Поддержат этот закон и международные организации охраны природы, уже помогающие обустроить олонецкую равнину как безопасную станцию на пути птиц. Пока же гусей стреляют только по периметру «зоны». Снизить пролетающих гусей для верного выстрела помогают испытанные приемы. Рядом с засидкой охотники втыкают в землю так называемые профиля — плоские силуэты гусей в позах спокойно пасущихся птиц. Пролетающая стая почти всегда снизится — увидеть внимательно, что это значит. И тут гуся настигает выстрел из сверхсовременного ружьеца с усиленным зарядом и бьющего сразу из двух стволов. Гусь на убой крепок. Мы видели, как один, пролетая на высоте в шестьдесят метров, от выстрела как бы наткнулся на стену и стал падать. Торжествующий крик стрелка оказался, однако, преждевременным. Гусь, видимо, только контуженный дробью, упал на пружинящие кусты ивняка и прямо из-под ног подбежавшего без ружья человека тяжело, но взлетел. Он, возможно, отыщет свою компанию (гуси знают друг друга «в лицо» и по крику), но может, ослабленный, в тундру не полететь и загнездиться тут, вблизи Ладоги. Нам рассказали случай, когда раненый гусь прибился к домашним и даже нашел себе пару на каком-то подворье близ Олонца.
Добыча за границей «зоны покоя».
Неспешно объездили мы все дороги на олонецкой равнине, наблюдая в бинокли сторожких гусей. На второй день мы их видели редко и решили, что теплая солнечная погода подтолкнула летунов на пути в тундру. Нет. Собрались гуси почему-то в крайнем углу «зоны покоя». Мы увидели их взлетевшей многотысячной стаей. «Что-то гусей подняло… — сказал сопровождавший нас орнитолог профессор Владимир Борисович Зимин. — А-а… вон, посмотрите…» Высоко в небе, распластав крылья, парил белохвостый орлан.
Всегдашнего своего врага гуси заметили и каким-то особым сигналом всполошили все гусиное общество. Небо как маком посыпали. А некоторые стаи, сопоставляя, видимо, две разные опасности, пролетели низко почти над нами. Орлан не спешил. Скользя по синему небосводу, зоркий охотник высматривал сверху объект для атаки — какую-нибудь отстающую ослабевшую птицу. Так природа оберегает сильных и отдает на заклание слабых. Действует мудрый закон отбора: и волки сыты, и овцы целы.
Гусь — птица видная, разумная, несуетливая, исполненная достоинства. Всюду она любима. Каждый с детства помнит пруд, речку, луг с белыми пятнами гусиных стай и «строевые» цепочки гусей, идущих вечером к дому. Многие из деревенских людей помнят и детские игры с хоровым причитанием: «Гуси, гуси!..» — «Га-га-га!» — «Есть хотите?» — «Да, да, да!..» А в Швеции на поляне среди дубрав я видел памятный монумент в честь героев известной книжки «Путешествие Нильса с дикими гусями»…
Мог ли быть равнодушным к скопленью пролетных гусей карельский старинный маленький городок Олонец? Праздников тут не было, гусей постреливали у деревень, лежащих за Олонцом на равнине, иногда приручали дикарей, попавших в руки людей желтыми пуховичками. Они вырастали во дворах, подтверждая догадку, что птица эта была одомашнена во многих местах земли.
Литературный Нильс, пролетая с гусями над Олонцом, увидел бы близ Ладоги селение у слиянья двух речек — Мегреги и Олонки, — текущих в озеро, увидел бы равнину у Ладоги, издревле привлекавшую сюда рыбаков, хлебопашцев и гусей на пролете.
Конечно, не гуси интересовали основателей древнего деревянного городка, упомянутого в летописях в те же годы, что и Москва. Тут был один из самых знаменитых на Севере погостов (торговых мест, где встречались гости — купцы). Сама земля олонецкая поставляла на торный торговый путь хлеб, рыбу, лен, изделия из дерева (главным образом ложки) и предметы кузнечного производства — ножи, замки, топоры. Весь край, лежащий к востоку и северу от торгового городка, с частью архангельских и вологодских земель именовался Олонецким. Он постоянно подвергался набегам воинственных шведов. Чтобы поставить предел разбою, московский царь Алексей Михайлович повелел, «не мешкая», построить у слияния рек, к которым льнул городок, деревянную крепость.
Она, конечно, не сохранилась, но в местном музее по модели ее можно иметь представление о защитной силе постройки.
Сегодня Олонец — тихий, как говорят, заспанный провинциальный северный городок, покоряющий тишиной, несуетностью, завидным порядком и красотой. Улицы Олонца вытянуты по берегам речек. Деревянные домики аккуратны, возле каждого — груды наколотых дров, у берега — лодки, повыше — копенки сена, домашние гуси. В центре — несколько «этажных» здании, не задавивших аккуратные деревянные мосты и домики. Как везде, на площади — памятник Ленину, но необычный. Олончане понимали, что в северном их городке в кепке Ильич будет выглядеть странно, и скульптор изобразил его в шапке.
Как и во всяком месте, историю Олонца украшают имена знаменитых людей. В Олонецком краю губернатором был Гаврила Державин, а позже какое-то время жил в городке поэт-крестьянин, друг Ксенина Николай Клюев.
Сегодня город жив близостью к земле, водам, лесам. Промышленности никакой. Кормится народ приусадебным хозяйством, лесными промыслами — древесина, грибы, ягоды. Кочующий в поисках впечатлений люд Олонец привлекает чистотой, тишиной, хорошим воздухом. Финны, переделавшие свои поселки на современный лад, охотно приезжают сюда, в коренную Карелию, — увидеть, какими были их собственные дома и постройки при них лет шестьдесят назад.
Городку с былою торговой славой и широкой известностью хочется и сегодня как-нибудь о себе заявить, привлечь вниманье туристов, привозящих хоть какие-то деньги в обмен на ягоды и сувениры непорушенной северной старины.
Неожиданно в этом помогли олончанам дикие гуси. При нынешней тоске по исчезающей дикой природе в Карелию приезжают рыболовы, охотники и просто любители еще «не затоптанных мест». Особый интерес весной проявляется к гусям. Шведы выделяют даже средства — держать в порядке поля, на которых гуси, летящие из Германии и Голландии в тундру, могли бы тут, на самой крупной их станции, хорошо отдохнуть и можно было бы за жизнью их наблюдать. Интерес этот городок учел. Поля, насколько возможно, облагораживаются, ученые с охотоведами пытаются добиться законной охраны зоны, где гуси на весеннем пролете чувствовали бы себя в безопасности. И городок оживился. Кажется, уже четвертый год в начале мая тут устраивается «Праздник гусей». Он. конечно, придуман, но, кажется, прививается. Основа его — ярмарка, на которой пришедшие и приезжие могут купить что им приглянется, а олончане покупают кое-что из привозного товара. Но изюминка ярмарки — гуси. Тут можно обзавестись большими важными птицами или купить поджаренные туши гусей, купить набитую прекрасным гусиным пухом подушку. В этом году мы видели на городском торжище соленья, ягодные — варенья, клюкву, саженцы для фруктового сада, берестяные туески, поделки из древесины, рыбу.
На ярмарке в Олонце.
Атмосферу веселого праздника создает ожиданье гусиных бегов. Им предшествуют хоровое пение в старинных костюмах, потешные гонки на лыжах по расстеленному сену, и, наконец, на старт в «просеке» ярмарочной толпы выходят люди с гусями в корзинах. Исполненные достоинства птицы, правда, не понимают, чего от них тут хотят, и лишь озабоченно вертят головами.
Но понукаемые хозяевами и шумом зрителей гуси начинают бежать, потом бегут, помогая себе крыльями. Замечают того, кто приблизился к финишу первым, а потом выясняют, кто при забегах показал наилучшее время. Хозяевам гусей, завоевавших три первых места, — призы. Первый вполне приличный — телевизор!
В прошлом году завоевали его гуси семьи Калашниковых, переселившейся в эти края из степной Белгородчины. А в этот раз победила гусыня по кличке Шляпа. (Ее недоумевающую: что крутом происходит? — держит над головой — смотрите снимок — «тренер» Вадим Ильницкий.) При этом нехитром зрелище можно и улыбнуться: де, голь на выдумки хитра. Ну а почему и не выдумать что-то, чем можно людей привлечь и развлечь.
Все ярмарки этим славились. Ходили по ним с медведями, показывали на ярмарках силачей или каких-нибудь монстров. А тут — гуси! — близкая родня тех, что летят в это время над Олонцом в направлении тундры.
А для тех, кто живет в Олонце и окрестностях, потеха с гусями — повод завести на подворье дородную живность. В селе Ильинском кое-кто держит до сотни гусей. Вот-вот появится на местной дороге знак, оповещающий автомобилистов: «Осторожно — гуси!»
Фото автора. 23,30 мая 2003 г.
Жук-олень и другие
(Окно в природу)
Поговорим о жуках. И начнем с Сицилии.
На конференции в городе Палермо я познакомился с прокурором италийского острова. Сидели мы рядом, слушая скучные речи политиков. О чем хотелось поговорить? Конечно, о мафии (только что был на экранах знаменитый фильм «Спрут», а на улицах Палермо перед тюрьмой, где сидели знаменитые мафиози, патрулировала бронетехника), но прокурору тема, видно, уже набила оскомину. «Давайте поговорим о жуках…» Я подумал, что собеседник пользуется иносказанием — «жуками» нередко называют людей зловредных, скрытных и хитрых. Нет, прокурор предлагал поговорить о самых обычных жуках-скарабеях, божьих коровках, колорадских жуках. От него первого я узнал, что на земле обитает триста тысяч видов этих насекомых — в семьдесят раз больше, чем всевозможных млекопитающих.
