— Мы команда, Гвоздарь, — скорчив мину, ответила Везучая Девочка. — Ты не сможешь получить награду за мое спасение, если умрешь. Тащи свой зад на мой корабль, будем приводить тебя в порядок.
— Команда, — со смехом повторила Пима, с силой хлопнув Везучую Девочку по плечу. — Богачка начала говорить на нашем языке.
Ухмыльнулась, а потом поглядела на Гвоздаря совершенно серьезно.
— Она права. Твоя мама очень порадовалась бы, будь у нее деньги на какой-нибудь «циллин». Хочешь умереть, как она?
Обливаясь потом, плача. С кожей, горящей огнем. С опухшей от заражения шеей. С красными глазами, в уголках которых был гной.
Гвоздарь вздрогнул.
— О'кей, хочешь поиграть в доктора — валяй, — сказал он. Достал из мешка апельсин и начал спускаться к берегу. — Я не собираюсь умирать так, как она. Такого не будет.
Но храбрые слова не помогли ему спускаться по склону. Это его тревожило. Плечо, рука и спина горели огнем. Везучая Девочка и Пима вели его за руки, медленно, как старушку, готовую рассыпаться.
Продолжая спускаться, он думал над словами Везучей Девочки. Неприятно, но факт. Если он умрет, что ему толку с вознаграждения? Гвоздарь постарался сдержать охватывающий его страх, но тот остался где-то в укромном уголке его головы.
Он не раз видел, как гноились и гнили раны у других. Как начиналась гангрена. Как в обрубках, оставшихся после ампутации, копошились опарыши. Под показной бравадой прочно угнездился страх. Мама молилась Кали-Марии Всемилостивой, но умерла в бреду, окруженная тучей мух. Гвоздарь отчасти верил в сверхъестественное, и задумался, не уравновесил ли Бог-Мусорщик на своих весах удачу болезнью, которая убьет его прежде, чем он получит награду. Садна была права. Надо было сделать хорошее подношение Богу-Мусорщику и Норнам после того, как он выбрался из нефти. А он вместо этого чихнул на свалившуюся удачу.
Они спустились к океану. За ночь корабль подняло приливом, он стоял почти ровно, так что забраться будет труднее. Пима с нескольких попыток втащила Гвоздаря наверх, со стоном. Мышцы играли на ее теле, когда она тащила его, как свиную тушу. Положила на углепластиковую палубу корабля, а затем вместе с Везучей Девочкой отправилась в трюм.
Когда они наконец вернулись, то лишь покачали головами.
— Шкаф разбит оказался, — сказала Везучая Девочка. — Все унесло в океан.
Она оглядела разбитый корабль.
— В воде нигде не видно.
Снова покачала головой.
— Все пропало.
Гвоздарь пожал плечами с деланым безразличием.
— Когда твои люди сюда прибудут, то дадут мне лекарство, — сказал он. Но про себя подумал, сколько у него времени на самом деле. Он уже немного дрожал, и его знобило, несмотря на то что солнце уже хорошо согревало их.
— Со всеми вашими спутниками это не займет много времени, так?
— Ага. Точно, — ответила Везучая Девочка, но без особой уверенности.
Пима кивнула на украшения.
— Имея твое золото, мы можем купить лекарство у Лаки Страйка, без проблем, — сказала она.
Везучая Девочка оторвала взгляд от раны Гвоздаря.
— У этого Лаки Страйка есть лекарства?
— Конечно, — ответила Пима. — Он водится с большими боссами. Заказывает у них всякие штуки, которые они привозят на поезде.
— Нет, — сказал Гвоздарь, качая головой. — Нам нельзя, чтобы кто-то узнал про корабль. Они заберут всю добычу.
Он вздрогнул.
— Надо не высовываться, пока не прибудут ее люди. А тогда сможем делать все, что захотим. Как только люди узнают, они прибегут за нашей добычей и заберут все.
— Это не ваша добыча, — возмущенно сказала Везучая Девочка. — Это «Перекати-поле», мой корабль.
— Это разбившийся корабль, — покачав головой, ответила Пима. — А ты осталась в живых только потому, что Гвоздарь лучше большинства живущих здесь людей. Видимо, у него случился какой-то религиозный опыт. Может, у тебя «больной глаз».
— Нет у меня никакого «больного глаза», — мотнув головой, ответил Гвоздарь.
Пима глянула на него.
— Не думаешь, что расплачиваешься за удачу?
— Что такое «больной глаз»? — спросила Везучая Девочка.
— Ты не знаешь, что такое «больной глаз»? — уставившись на нее, спросила в ответ Пима.
— Никогда не слышала, — покачав головой, ответила та.
— Не знаешь, как умирающие предвидят будущее? Перед тем как Норны заберут их?
— Нет у меня «больного глаза», — устало сказал Гвоздарь. Сел на залитую солнечным светом палубу. — Может, если промою, получше станет.
— Не говори глупостей, — буркнула Пима. — Тебе ни от чего лучше не станет, только от лекарства.
Гвоздарь закрыл лицо ладонями.
— И сколько ждать? Когда твои люди приедут?
Везучая Девочка пожала плечами:
— GPS должен был дать им сигнал. Думаю, скоро.
— Ты такая важная персона?
— Весьма, — смущенно ответила она.
— А откуда ты родом? — спросил он. — Ты это от нас скрыла.
Везучая Девочка задумалась.
— Мы команда, — напомнила ей Пима.
— Меня зовут Чоудхури. Нита Чоудхури.
— Никогда не слышали о таких, — пожав плечами, ответили они.
— У меня фамилия матери, пока я не вступлю в права наследства, — сказала она и снова задумалась. — А фамилия отца — Патель.
И выжидательно замолчала.
Повисло молчание.
— Патель? — переспросила Пима. — «Патель Глобал Транзит»?
Они ошеломленно переглянулись.
— Так ты дочка босса? — спросил Гвоздарь. Пима с яростным лицом бросилась на Ниту и встряхнула ее.
— Так ты одна из этих проклятых богачей, которые деньги на крови делают?! — вскричала она.
— Нет!
— «Патель Глобал» скупают здесь все, — сказала Пима. — Мы их эмблему постоянно видим. Их, «Дженерал Электрик», «Флюид Дизайн» и «Ку-ок LG». Все только и говорят, что надо выполнять норму, чтобы эти чертовы скупщики не стали искать других поставщиков. В Ирландии или Бангладеш. «Лоусон энд Карлсон» даже респираторов нам не дают, чтобы цену сбить.
— Я не знала, — пристыженно ответила Нита. — Это дела корпорации… выбирать поставщиков вторичного сырья.
Она задумалась.
— Слом старых кораблей, наверное, единственный источник сырья.
Она отвела взгляд.
— Я никогда не вдавалась в подробности этого сегмента компании.
— Чертова богачка, — гневно сказала Пима. — Тебе повезло, что мы не знали, кто ты такая, когда ты валялась в своей спальне, заваленная мебелью.
— Оставь ее в покое, Пима, — сказал Гвоздарь. Его подташнивало, он чувствовал себя все хуже. — У нас появилась проблема посерьезнее. Гляди.
Он показал на горизонт.
Пима и Нита обернулись. Все трое глядели на полоску песка, ведущую к берегу. Прилив отступал. И со стороны берега, где ломали корабли, к ним двигалась группа людей, человек восемь-десять.
— Это твои люди за тобой пришли? — спросила Пима. — Твои чертовы торговцы?
Нита не обратила внимания на колкость и вытянула шею, вглядываясь.
— Не вижу.
Бегом бросилась в трюм и вернулась с подзорной трубой. Навела ее на группу людей.
— В шрамах и татуировках. Ваши люди?
Пима взяла у нее трубу и посмотрела.
— Ну? — настойчиво спросила Нита. — Одна из ваших команд, собирающих добычу?
— Еще хуже, — ответила Пима, качая головой и отдавая трубу Гвоздарю. — Гляди.
— Что значит «еще хуже»? — спросила Нита.
Взяв подзорную трубу здоровой рукой, Гвоздарь навел ее на берег вдали. Сначала увидел песок, лужи с морской водой, а затем и спешно идущих людей. Нашел среди них главного, увидел его лицо.
— Кровь и ржавь, — тихо выругался он.
— Что такое? — снова спросила Нита. — Кто там?
— Его отец, — со вздохом ответила Пима.
12
Ричард Лопес быстро шел по песку, благо вода отступила на время. С ним было много людей, вся его костоломная команда. Они поддерживали на берегу порядок, пока это им было выгодно, и ничего не делали, если выгоды с этого не было. На них сверкали найденные на кораблях камни, стальные цепочки и куски медной проволоки, обмотанные вокруг бицепсов. Мужчины и женщины, поработавшие в командах по тяжелым грузам, но сменившие эту работу на теневой бизнес в притонах, где играли, торговали наркотиками и гуляли с девочками.
Гвоздарь глядел на них, с трудом сдерживая страх, который охватил его сразу же, как он увидел ухмыляющееся лицо отца. Узнал и пару других. Жилистая женщина с жестким лицом, которую все звали Голубоглазой и которую Гвоздарь боялся, наверное, еще больше, чем отца. Еще один, на добрый фут выше остальных, с огромными мышцами. Тул, получеловек, которого Гвоздарь последний раз видел у Лаки Страйка. Узнал еще одного, Стального Лю, костолома из банды Красных Питонов. Каждого из них хватило бы, чтобы испугаться не на шутку.