Я смыкаю свои окровавленные руки на гладких запястьях менеджера.
«Пожалуйста». Я улыбаюсь настолько, насколько могу разлепить разбитые губы.
Завязывается короткая возня, когда менеджер кричит, пытается вырвать руки и убраться подальше от меня, от моей крови и моего разбитого носа, грязь липнет к пятнам крови на нас обоих, и прямо здесь, на самом интересном месте, в дверь решает заглянуть охрана.
Глава 16.
В сегодняшней газете статья о том, что кто-то вломился в офисы Хейн-Тауэра на этажах от десятого до пятнадцатого, и, выбравшись из офисных окон, нарисовал на южной стороне здания ухмыляющуюся рожу в пять этажей высотой, а потом разжег пожар таким образом, чтобы окна в центре двух гигантских глаз сияли огромным, живым и неумолимым огнем на фоне рассвета над городом.
На фотографии первой полосы — лицо злобной тыквы, японского демона, жадного дракона висит в небе, и дым поднимается над его глазами, как брови ведьмы или рога дьявола.
Что бы это значило?
И кто мог это сделать? Ведь даже когда пожар потушили, лицо осталось, — притом стало гораздо хуже. Пустые глаза, казалось, наблюдали за каждым на улице, хоть и были мертвы.
Подобных вещей появляется в газетах все больше и больше.
Конечно, как только такое прочитаешь, сразу хочется узнать, — замешан ли в этом Проект Разгром.
В газете сказано, что у полиции нет конкретных зацепок. Банды молодежи, или космические пришельцы, — кто бы ни сделал это, — они, рискуя жизнью, ползали по уступам и свешивались с подоконников с банками аэрозоля черной краски.
Был ли это Подрывной Комитет, — или же Поджигательный Комитет? Вероятно, гигантская рожа была их домашним заданием с прошлой недели.
Тайлер должен бы знать, но первое правило Проекта Разгром — не задавать вопросов.
В Штурмовом Комитете Проекта Разгром, на этой неделе, Тайлер сказал, что прогонит всех через то, каково стрелять из пистолета. Все, что делает пистолет — это фокусирует взрыв в одном направлении.
На последнее собрание Штурмового Комитета Тайлер принес пистолет и желтые страницы телефонного справочника. Они собираются в том же подвале, где по субботним ночам собирается бойцовский клуб.
Поджигатели, собираются по понедельникам.
Штурмовики, — по вторникам.
Подрывники, собираются по средам.
И Дезинформаторы, собираются по четвергам.
Организованный Хаос. Анархическая Бюрократия. Сами видите.
Группы психологической поддержки. Что-то вроде.
Так что в ночь вторника Штурмовой Комитет предложил планы мероприятий на следующую неделю, Тайлер просмотрел предложения и дал комитету домашнее задание.
За неделю, до того же времени следующего вторника, каждый парень из Штурмового Комитета должен затеять драку, чтобы его в ней одолели. И не в бойцовском клубе. Это не так просто, как кажется. Посторонний на улице попытается всячески избежать драки.
Задумка в том, чтобы взять какого-нибудь Джека с улицы, который никогда не дрался, и завербовать его. Дать ему опыт первой победы в его жизни. Дать ему взорваться. Разрешить ему вломить тебе по полной.
Ты сможешь это осилить. Если победишь — тебя поимели.
— Все, что нам нужно сделать, народ, — сказал Тайлер комитету. — Это напомнить таким парням, какая власть у них по-прежнему в руках.
Это маленькая присказка Тайлера. Затем он вскрыл каждый конверт с квадратиком бумаги внутри, извлеченный из обувной коробки у его ног. Так все комитеты вносят предложения мероприятий на следующую неделю. Излагаешь суть мероприятия на планшетке комитета. Вырываешь листок, кладешь в конверт и бросаешь в коробку. Тайлер просматривает предложения и отбрасывает все неудачные идеи.
Вместо каждой отброшенной идеи Тайлер кладет в коробку чистый листок в конверте.
Потом каждый из комитета достает из коробки по конверту с бумажкой. Как мне объяснил этот процесс Тайлер, — каждому, кто вытащил чистый лист, — остается самому придумывать себе домашнее задание на текущую неделю.
Если ты вытащил предложение, — то тебе придется пойти на фестиваль импортного пива в эти выходные, и столкнуть какого-нибудь парня в химический туалет. Особенным отличием будет, если ты получишь от него за это. Или придется посетить показ мод в холле торгового центра и бросаться земляничным желе с верхней галереи.
Если тебя арестуют — ты вылетаешь из Штурмового Комитета. Если будешь смеяться — вылетаешь из комитета.
Никому не известно, кто писал предложение, и никто, за исключением Тайлера, не знает, какие предложения приняты, — а какие он выбросил в мусор. Позже на той же неделе ты можешь прочитать в газете, что какая-то неустановленная личность в центре города запрыгнула в «ягуар» с убирающимся верхом и врулила машину в фонтан.
Тебе становится интересно. Не то ли это предложение комитета, которое писал ты?
Кто взобрался на крышу музея и прицельно стрелял шариками с краской по скульптуре судебного возмездия?
Кто нарисовал пылающую маску демона на Хейн-Тауэре?
Можно представить себе, как в ночь, на которую был назначен Хейн-Тауэр, команда из судебных клерков и бухгалтеров, или посыльных, — пробрались в офисы, в которых сами же сидели изо дня в день. Может даже подвыпившие, хоть это и против правил Проекта Разгром, — они использовали отмычки, где могли, а в остальных случаях пускали в ход канистры фреона с распылителями, чтобы расшатать цилиндры замков про помощи стамески, потом свешивались из окон, упираясь ногами в кирпичный фасад небоскреба, спускались, полагаясь друг на друга в удерживании веревочной связки, раскачивались, с риском погибнуть у офисов, в которых они ежедневно сидели и чувствовали, как с каждым часом их жизнь близится к концу.
Можно представить себе, как следующим утром те же самые люди, — клерки, помощники счетоводов, — стояли в толпе, задрав к небу головы с тщательно причесанными волосами, немного недоспавшие, но трезвые и в галстуках, — и слушали, как окружающая их толпа недоумевает, кто это сделал, а полиция просит всех «пожалуйста, немедленно отойти», и вода льется из разбитого дымящегося центра каждого огромного глаза.
Тайлер рассказал мне по секрету, что обычно на митингах не бывает больше четырех хороших предложений, и поэтому шанс действительно вытащить листок с предложением, а не просто чистый, составляет где-то четыре к десяти. В Штурмовом Комитете двадцать пять парней, включая Тайлера. Все получают домашнее задание: проиграть бой на публике; и каждый член комитета тянет конверт.
На этой неделе Тайлер сказал им:
— Выберитесь в город и купите оружие.
Тайлер дал одному из парней телефонные «желтые страницы» и сказал ему вырвать себе лист с рекламой. Потом передать книгу следующему парню. Два парня не должны покупать оружие или поднимать стрельбу в одном месте.
— Это, — сказал Тайлер, достав из кармана куртки пистолет. — Это пистолет, и каждый из вас должен через две принести на собрание пушку примерно такого же калибра.
— Лучше берите ее за наличные, — сказал Тайлер. — На следующей встрече вы все обменяетесь пистолетами и заявите, что купленный вами пистолет украден.
Никто ничего не спросил. Не задавать вопросов — первое правило Проекта Разгром.
Тайлер пустил пистолет по кругу. Он был так тяжел для своих небольших размеров, что казалось, будто он изготовлен из сплава двух гигантских вещей, вроде горы и Солнца. Ребята из комитета брали его двумя пальцами. Всем хотелось спросить — заряжен ли он, но второе правило Проекта Разгром — не задавать вопросов.
Может, он был заряжен, может, не был. Возможно, всегда следует предполагать худшее.
— Пистолет, — говорил Тайлер. — Прост и совершенен. Просто тянешь за спусковой крючок.
Третье правило Проекта Разгром — извинения не принимаются.
— Спусковой крючок, — говорил Тайлер. — высвобождает боек, а боек поджигает порох.
Четвертое правило — ложь не прощается.
— Взрыв выбрасывает кусок свинца из открытой части гильзы, а ствол пистолета фокусирует взрывчатую силу пороха и разгоняет этот кусок, — говорил Тайлер. — Так же, как человек-ядро вылетает из пушки, так же, как ракета вылетает из пусковой шахты, так же, как кончаешь, — в одном направлении.
Когда Тайлер изобрел Проект Разгром, он сказал, что цель Проекта Разгром не имеет никакого отношения к другим людям. Тайлеру было все равно, — нанесет он другим людям вред, или не нанесет. Целью было показать каждому человеку в проекте, что у него есть власть над историей. Мы, — каждый из нас, — можем захватить контроль над миром.
Тайлер изобрел Проект Разгром в бойцовском клубе.
Однажды ночью в бойцовском клубе я дал вызов новичку. Той субботней ночью молодой паренек с ангельским лицом пришел на первый бойцовский клуб, и я вызвал его на бой. Такое правило. Тот, кто этой ночью впервые пришел в бойцовский клуб — принимает бой. Я знал это, и вызвал его потому, что ко мне вернулась бессонница, и было настроение уничтожить что-нибудь красивое.
