И Марек тоже был здесь – лежал, поджав лапки, и скромно помалкивал.
– Крепи трос, – грубым голосом приказал кто-то из спасателей, и Валентин понял их задумку. Вертолет не смог сесть в ущелье, а туземцам ни за что не втащить люльку на скалы. Вертолет взлетит, зависнет, и люльку втянут в него. Логично.
– Тебе повезло, так? – заговорила, обращаясь к Валентину, Астра. – Это был еще не ураган, лишь предвестник, да и то он зацепил эти места самым краем. Первый настоящий ураган сезона придет вечером. Мы уже будем в безопасности, так? Ты жив. Тебя не съели, ты не утонул. Это к лучшему, так? Твой друг тоже жив, его уже отправили в столицу. Он плох, но выкарабкается.
Валентин не сразу понял, что речь идет о Квае. Друг? Какой он друг – так, подчиненный. Дружба – ловушка для дураков, сильный и умный пользуется ею, а слабый и глупый в нее попадает. Архаичная жизнь диктует туземцам архаичные понятия, и Астра – все еще донница до мозга костей. Попадет на Терру – там ей быстро поставят мозги на место. Валентин и не собирался интересоваться Кваем. Друг, хм…
Трос зацепили. Туземцы муравьями полезли на кручу. Марек зажужжал, взлетел и молча канул в небе – похоже, намеревался добраться сам, не слишком доверяя туземным вертолетам. Он так ничего и не сказал, и это озадачивало. Возле люльки осталась только Астра. Кто-то из туземцев крикнул ей, она небрежно махнула в ответ рукой: сейчас иду, мол.
– Мы сделали это, – кое-как ворочая распухшим языком, прошепелявил Валентин, когда она вновь повернулась к нему, и попытался выдавить из себя улыбку. – Катапульты больше не существует, стартовый комплекс разрушен… – Помолчав, он неуверенно добавил: – Надеюсь, жертвы были минимальны.
– И все же они были, – сказала Астра. Глаза ее стали жесткими.
– Сожалею, – соврал Валентин.
Помолчали. Сверху еще раз крикнули. Астра досадливо обернулась: «Да иду я, иду!»
Но с места не двинулась.
– Теперь ты можешь отправиться на Терру. – Валентин почувствовал, что надо это сказать. Если туземке жаль погибших туземцев, если она запоздало сожалеет о своей роли, то пусть радость убьет всякие сожаления. – Мы выиграли.
Мимолетная усмешка искривила губы Астры. Или это лишь показалось?
Нет, не показалось…
– Да, мы выиграли, – сказала она. – Мы, донники, выиграли. А Терра проиграла. – И, поскольку Валентин ошарашенно молчал, добавила: – На орбите крейсер Земли и крейсер Унии. Согласно дополнительному протоколу к Фомальгаутскому договору Дно отныне независимая планета, так? Ваше торгпредство в столице будет эвакуировано завтра же. И ты тоже. Если Терра хочет впредь торговать с нами, она должна признать нашу независимость и прислать делегацию для переговоров, но только равноправных переговоров. В качестве жеста доброй воли мы отпускаем без наказания тебя и двух твоих сообщников, живого и железного. Так? Если Терра не оценит значения жеста – это ее проблемы. А если Терра захочет вести себя у нас по-прежнему, ей отныне придется иметь дело с Землей и Унией.
Валентин беззвучно открывал и закрывал рот.
– Ты, наверное, хочешь спросить, как мы смогли запустить спутник? – догадалась Астра. – Я расскажу. В южных тропических широтах нашей планеты внутри первого, самого мощного в сезоне урагана обычно формируется могучий восходящий поток. Мы направили туда дирижабль особой конструкции, предназначенный для подъема ракеты-носителя на должную высоту. Так? На пятидесяти тысячах метров четыре члена экипажа выпрыгнули с парашютами – из них только один остался в живых, – после чего ракета стартовала в космос прямо сквозь оболочку дирижабля. Космодром с катапультой на склоне Клоаки Сатаны с самого начала рассматривался нами как резервный вариант, так? Когда правительству стало ясно, что Терра не остановится ни перед чем, чтобы сорвать запуск, было решено пожертвовать резервным вариантом, выдав его за единственный… То есть за один из двух: вторым был намек на возможность захвата вашего флаера. Твоими руками Терра сумела отсечь эти два варианта, так? А сработал третий.
Всего десять минут назад Валентин был равнодушен к вопросам жизни и смерти. Теперь он хотел умереть.
– Я скажу тебе, в чем была твоя ошибка, – заговорила после паузы Астра. – Ты поверил в то, что рассказывали тебе о донниках твои коллеги, так? Беглый взгляд на Дно убедил тебя в справедливости постулата: донники поголовно тупы, хитры примитивно, по-крестьянски, лишены высоких устремлений и, по большому счету, не являются полноценными людьми. Ты сделал ту же ошибку: принял кажущееся за действительное. Так было проще, так было удобнее, так было комфортнее психологически. Что с ними мудрить, с выродившимся народцем, недочеловеками? Они ведь не способны вести мало-мальски сложную игру. Им даже не придет в голову вбухать уйму средств в то, что почти наверняка обречено на уничтожение, в обманку для слишком умных и неоправданно высокомерных… Так?
«Так», – показал глазами Валентин. Он не мог говорить.
Быстрее молнии Астра выхватила пистолет. Два выстрела – и невесть откуда налетевшая крылатая тварь пронзительно вякнула, захлопала крыльями и унеслась прочь, отказавшись от нападения. Астра даже не посмотрела в ее сторону.
Сверху снова крикнули – поторапливали.
– Иду!
– Подожди… – Язык вновь обрел способность шевелиться, и вопрос рвался наружу. – Ну да… понимаю… ты была внедрена… как и большинство моих агентов, наверное… Но почему… почему ты выбрала эту мерзость… эту планету… Ты же была на Терре, ты видела ее!
Астра улыбнулась.
– Хорошая планета Терра. Совсем легкая. Приятно жить на ней, так? А только я – донница, ею и останусь. И еще я водянка, так что будет у меня и положение в обществе, и интересная, очень нужная работа. И счастье, надеюсь, будет. Не так уж мало водян уцелело после бедствия, я солгала тебе тогда. У меня есть жених, тоже водянин. Наш архипелаг вовсе не ушел под воду, а кроме него, на Дне есть и другие острова, даже более удобные. Есть, наконец, обширная береговая линия материка, так? Всем места хватит, и жить в воде удобнее. Правительством принята долгосрочная программа постепенного переселения донников в воду. Когда-нибудь, через столетия, раса карликов на Дне исчезнет, будут только водяне. Конечно, придется решить массу проблем, так? Я слыхала, ты видел домашний музей нашего премьера. Те ужасные животные – лишь малая часть наших забот. Но мы справимся.
– Но почему… – вымучил Валентин.
– Почему мы сразу не прибегли к помощи Терры? – Астра засмеялась. – Зачем запустили спутник, для чего нам независимость? А ты как думаешь? Для чего вообще нужна свобода?
– Для чего? – спросил Валентин.
– Для того чтобы поверить в свои силы. Для того чтобы нас не одергивали всевозможные корыстные шишки с Терры. Им нет и не будет дела до наших проблем. А нам не обойтись без помощи, это верно, и потому мы по-прежнему будем экспортировать алмазы, металлы и биоматериалы. Но теперь мы сами решим, с кем иметь дело. Может, присоединимся к землянам, может, вступим в Унию, может, даже и в Лигу, но только на наших условиях. А может, останемся независимыми, так? Это теперь решать нам, а не Терре…
Сверху закричали уже в несколько голосов – раздраженно. Астра кивнула Валентину и полезла на кручу.
За весь долгий полет до столицы Валентин не произнес ни одного слова. Он проиграл. Горечь поражения особенно нестерпима, когда она приходит на смену ощущению победы. Туземцы оживленно болтали между собой, стараясь перекричать надсадный рев двигателя и рокот воздушного винта, и не обращали на Валентина никакого внимания. То ли деликатничали, то ли брезговали. Все равно.
Он проиграл, проиграл, проиграл! За всю свою дипломатическую карьеру Валентин впервые получил такую плюху. Он провалил задание и подвел Терру. Он хотел всплыть со Дна – и всплыл так, как всплывает… то, что не тонет. По-настоящему-то всплыли донники Хотя… стоп! «Вы должны сделать так, чтобы никакой спутник никогда не был запущен с той катапульты», – сказал Пегий Удав. Эти слова были заданием. Оно не провалено, оно выполнено. Кто посмеет утверждать обратное? Весь разговор с Удавом был записан Валентином в долговременную память. При неизбежном разбирательстве достаточно будет просьбы о ментоскопировании – и Удав скиснет. Старая задница! Он, он неверно сформулировал поставленную задачу. Он и никто другой! Валентин Ферфакс Эрик Исиро Прямухин ни в чем не виноват. При желании ему можно будет вменить в вину избыток дубоватости при недостатке компетентности, но не более того. И даже эти обвинения можно оспорить. Само собой, о подъеме на новую служебную ступень придется на какое-то время забыть, но придет время – и будут еще победы на Терре и в других мирах. Он навсегда покинет проклятое Дно, подлечится, ликвидирует отечность и остеохондроз и, конечно, женится на Вивьен. Он даже постарается забыть кошмар, именуемый Дном. Несомненно, процесс будет долгим и болезненным, но со временем он завершится – должен завершиться! – полным успехом.
