них-то весь призывный аромат, вся прелесть и, может, даже весь вкус. Но они канцерогенны, мы уже говорили.
ВОЗ, правда, предполагает, что любая термическая обработка (даже приготовление на пару или в микроволновке) повышает канцерогенность мяса. Но все-таки исходит из того, что лучше умереть от рака в 79 лет, чем от кишечных инфекций прямо сейчас, и сырое мясо есть не рекомендует.
И совсем от мяса отказываться тоже не рекомендует: как-никак, это основной пищевой источник железа и витамина В12, а значит – естественная профилактика анемий. Чтобы рекомендовать какие-то определенные нормы потребления, надо очень чутко уловить баланс между вредом и пользой.
Анемия (малокровие) – снижение уровня эритроцитов и гемоглобина в крови. Приводит к кислородному голоданию (именно гемоглобин разносит кислород по телу) и, как следствие, к повышенной утомляемости, слабости, головным болям. В большинстве случаев связана с дефицитом железа или витамина В12.
Да, рак лечится труднее, чем анемия. Но анемия развивается чаще. Так что ВОЗ не решилась взять на себя ответственность и рекомендовать некие допустимые нормы потребления мяса. Американский Институт изучения рака решился (QR-код 102): ешьте, сказал, 350–500 г в неделю.
А что все-таки с ГМО?
Давайте вернемся к российскому списку ЗОЖ. Наши соотечественники, как выяснилось, главным врагом считают ГМО. А здоровой пищей – ту, которая вот этих трех букв не содержит.
Поэтому производители всякой вредной еды – вафель и печенек с трансжирами, сосисок с большим количеством солей и стабилизаторов, йогуртов, состоящих в основном из сахара, – пишут крупно на упаковках: «НЕ СОДЕРЖИТ ГМО». И все, и вроде уже не вредно.
Это чисто маркетинговый трюк. Дело в том, что с 3 июля 2016 года в России (конечно, по просьбам трудящихся) был принят закон № 358-ФЗ, который запретил (QR-код 103) производство сельхозпродукции, содержащей генно-модифицированные организмы (ГМО). Так что абсолютно вся еда, которую вы видели в магазинах после этой знаковой даты, совершенно точно не содержит ГМО. Она может содержать мел, меланин, уголь и опилки, песок и трансжиры, бензол и ультрадисперсные частицы, а ГМО не может. Если вдруг какой-то импортный генетически модифицированный продукт прорвется на российские прилавки, преодолев все политико-продовольственные санкции и правила регистрации ГМО, то это как раз на нем должно быть крупно написано: «СОДЕРЖИТ ГМО». А если не содержит, то никаких дополнительных отметок на этот счет не требуется. Пишут, чтобы отвлечь внимание от реальных диетических опасностей.
Собственно, что такое ГМО? Расшифровка аббревиатуры, наверное, всем ясна: генетически модифицированный организм. Обычно речь идет о растениях или животных, в чей генетический код с помощью современных технологий были внесены изменения. Изменения в генетике (мутации) приводят к изменениям свойств организма. И не надо обольщаться: это не изобретение последнего времени. Мутация – естественный, природный процесс, один из инструментов эволюции.
Измененный (мутированный) ген передается потомству и закрепляется в поколениях, если мутация полезна и способствует выживанию. И, наоборот, мутация приводит к гибели организма и отсутствию потомства, если изменение ухудшает исходные свойства. Например, всем известный «лысый» персик – нектарин – продукт случайной мутации (QR-код 104), а не селекции, как принято думать. Впрочем, селекция – это тоже «неестественный» отбор: селекционеры выбирают и оставляют для воспроизводства только те овощи и фрукты, которые отличаются от собратьев в лучшую (по человеческим меркам) сторону. Процесс идет годами, пока нужное свойство (морозостойкость, например, или впечатляющие размеры) не закрепится в популяции.
По большому счету, все современные культурные растения – это мутанты, просто мутации были случайны. Чтобы вы знали, оранжевая, всем привычная, морковка и та появилась только в XVIII веке стараниями голландских селекционеров. А входит при этом в рецептуру почти любого русского блюда, как будто всегда здесь была.
И от того, что вы едите нектарины или морковку, вам хуже не становится (во всяком случае, не хуже, чем от обычных персиков и белых корешков).
Так вот, ГМО – это примерно то же самое, только целенаправленно и быстро. Ученые вносят изменения в ДНК организма не наугад, а точно зная, какого результата хотят достичь. Например, есть генетическая мутация, которая придает растению запах, отпугивающий саранчу. Людей он не отпугивает, человек его даже не чувствует, но зато у нас есть гарантия, что эти растения-мутанты точно выросли без применения инсектицидов, и значит, шанс случайного отравления химикатами у тех, кто их съест, нулевой. То есть продукты ГМО получаются менее вредными, чем «природные растения».
Запуская в 2005 году проект «Золотой рис» (QR-код 105), ученые-генетики ставили перед собой благую цель: решить проблему гиповитаминоза А в бедных странах, где население в основном только рисом и питается. Из-за дефицита витамина А многие дети в Азии и Африке слепнут в первые годы жизни. До начала проекта были проведены всесторонние исследования (QR-код 106) золотого риса, подтвердившие как его безопасность для здоровья, так и хорошую усвояемость каротина (провитамина А), входящего в состав зерен. Но против «искусственных» организмов решительно выступил «Гринпис». Активисты не просто начали массированную пропаганду, рассказывая о вреде ГМО, но и чисто физически разоряли экспериментальные поля.
Лидеры движения в общем и целом упирали не столько на доказанную вредность ГМО (ее так и не удалось доказать), сколько на экономические аспекты проблемы (QR-код 107): опять Рокфеллер разбогатеет.
В 2016 году более сотни ученых, лауреатов Нобелевской премии написали обращение (QR-код 108) в «Гринпис», в ООН и к правительствам всего мира, чтобы прекратили травлю и проекта «Золотой рис», и самой идеи «точного земледелия» – так они назвали генно-инженерные технологии, позволяющие менять свойства растений не наугад, а с предсказуемым результатом.
«Научные и регулирующие органы по всему миру неоднократно и последовательно подтверждали, что сельскохозяйственные культуры и продукты питания, улучшенные с помощью биотехнологии, настолько же, если не более, безопасны, чем продукты,
