Ничего, сейчас она перестанет быть слабой…
Дальше было просто: наметить взглядом точку на стенке кратера, куда должна пойти ракета, и она пойдет именно туда. Пустить – и уносить ноги. Вулкан сделает остальное.
Западный вал рухнет, и вместе с ним изогнется агонизирующим червем и провалится в тартарары проклятая катапульта туземцев. На месте вала откроется новый кратер, и лава пойдет вниз, сметая постройки стартового комплекса. По результатам моделирования, это будет именно лавовый, а не пирокластический поток. Тем лучше: многие успеют убежать. Терре не нужны лишние жертвы. Терра хочет лишь прочистить донникам мозги, чтобы впредь туда не забирались ненужные мысли.
Несомненно, кто-то погибнет. Это неизбежно. Но ведь не силой же загоняли сюда донников местные власти! Любой рабочий, техник, инженер, управленец, соглашаясь работать на дурацкую туземную мечту о независимости, знал, на что шел. Знал – следовательно, должен был подумать о возможных издержках. А если не знал, то он дурак, а дураков не жаль…
– Приготовились, – скомандовал Валентин. – Пускаю ракету, разворачиваюсь и даю полную тягу. Сразу идем на обратный прыжок. Потерпим?
– Я постараюсь, – прохрипел Квай. Ему было худо.
– Марек, а вы?
– Мне-то что. Сами не отключитесь.
– Уж как-нибудь, – хохотнул Валентин. Его охватила веселая злость. – Даю отсчет: три, два, один… Пуск!
Флаер дернулся, выпустив ракету, и сейчас же крутанулся на месте, как кошка, ловящая себя за хвост. И пропал мир – потемнел и сгинул, остался лишь соленый вкус во рту. Непомерная тяжесть вдавила и расплющила. Из легких вышел воздух. Сердце дало сбой, затрепыхалось и то ли пошло, то ли нет.
А потом флаер настигла гравитационная волна.
Когда Валентин очнулся, первой его эмоцией была радость: жив! Но сколь ни светла была эта радость, сквозь нее стремительно росла тревога. Что-то шло не так, а что именно не так, он понять не мог, и чем сильнее росло беспокойство, тем сильнее оно бесило, как зубная боль. Валентин поворочал головой туда-сюда. Квай был на месте – в отключке. Судя по всему, флаер вел посмертный киборг.
– Марек… – позвал Валентин и не узнал своего голоса. Не бодрый баритон – стон безнадежного больного.
– Очнулись? – подал голос Марек Бем. – Долго же вы… Как там Леонардо?
– Отдыхает, – ответил Валентин, покосившись на Квая. Вот кому было хорошо! А где… где мы?
Ответ озадачил:
– Не знаю.
– То есть?
– Идем на семи тысячах, кажется, в нужном направлении, а где находимся – вопрос.
– Не понял!
– Ты на меня голос не повышай, парень, – ласково сказал Марек. – Сперва сопли утри, а потом будешь изображать большого человека. Знаешь, кто ты сейчас? Кандидат в покойники. Хочешь взять управление? Не советую. Пока веду я, у нас еще есть крошечный шанс. Уяснил положение?
Флаер как-то странно рыскал.
– Что случилось? – Валентин решил не обращать внимания на наскоки подчиненного. Кажется, дела шли худо. – Боеголовка?
– Нет, боеголовка сработала как надо. И тряхнуло нас как надо, но, в общем, ничего смертельного. Вы двое отключились, а я начал разгон по баллистике. На восьмидесяти тысячах нас и шарахнуло. Молния. Случайность. Обыкновенная молния длиной километров в пятьсот. Это Дно. – Марек хохотнул. – Смешно: говорю как старожил. Но это действительно Дно, самая тяжелая и самая дурацкая из всех планет, что я видел… Словом, разгон пришлось прервать, баллистика побоку, идем в тропосфере. Флаер пока жив.
– Пока?
– Пока. Теряет энергию. Если нам повезет, дотянем до столицы, прежде чем он издохнет. Я нашел попутный воздушный поток. То есть, по-моему, он попутный. С навигацией дело дрянь. Связи нет.
Некоторое время Валентин молчал. Флаер покачивался, как пьяный. Мимо неслась клубящаяся муть. Что-то проскрежетало по обшивке и сгинуло. Высоко над головой сверкнуло – там в тучах били титанические молнии, там копилась дурная сила, чтобы обрушиться на материк очередным сезоном ураганов. Уже скоро…
– Но мы сделали свое дело? – спросил Валентин о главном.
– А как же! – Марек хмыкнул. – Иначе и быть не может. Вулкан раскочегарился что надо. Я видел на радаре. Никакого стартового комплекса с катапультой у туземцев больше нет. Забудь.
Перейдя на «ты», он больше не собирался обращаться к руководителю операции как положено. Валентин решил закрыть на это глаза. К тому же операция, по сути, уже выполнена…
Да. Победа. Но цена победы еще не ясна.
Валентин прочитал про себя короткую молитву. Господи, не оставь! Дай еще чуть-чуть удачи! Если ты сейчас дашь нам погибнуть, я оценю Твою иронию, но все же будь милосерд! Ради Терры. Ради детей Твоих – чистых, стройных, умных людей, а не глупых карликов-туземцев с их муравьиным упрямством и подлой привычкой сопротивляться сильному. Помоги, Господи!..
Марек молчал. Бог тоже. Флаер рыскал.
На несколько секунд облака под флаером разошлись, потом снова сомкнулись, и Валентин не пожалел о том. Он успел увидеть внизу горные цепи и оценить скорость полета – прискорбно незначительную, смешную, на уровне туземных самолетов, очень легко взлетающих и очень медленно продирающихся сквозь воздушный кисель. Лететь придется долго.
Флаер вдруг провалился вниз, да так, что Валентин на миг испытал невесомость – и чуть ли не впервые на Дне обрадовался, вновь ощутив свои привычные двести двадцать килограммов.
– Марек? Что это было?
– Его трудно держать на курсе. – Голос посмертного киборга был нарочито безразличен, и лишь эта нарочитость давала понять: он не лжет.
– Ты справишься?
– Я-то справлюсь. Не уверен, что справится флаер.
– Мы дотянем?
Марек оставил вопрос без ответа. Флаер накренился, задрожал, но выправился и минут пять летел как ни в чем не бывало. Валентин приободрился.
И зря: флаер сначала клюнул носом, затем вздыбился, как будто намеревался боднуть небо, вновь выпрямился, сотрясся короткой крупной дрожью и сделал попытку опрокинуться на спину. Марек похабно выругался.
Сквернословие как будто подействовало: еще несколько минут флаер как ни в чем не бывало держал курс и скорость. Но было ясно: аппарат медленно умирает, как это бывает с очень хорошими механизмами. Они не дохнут сразу, они включают все резервы и перед смертью отдают людям последние силы.
Значит, финиш?..
Плоха победа, когда она пиррова. Но и пиррова победа лучше, чем посмертная. А здесь, похоже, будет именно такая. Дело сделано, но надо еще выбраться, всплыть со Дна…
К свету. К жизни.
Но никто не спросил у Дна, отпустит ли оно. А теперь и спрашивать нечего, ответ ясен.
Не всплыть.
Заныли стенки кабины. Флаер мелко задрожал.
– Надо садиться, пока не поздно, – подал голос посмертный киборг.
– Садиться? – Валентин истерически расхохотался. – В горах?!
– Где угодно. Иначе мы просто рухнем. Возьми на себя радар, ищи площадку.
Судя по всему, все силы Марека уходили на борьбу с умирающим флаером. Пытаясь гальванизировать труп, он не мог отвлекаться на радар.
– Какая тут площадка? – завопил Валентин. – Где тут может быть площадка? Горы! Нет никакой площадки!
– Или площадка есть, или ты труп, – с безжалостной невозмутимостью ответствовал Марек. – Мне-то что, я летать умею.
Действительно, он мог приказать грузовому отсеку раскрыться и заведомо спасся бы. Он сам говорил, что энергии в нем хватит, чтобы облететь всю планету.
Валентина колотило. Первым делом он возненавидел Марека за то, что тот может спастись. Он ненавидел его даже за то, что тот остался. Он ненавидел всех и жалел себя.
Будь ты проклято, Дно! Будь проклята жизнь, если она вот-вот закончится, если она завершится дурацким падением на дурацкие скалы дурацкой планеты! Удар, брызги на камнях… Что делать, господи, что делать?!
– Радар, – с ноткой раздражения напомнил Марек.
И вновь захотелось сделать что-то такое, чтобы выжить. Посмертный киборг Марек Бем правильно выбрал тембр голоса. Было бы еще лучше, если бы рявкнул. И совсем хорошо, если бы отхлестал по лицу всеми своими восемью лапами. «Да, я пришел в чувство», – мог бы теперь сказать Валентин, но, конечно, не сказал.
Просто стал искать площадку.
Глава 15
Отсрочка
Флаер был мертв. Нелепо изогнувшись, он лежал брюхом на острой глыбе, как будто намеревался переползти через нее. От удара обшивка лопнула – Валентин даже не предполагал, что такое возможно. Будь удар немного сильнее, он перервал бы флаер пополам.
И все-таки это была та площадка, которую выбрал Валентин и насчет которой Марек согласился, что лучшей, пожалуй, не найти. И люди были живы: Валентин отделался ссадинами и ушибами, а Квай дышал, по-прежнему не приходя в сознание. Умная машина сделала все, чтобы спасти людей. Она не взорвалась при ударе, хотя могла бы. Она просто умерла, до конца выполнив свой долг, и дальнейшая судьба людей от нее уже не зависела.
