— У них работа такая — всех подозревать, на это не стоит обращать внимания.
— Как можно не обращать внимания, когда на тебя смотрят, как на преступника? — возмутился Владимир. — Никогда не чувствовал себя столь отвратительно! Этот следователь не очень приятный тип, и скажу откровенно, он мне совсем не понравился.
— Почему?
— Разве можно так с людьми разговаривать? Представляете, он, уходя, ехидно так улыбнулся и сказал: «Я с вами не прощаюсь, уверен, что мы еще обязательно встретимся». Вот уж радости-то мне — снова с ним встречаться! — воскликнул Владимир. — По его тону мне сразу стало понятно, что он меня в чем-то подозревает. Двадцать восемь лет на свете прожил, но так гадко на душе у меня еще никогда не было. А теперь вот и вы пришли.
— С нами вам тоже неприятно разговаривать? — прищурилась Галина.
— Не в этом дело, с вами мне как раз приятно беседовать, вы очень милые девушки, — возразил молодой человек. — Просто все же зависит от темы разговора. А наша с вами тема не очень-то приятная, вы со мной согласны?
— Да, вы правы, возразить нечего, — согласилась Люсьена. — Тема далеко не из приятных. Кстати, Владимир, надеюсь, что сегодняшний разговор останется между нами?
— Ну, естественно, — пообещал он. — Никто не узнает о вашем визите, я же не дурак и все прекрасно понимаю. Частный сыск потому и называется частным, что должен быть строго конфиденциальным. Я никому ничего не скажу, но и у меня к вам будет просьба.
— Слушаю вас.
— Держите меня в курсе, если это возможно, конечно.
— Если нам удастся что-то узнать о девушке, я сразу же вам сообщу. Лично вам позвоню, — пообещала Люсьена. — Но и вы, в свою очередь, если вдруг узнаете что-то или вспомните случайно, тоже сообщайте. А теперь, Владимир, могу я вам задать вопрос личного характера? — спросила она.
— Пожалуйста, задавайте.
— Вы были с Анфисой в близких отношениях?
— Нет, не были, к сожалению, — грустно улыбнулся молодой человек. — Я бы, может, и хотел, только Анфиса относится к разряду тех девушек, для которых секс без любви неприемлем. Да, согласен, в наше время такое довольно редко встречается, — пожал он плечами, заметив снисходительную улыбку Галины. — Но Анфиса была именно такой, и она мне очень нравилась. Я боялся ее обидеть, поэтому и не настаивал.
— А почему вы говорите о ней в прошедшем времени? Вы что, уверены, что Анфисы нет в живых? — задала Галина провокационный вопрос, внимательно наблюдая за реакцией молодого человека.
— Не нужно придираться к словам, — нахмурился тот. — Вы прекрасно видите, что я волнуюсь, и нет ничего удивительного в том, что я не слежу за своей речью. Сказал, как получилось. А насчет того, что я думаю… — задумался Владимир. — Да, мне кажется, что она пропала не просто так! Если то, что она говорила о смерти Кирилла Николаевича, правда и его смерть в самом деле была не совсем естественной, а проще говоря, насильственной, тогда вполне возможно, что Анфису… Простите, я не могу произносить этого вслух, надеюсь, вы и так понимаете, что я имею в виду, — болезненно сморщился он. — Правда, в глубине души я почему-то не принимаю этого факта, и мне кажется, что она все-таки жива. Мне думается, я бы почувствовал, если бы… Вы можете мне не верить, но я этого не чувствую.
— Дай бог, чтобы ваши надежды оправдались, — вздохнула Галина. — А ваш друг, Виктор… что он говорит по этому поводу? — спросила она.
— Виктор — человек прямолинейный, всегда говорит, что думает, и он уверен: девушки давно нет в живых, потому что она не держала язык за зубами. Он, кстати, в тот день, у кладбища, сразу ей намекнул, чтобы она не болтала лишнего… Я вроде уже говорил вам об этом.
— Все это известно следователю?
— Вы уже спрашивали, — напомнил молодой человек. — И я ответил.
— Виктор тоже рассказал?
— Естественно. Правда, он заметил, что не хочет вообще ввязываться во все эти дела, как говорится, меньше раскрываешь рот, здоровее будешь, но того факта, конечно же, скрывать не стал. Впрочем, вы можете сами поговорить с Виктором и обо всем его расспросить. Если хотите, я ему позвоню, и он придет сюда, он живет в соседнем доме, — предложил Владимир.
— О, это было бы замечательно, мы вам будем весьма признательны, — уцепилась за эту идею Галина.
— Тогда я ему позвоню. Кстати, не сочтите меня чересчур любопытным, просто интересно, откуда вы узнали мой адрес и о том, что я встречался с Анфисой? — спросил молодой человек.
— Элементарно, — пожала Галина плечами. — Если вы не забыли, мы — частные детективы. Узнать все о человеке, который нас интересует… мы просто обязаны это уметь.
— И все же?
— Не думаю, что из этого стоит делать тайну. Нам было достаточно узнать номер вашей машины, остальное — дело техники.
— А как вы узнали номер?
— Эти сведения мы могли получить в отделе кадров вашей компании, но не стали этого делать, не захотели вас подводить, — слукавила Галина, чтобы еще больше расположить его к откровенности. — Просто пошли путем наименьшего сопротивления и поговорили с подругами Анфисы. Ни у кого из них наши вопросы не вызвали никаких подозрений, ведь девушка пропала, и вполне естественно, что ее ищут. Так как вы были ее другом в последние полтора месяца, то, конечно же, подругам было об этом известно. О номере вашей машины мы их даже не спрашивали, просто получили его совершенно неожиданно от одной из подруг Анфисы — она сама нам его назвала.
— Наверняка это была Наталья, — усмехнулся Владимир. — Она тоже работает в нашей компании, и я пару раз подвозил ее домой.
— Подруга — соперница? — хмыкнула Галя. — О времена, о нравы!
— Нет, вы ошибаетесь, никакая она не соперница, я ее вместе с Анфисой подвозил, ее дом как раз по дороге, — возразил Владимир. — Так я не ошибся, это именно Наталья?
— Какая разница, кто, главное — результат, — неопределенно ответила Галина. — Так вы позвоните своему другу? — напомнила она, желая избежать этой темы.
— Да-да, — спохватился молодой человек и пошел в комнату, где стоял телефон.
— Ну вот, мы получили еще одно подтверждение, что Ступин не скончался самостоятельно, а ему помогли, — сказала Галина. — Есть у меня интуиция, есть, да и серые клеточки вроде шевелятся, — потерла она руку об руку. — Как ни крути, а сыщик из меня должен получиться гениальный!
— Ну, кто бы спорил, — фыркнула Люсьена. — Эркюль Пуаро, Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном флаконе. И все это наша Галочка, гений в коротенькой юбочке.
— Не ерничай, все равно не сумеешь настроение мне испортить, — усмехнулась та. — Скажи, что тебе завидно, и дело с концом.
— Мне завидно? — Люсьена округлила глаза. — Вот уж нечему завидовать! То, что тебе подсказывает твоя интуиция, еще сто раз проверить и доказать нужно, так что очень-то не радуйся. Нафантазировать можно сто верст до небес, и все лесом.
— Это не фантазии, а логические выводы, — не уступила подруге Галя. — И я могу поспорить на что угодно, что я окажусь права на девяносто девять процентов. Хочешь пари?
— Хочу! На что будем спорить?
— А на…
— Виктор сказал, что придет через полчаса, — сказал Владимир, вернувшись после разговора с другом, и девушки резко прервали разговор.
— У вас как со временем, подождать сможете? — спросил молодой человек. — Что это вы странные какие-то? — приподнял он брови. — Вы не подрались случайно, пока меня не было?
— Да, мы подождем, — кивнула Галина. — Дело есть дело, так что о времени говорить не будем.
— Мы не дрались, а всего лишь спорили, — улыбнулась Люсьена. — И времени у нас целый вагон.
— Тогда, может быть, чаю или кофе? — спросил гостеприимный хозяин. — Могу предложить бутерброды с колбасой и сыром. К сожалению, ничего другого у меня нет, — развел руками он. — Мама два дня назад уехала к своей сестре, та заболела, и, пока ее нет, мне приходится перебиваться сухомяткой.
— Спасибо, Владимир, достаточно одного кофе, есть мы не хотим, — улыбнулась в ответ Галина. — Если хотите, я сама сварю кофе, у меня дома такая же кофеварка.
— Нет уж, лучше я сам сварю, вы же мои гости, — возразил тот. — Готовить я действительно не умею, но кофе у меня получается достаточно хорошо.
— Ну, как знаете. Скажите, Владимир, а какая она, Анфиса? — спросила Галя.
— В каком смысле?
— Ну, характер, привычки, может, какие-нибудь увлечения или недостатки?
— Мне кажется, что у Анфисы не было недостатков. А вот что касается характера… даже и не знаю, как сказать, — задумался тот. — Одним словом, непростой у нее характер.
— И в чем это выражается?
— Она максималистка, борец за правду и справедливость. Никогда не промолчит, если видит, что человек врет. А уж если видит, что кто-то поступает подло, этому человеку можно только посочувствовать. В то же время Анфиса очень ранимый и обидчивый человек.
