в институт поступил и получил хорошее образование. Там и военная кафедра есть, так что с армией намного проще. Уже офицером будешь.
— Баб Клав спасибо за то, что передали мамины слова. А про то, как мне свою жизнь строить я сам решу.
Второй день всего в новой жизни и все меня пытаются отговорить от учёбы в лётном. Прям раздражать уже начали. Не для того мне второй шанс давали, чтобы я вот так его использовал. Я должен исправить свои прошлые ошибки, а не совершать кучу новых.
А ведь я только сейчас понял, что могу встретить своих родителей из прошлой жизни. Старых друзей и знакомых, как это уже случилось с дядь Володей. Пусть мы и живём в разных районах, но добраться не так далеко. По сути, Рязань — маленький город. Да и сам я из прошлой жизни в начале июля должен был отправиться в отпуск. Вот только я даже не знал, хочу ли встречаться с прошлым собой? Да и есть ли я прошлый здесь вообще? Хотя должен быть, куда без меня-то.
Думаю, что сейчас эта встреча совершенно ни к чему. И если она состоится, то не раньше чем в восемьдесят третьем, когда молодых и ещё совсем зелёных бывших курсантов предоставят нам для воспитания.
— Вот и мой Витька мне до сих пор припоминает, что не дала я ему жизнь строить, как он того хотел. Совсем ко мне перестал заходить. Правильно ты делаешь Серёжа. Жизнь твоя и никому её, кроме тебя не прожить, — тяжело вздохнув произнесла баба Клава и двинулась в подъезд. А я поспешил следом.
Как-то мне совестно стало. Вот так просто взял и нагрубил пожилому человеку. И я даже не поехал на лифте вместе с бабой Клавой, а поднялся по лестнице.
— Ключи-то возьми. Совсем забыла их тебе сразу отдать, — сказал соседка, когда я оказался на нужной лестничной площадке. — Ты меня уж прости Серёж, если чем обидела. Мать я твою отлично понимаю. Материнское сердце оно всегда за ребёнка своего болит и отпускать не хочет. Не можем мы всю жизнь смириться, что дитятко наше выросло и уже от сиськи отлипло давно. Вот так и портим вам жизнь. Ну всё иди, не слушай дуру старую.
Баба Клава вложила мне в руки ключи и поспешила домой, на ходу смахивая накатившие слёзы.
А я ведь её понимаю. Самому очень тяжело было осознавать, что дети уже выросли и начали жить самостоятельной жизнью. Пока они учились, это не воспринималось так остро. На тот момент мы им ещё нужны были. И деньгами помочь, и жили они у нас. А вот как устроились на работу, так сразу решили выскочить из-под родительского крыла. И для меня это принять было очень сложно. Спасало только небо и рейсы на дальняк. А как с этим справилась Катя я даже не представляю. Мы никогда с ней не разговаривали на эту тему.
Но в жизни любого родителя рано или поздно наступает такой момент, когда необходимо просто отпустить ребёнка. Начать воспринимать его как равного, а не вечно плачущего и писающего в штаны малыша.
Вот же я загнался, после обычного разговора со старой женщиной. А ведь в молодости, я даже и не обратил бы на этот разговор внимания, забыв его уже через минуту.
А как теперь его забыть? Мне нужно к экзамену по математике готовиться, а не размышлять над взаимоотношениями детей и родителей.
Открыв дверь, я оказался в прихожей, она была общим коридором из которого можно было попасть в любое помещение в квартире. Здесь стоял небольшой шифоньер для верхней одежды и маленькая полочка для обуви. Здесь же стояли две пары маминых туфель, мои кеды, ботинки и тапочки. Вот никогда не понимал людей, которые ходят дома в тапочках. Тем более в многоквартирных домах, где в каждой комнате на полу лежали ковры или дорожки. Наша квартира не была исключением.
Ещё в коридоре стояла небольшая тумба, на которой взгромоздился красный дисковый телефон. Я даже подошёл и поднял трубку, чтобы услышать гудок. Не пользовался таким аппаратом уже лет, даже не помню сколько. Сразу захотелось куда-нибудь позвонить.
— Алло, — раздалось из трубки через шесть гудков. Не знаю для чего, но я всегда любил считать гудки, до того момента пока не возьмут трубку.
— Здравствуйте, тётя Света. Это Серёжа Фомин, а Лёша дома?
Позвонить я решил своему однокласснику, а по совместительству лучшему другу — Лёхе Грачову. В основном это из-за него я влипал во всякие неприятности. И та драка, которая закончилась приводом в милицию, случилась то же из-за него. Решил заступиться за дурака, в итоге...
— Здравствуй, Серёжа. Мой обалдуй с утра куда-то исчез и ещё не возвращался. Всё же выходной. Может, на рыбалку отправился. Кто его знает. Я даже думала тебе позвонить, но потом вспомнила, Валя мне говорила, что вы на выходные в Мотовилово собираетесь. Как-то вы рано вернулись. Что-то случилось?
Поговорить с Лёхой значит облом. Но может оно и к лучшему? Сяду спокойно заниматься. Свою жажду общения по старому телефону я утолил, так что можно теперь приступать, утолять жажду знаний.
— У бабушки инфаркт случился.
— Да ты что?! — воскликнула тётя Света и выронила трубку, которую подобрала через пару секунд.
Не нужно мне было ничего ей рассказывать, слишком она эмоциональная, как бы самой плохо не стало.
— Всё уже в порядке. Врачи сказали, самое страшное позади. Мама пока в больнице с бабушкой. Обещала вернуться завтра.
— Очень хорошо. Вернее, очень плохо, что с Настасьей Фёдоровной такая беда приключилась. Передай, пожалуйста, Вале, чтобы позвонила мне, как из больницы вернётся, — вот так всегда, беда у людей, но новости узнать необходимо раньше остальных и желательно из первоисточника. — Получается, ты один дома? Приходи, у нас переночуешь. Я сегодня голубцов накрутила.
— Спасибо тёть Свет, но я дома останусь. К экзамену по математике готовиться нужно. Беда у меня с ней совсем.
— Это правильно. А вот Лёшка, совсем ничего не хочет. Говорит тройку и так поставят, а больше ему и не нужно, — я услышал тяжёлый вздох и тётя Света продолжила. — Если тебе, что-нибудь будет нужно ты звони не стесняйся. И приходи, когда захочешь.
— Непременно. До свидания тёть Свет.
После чего я повесил трубку, хотя прекрасно слышал, что Лёхина мама продолжала говорить.
Ну вот, удовлетворившись телефонным разговором,
