встрече. Вот уже месяц, как они познакомились. И теперь почти каждый день они куда-то ездили гулять - то в лес, то на пруды, то в парк, - и теперь его безмолвие казалось Арине прекрасным. Они с нетерпением ждали весны, когда снег стает и можно будет поехать в имение, а потом по тропкам средь болот дойти до Мысовки, после отправиться в село, где Никита работал, и двинуться обратно.
Теперь же, ограниченные в пространстве города, они предпочитали безлюдный парк с его беседкой. Снег ближе к весне немного осел, и Никита расчистил в нем узкую дорожку, по которой они гуськом брели к мраморной лавочке, добредя, садились на нее, подложив под себя тулуп, и говорили, говорили. Именно в беседке они впервые признались друг другу в любви.
Было это прекрасно и неожиданно. Арина вспомнила, как замерла, когда услышала заветное «я вас люблю». Они тогда рассматривали дятла, сидящего высоко на сосне. Арина, чтобы получше его видеть, привстала, сощурилась от яркого света, бьющего в глаза, оперлась о колонну и подалась вперед.
- Никита, я его вижу, а вы?
- Я вас люблю.
- Что? - Ей показалось, или она правда услышала эти волшебные слова?
- Я вас люблю, - повторил он немного виновато. Глаза его при этом были по-детски печальны, а большие руки в волнении перебирали край меховой шапки.
- Это правда?
- Правда. - Никита взял ее руку в свою, потом выпустил, смутился, встал и сбивчиво начал: - Я полюбил вас, как только увидел. Вы только приехали из имения. Вышли из коляски, прошли в дом, прислуга шушукалась, я расслышал, как они говорят, что вы подурнели, осунулись. Я готов был плевать им в лицо за это. Никогда я не встречал такой прекрасной женщины, как вы… Но я никогда не посмел бы подойти… Я и в тот день в лесу боялся с вами заговорить. Но страх мне смелости придал. Вдруг мне показалось, что вы умерли или умрете вот-вот. Я слышал, что здоровье у вас плохое. - Он опять сел, опустил голову. - Простите меня за дерзость. Я не должен был говорить о своих чувствах. Вы, конечно, святая. Добрая, милая, но какое вам дело до конюха, который…
- Я тоже вас люблю.
- Что?
- Теперь вы притворяетесь глухим. Я тоже полюбила вас с первого взгляда. Или же еще до того, как увидела… Не знаю. Мне трудно об этом говорить, непривычно.
- Арина… - Он только и мог выговорить ее имя. Остальные слова, а их было так много и так давно он мечтал их высказать, забылись, улетучились, растворились в его бесконечном счастье. Поэтому он всю свою любовь, всю нежность, всю признательность вложил в поцелуй. Их губы слились, тела соприкоснулись. Окружающий мир перестал существовать. Арина взмыла в небеса, подобно птице, и отдалась полету без остатка. Никогда бы она не поверила раньше, что поцелуй может принести такое блаженство. Потом, когда парение завершилось, они сели на остывший тулуп, обнялись, сцепили пальцы и заговорили.
- У нас нет будущего, - грустно начал Никита.
- Я знаю. Но нет будущего не только у нас, но и у меня одной. Я живу только настоящим. Мечты, планы, все это я не могу себе позволить.
- Почему?
- Это из-за болезни. Когда я лежала без движения, о многом думала. Ведь когда-то я мечтала, что выйду замуж за Андрея. Я представляла, как мы будем жить, наш дом, наших детей, даже мебель, которую я расставлю в спальне. А в одно мгновение все мои мечты, даже не мечты - планы, я же не сомневалась, что все это когда-никогда случится, - так вот, жизнь моя перевернулась в один миг. - И она стерла последние границы, перейдя на «ты». - Понимаешь?
- Девочка моя, как тяжело тебе пришлось. - Никита прижал ее к себе еще сильнее. Щемящее чувство жалости примешалось к одуряющему восторгу. От этого симбиоза его любовь заиграла новыми красками. Стала ярче, живее, милее сердцу.
- Тяжело, но я пережила это и многое поняла. Если бы не та болезнь, сейчас я бы умирала от беспокойства за свой завтрашний день. Ты знаешь, наверное, что мы разорены. И скоро наступит день, когда нам нечего будет есть. Иногда, когда я представляю, что со мной будет, когда папа умрет, меня пробирает дрожь, но потом я вспоминаю месяцы, что провела без движения, и перестаю беспокоиться. Мы не можем предугадать, какие сюрпризы приготовила для нас жизнь.
- Разве о тебе некому позаботиться, когда графа не станет?
- Есть родственники в Москве - семья Андрея, но к ним я за помощью не посмею обратиться, хотя они очень добрые и помогли бы наверняка. - Арина задумалась, потом грустно продолжила: - Папа уже старенький, он все больше болеет. Я понимаю, что должна подумать о том, как мне существовать после его смерти. Может, я продам дом, он очень дорого стоит, уеду в имение. Буду там скромно жить, учить деревенских детишек. Поедешь со мной?
- Куда угодно. - Никита сжал ее руку. Грусть заполнила сердце. Бедняжка не знала, что дом уже заложен, а долгов у папочки столько, что после его смерти даже имение придется продать, чтобы их покрыть. - Арина, милая моя Арина. Давай не будем о грустном. Скоро лето. Ты уедешь в Перелесье, я последую за тобой. Там мы проведем прекрасные дни. А о том, как мы будем жить дальше, подумаем осенью.
- Я люблю тебя.
- Я люблю тебя.
Арина улыбнулась сквозь сладкие слезы. Какая она счастливая! Пусть она бедна, пусть ее любовь обречена, пусть завтра настолько туманно, что не разглядеть ни одного отчетливого очертания. Есть настоящее с его жизнью, духовным богатством, страстью и надеждой! Арина, переполняемая чувствами, вскочила с кровати. Ей вдруг захотелось увидеть ЕГО. Просто посмотреть в его глаза, погладить по курчавой бороде, прижаться к сильному плечу. Она накинула на себя шубу и выскользнула в коридор.
Дом спал. Даже стенные часы тикали как-то нехотя. Арина спустилась по лестнице на первый этаж. Было темно и тихо. Она прошла по коридору к задней двери, но, вдруг услышав чьи-то шаги, остановилась, замерла, прислушалась. Кто-то крался из кухни в холл, осторожно переступая босыми ногами. Арина в страхе отступила. Ее спина уперлась во что-то острое. Девушка обернулась и обнаружила, что прислонилась к двери в бельевую, из скважины которой торчал ключ. Арина повернула его
