хорошо — каждый день. Говорил, что в храмах не должно быть ковров с изображением крестов; что недопустимо совершать литургию на соках; что во время литургии обязательно должны гореть свечи на престоле и жертвеннике.
Он охотно благословлял желающих поступать в духовные школы. Очень почитал две профессии: врача и священника. Первый лечит тело, второй — душу. Учащихся духовных школ наставлял: «Изучайте Закон Божий, изучайте заповеди Его и живите по ним, ибо Господь сказал: кто любит Меня, заповеди Мои соблюдает, а кто не любит
