Саша Филипенко
Замыслы (сборник)
© Саша Филипенко, 2015
© Валерий Калныньш, оформление и макет, 2015
© «Время», 2015
Замыслы
Моей жене Маше
Часть первая
Утром сбежал кот. Второй за год. Пока я искал его, Москва встала в пробку, длинную, как кишка.
Звонит незнакомец. Объясняет, что хочет поговорить о моем отце. Я отвечаю, что все, что касается моего отца – меня не касается. Бросаю трубку. Вслед за незнакомцем звонит бывшая жена. Напоминает, что я должен завезти анализы дочери в лабораторию. Спрашивает, почему я до сих пор этого не сделал. «Просрал», – отвечаю я.
Маленькие красные контейнеры передает теща. Эта женщина никогда не вступала со мной в открытое противостояние, но всегда включала воду в кухне, стоило мне пойти в душ. Двумя руками я обхватываю ее голову и крепко целую. В губы. Теща замирает. Я беру пакет и выхожу.
Телефон продолжает осаду. Трезвонит мой психоаналитик. Сообщает, что я пропустил очередной сеанс. Интересуется: стоит ли меня вообще ждать? «Я же не футбольная команда – чего от меня вообще ждать?»
Я извиняюсь и обещаю, что обязательно перезвоню.
Полчаса ищу нужную мне дверь. Десять минут объясняю пьяному лаборанту, какие именно анализы от него хочу:
– Послушай, старина, здесь есть хоть кто-нибудь потрезвее тебя?
Лаборант не отвечает. Перестает мямлить, улыбается, забирает дерьмо и закрывает дверь. Я уезжаю на работу.
– Пропуск! – гавкает охранник на первом КПП «стакана».
Сперва я даже не понимаю, что этот полудурок имеет в виду.
– Пропуск! – повторяет он.
Я роюсь в джинсах, похлопываю себя по рубашке, проверяю пиджак.
– Нет.
Охранник настаивает. Бронежилет на несколько размеров больше, застиранная рубашка, выцветшая пилотка, отпечаток крепостничества на лице. Этот парень выглядит так, словно только что отснялся в комедийном сериале и еще не успел разгримироваться.
– Кажется, я в машине забыл.
– Пропуск! – еще раз рявкает он.
– Послушай, дружище, ты что, новенький? Я уже сотню лет здесь работаю.
Меня все знают. Я и не вспомню, когда в последний раз брал с собой…
– Пропуск! – в который раз повторяет выпавшее звено эволюции.
«Хрен с тобой, – думаю я, – пропуск, так пропуск…»
Я понимаю: придется ждать. Государство вахтеров. Империя внутренней борьбы. Он пустит меня только тогда, когда в полной мере ощутит свое могущество. Свою власть здесь, в этой дыре. Словно вода, в этом человеке должна закипеть фраза: «Ладно, проходи». И лишь когда прогремит гром, когда тварь станет богом – турникет мотанет круг.
Я отхожу в сторону. Пытаюсь дозвониться коллегам – никто не отвечает, Лена в том числе. Сценарист опаздывает на работу на три с лишним часа. Этот сценарист я – начисто лишенный склонности к оптимизму репризер. «Дерьмо, – думаю я, – как правило, в это время съемка уже подходит к концу… дерьмо!»
– Ах, это ты… – печально отвечает Лена, когда я наконец дозваниваюсь до нее.
– Хрустальную сову за сообразительность! Может, еще спросишь, где я был?
– Я знаю, где ты был!
– Спустись – меня какой-то полудурок не пропускает.
– Саша, не нужно тебе подниматься… уезжай!
– С какой стати?
– Тебя уволили…
– Очень смешно! Слушай, я ехал на перекладных из Тифлиса. Утром сбежал кот. Голова болит. Мне плохо. Я сейчас не понимаю шуток – тем более ты никогда и не умела шутить – я устроил тебя на эту работу, чтобы ты встречала гостей. Вот и встреть меня, говорю!
– Сейчас…
Пока Лена спускается, я думаю, что все это действительно походит на увольнение. Я знаю, что один из каналов, правда, не наш, поступает со своими сотрудниками именно так. Никто не сообщает вам о разрыве трудового соглашения, никто не вдается в подробности и не объясняет причин, вам просто обнуляют пропуск. «Но, позвольте… – возмущаетесь вы, – у меня в кабинете куча вещей!» – «Как вы грубо о своих коллегах!» – с улыбкой отвечают вам.
В лифте, массируя лицо руками, я обращаюсь к бывшей жене:
– Что ты там шутила про увольнение?
– Я не шутила – тебя действительно уволили.
– За опоздание?
– Да нет, конечно!
– Тогда за что?
– А ты как думаешь?
Я не думаю. Я смотрю по сторонам: набитая телевизионщиками кабина.
Рядом со мной зевает известный ведущий прогноза погоды. Он трет глаза и просматривает метеосводку в своем телефоне. Чаще этого парня ошибается только Гомер Симпсон. За его спиной ковыряется в бумагах диктор новостей. Правнук великого русского писателя. На нем джинсы «Джон Локк» и свитер фирмы «Юм». Из свитера торчат длинные нитки, впрочем, никого это не смущает – все знают, что ниточки ведут прямиком в здание за большой красной кирпичной стеной. Ведущий новостей отрывается от своей макулатуры и с какой-то, неведомой мне доселе, радостью произносит:
– Поздравляю! Все сегодня только о вас и говорят!
«Бред какой-то». Я ничего не понимаю. Когда мы выходим из лифта, Лена сама останавливает меня.
– Послушай, не нужно тебе туда. Нино очень зла!
– Это что, розыгрыш?! – у меня быстро работает мозг – за это мне и платят. Я был сценаристом нескольких первых выпусков одноименной программы. Наверное, думаю я, у этих кретинов наступил какой-нибудь юбилей, и они решили разыграть бывших авторов.
– Это шутки у вас такие, да?! Вы разыгрываете меня?! Поэтому мне сейчас никто не отвечал? Ну ладно, признавайся, где камеры? Где микрофон? На тебе?
– Нет никаких камер, Саш! Нет никаких шуток! Тебя действительно уволили!
– Да за что меня могли уволить?
– Ты хочешь услышать официальную версию?
– Да в задницу себе засунь свою официальную версию! Я хочу понять, что здесь вообще происходит?! Что это за цирк такой, а?
– Не ори! За твой блог тебя уволили!
– Мой блог? Что за хрень? У меня нет никакого блога!
– Может, тебе перестать пить?
– Я серьезно тебе говорю – нет у меня никакого блога! Что ты вообще несешь?!
– Я говорю о страничке, на которой ты соизволил выкладывать части своего будущего романа.
– Романа? Да я только в двадцать восемь лет узнал, что у женщин нет кадыка, о чем я вообще мог написать?! О каком романе ты говоришь?!
– О том, который сегодня читает весь телецентр.
– Что за дерьмо?
– Действительно, дерьмо! Ты отвез анализы?
– Да. Они обещали прислать результаты тебе на почту. Я оставил твой адрес.
– Нужно вызвать мастера. Уже несколько дней не работает wi-fi…
– Пьяный лаборант двух слов связать не мог. Все мямлил что-то себе под нос. Он язык свой будто из жопы достал.
– Я хорошо знаю эту лабораторию – там работают люди с ограниченными возможностями. Господи, из-за твоих родителей ты вечно будешь принимать людей за алкашей…
Лена берет мой телефон, вбивает в поисковике какой-то адрес и нежно целует меня. Вероятно, только в этот момент до меня доходит, что что-то действительно произошло. После развода она ни разу даже руки мне не подала – какие поцелуи?
По коридору бегают продюсеры. Рядом со мной, не поздоровавшись, проходит известная исполнительница. Пипетка. Несколько лет назад, на одной из съемок, я послал ее. Она строила из себя звезду, а я знал, в каком сочинском стриптиз-клубе она раздвигала ноги. Авторов следует уважать. «Надо сматываться», – думаю я.
Открыв машину, я вытаскиваю из бардачка пластиковую бутылку. Делаю глоток. Неприятный, соленый вкус. То, что мне сейчас нужно, – бутират. Я бросаю бутылку на кресло, закрываю машину и решаю прогуляться. А что? Вся эта история даже веселит меня!
Прогуляться получается недалеко. Билет, эскалатор, станция монорельсовой дороги.
Посреди платформы стоит длинная деревянная, не самая уродливая из всех, что я когда-либо видел, скамья. Словно ворон, туда-сюда расхаживает какой-то мужичок. Я думаю, что ему неплохо было бы броситься под поезд. На рельсы. Прибывает состав. Электронный голос объявляет следующую станцию. Я присаживаюсь на скамью и включаю телефон.
Блог Саши Филипенко
С сегодняшнего дня я буду выкладывать здесь отрывки своего романа. Роман, смею полагать, будет называться «Замыслы». Для затравки выкладываю сразу несколько глав. Надеюсь, Вам он понравится. И помните – если вы прочтете этот роман – я стану писателем!
Бред!
Замысел первый. Я
Важно начать с начала. Папа говорит, что в Японии возраст ребенка считается с момента зачатия. Если это так, то японцы мне по душе. Мне – семь. Через два месяца, в последний день сентября меня попросят отсюда. После получасового обсуждения родители все-таки назовут меня Александром и в первых числах октября перевезут в квартиру в центре Риги. Если честно – мне не очень-то улыбается становиться очередным гражданином Советской Латвии тридцатого сентября – в этом случае всякий умеющий считать до девяти кретин будет знать, чем мои родители занимались в новогоднюю ночь. Каждый раз, когда какой-нибудь идиот возьмется шутить над этим – я буду бить морду. В остальном, смею полагать, моя жизнь сложится хорошо.
